Документ 68	Paper 68
Истоки цивилизации	The Dawn of Civilization
68:0.1 (763.1) Мы приступаем к рассказу о долгом и трудном развитии человека, начиная с уровня, который мало чем отличался от животного существования, продолжая минувшими с тех пор веками и завершая новейшей историей, когда у высших человеческих рас возникла настоящая, хотя и несовершенная, цивилизация.	68:0.1 (763.1) THIS is the beginning of the narrative of the long, long forward struggle of the human species from a status that was little better than an animal existence, through the intervening ages, and down to the later times when a real, though imperfect, civilization had evolved among the higher races of mankind.
68:0.2 (763.2) Цивилизация приобретается расой; она не является неотъемлемым биологическим свойством. Поэтому все дети должны воспитываться в культурной среде, а каждое новое молодое поколение должно заново получать образование. Лучшие качества цивилизации – научные, философские и религиозные – не передаются от одного поколения к другому через прямое наследование. Эти культурные ценности сберегаются только благодаря просвещенному сохранению социального наследия.	68:0.2 (763.2) Civilization is a racial acquirement; it is not biologically inherent; hence must all children be reared in an environment of culture, while each succeeding generation of youth must receive anew its education. The superior qualities of civilization—scientific, philosophic, and religious—are not transmitted from one generation to another by direct inheritance. These cultural achievements are preserved only by the enlightened conservation of social inheritance.
68:0.3 (763.3) Начало социальной эволюции, основанной на сотрудничестве, было положено учителями Даламатии, и на протяжении трехсот тысяч лет человечество воспитывалось в духе представлений о групповых видах деятельности. Наибольшую пользу из этих ранних социальных учений извлекла синяя раса, некоторую пользу – красная, и наименьшую – черная. В последнее время наибольшего социального прогресса добились желтая и белая расы Урантии.	68:0.3 (763.3) Social evolution of the co-operative order was initiated by the Dalamatia teachers, and for three hundred thousand years mankind was nurtured in the idea of group activities. The blue man most of all profited by these early social teachings, the red man to some extent, and the black man least of all. In more recent times the yellow race and the white race have presented the most advanced social development on Urantia.
1. Защитная социализация ^top	1. Protective Socialization ^top
68:1.1 (763.4) Обычно в условиях тесного общения люди приучаются хорошо относиться друг к другу, однако по своей природе первобытный человек не был исполнен братских чувств и стремления к социальным связям со своими собратьями. Скорее, древние расы на собственном печальном опыте познали, что «в единстве – сила». Именно этот недостаток естественной братской симпатии препятствует сегодня немедленному воплощению братства людей на Урантии.	68:1.1 (763.4) When brought closely together, men often learn to like one another, but primitive man was not naturally overflowing with the spirit of brotherly feeling and the desire for social contact with his fellows. Rather did the early races learn by sad experience that “in union there is strength”; and it is this lack of natural brotherly attraction that now stands in the way of immediate realization of the brotherhood of man on Urantia.
68:1.2 (763.5) Уже в древности объединение стало платой за выживание. Одинокий человек был беспомощным, если у него не было племенного знака, подтверждающего принадлежность группе, которая обязательно отомстила бы за любое нападение на него. Даже во времена Каина отправиться из дому в одиночку без какого-либо знака групповой принадлежности означало подвергнуть себя смертельной опасности. Цивилизация стала страхованием человека от насильственной смерти, а страховая премия выплачивается при условии подчинения многочисленным правовым требованиям общества.	68:1.2 (763.5) Association early became the price of survival. The lone man was helpless unless he bore a tribal mark which testified that he belonged to a group which would certainly avenge any assault made upon him. Even in the days of Cain it was fatal to go abroad alone without some mark of group association. Civilization has become man’s insurance against violent death, while the premiums are paid by submission to society’s numerous law demands.
68:1.3 (763.6) Таким образом, основой первобытного общества стала взаимная необходимость и бóльшая безопасность, которую давало объединение. Развитие человеческого общества протекало вековыми циклами под действием страха людей перед изоляцией и посредством их вынужденного сотрудничества.	68:1.3 (763.6) Primitive society was thus founded on the reciprocity of necessity and on the enhanced safety of association. And human society has evolved in agelong cycles as a result of this isolation fear and by means of reluctant co-operation.
68:1.4 (763.7) Первобытные люди быстро усвоили, что группы неизмеримо больше и прочнее простой суммы их составных единиц. Действуя согласованно, сто человек вместе способны сдвинуть огромный валун; два десятка специально подготовленных блюстителей порядка способны сдержать разъяренную толпу. И потому общество образовалось не из простого численного объединения, а как результат организации разумно сотрудничающих людей. Но сотрудничество не является природной чертой человека; он учится сотрудничеству вначале из страха, а позднее – потому что обнаруживает, что оно чрезвычайно выгодно для преодоления трудностей времени и защиты от предполагаемых опасностей вечности.	68:1.4 (763.7) Primitive human beings early learned that groups are vastly greater and stronger than the mere sum of their individual units. One hundred men united and working in unison can move a great stone; a score of well-trained guardians of the peace can restrain an angry mob. And so society was born, not of mere association of numbers, but rather as a result of the organization of intelligent co-operators. But co-operation is not a natural trait of man; he learns to co-operate first through fear and then later because he discovers it is most beneficial in meeting the difficulties of time and guarding against the supposed perils of eternity.
68:1.5 (764.1) Так народы, уже в глубокой древности создавшие первобытное общество, добились больших успехов в покорении природы, равно как и в защите против других людей; они обладали лучшими возможностями для выживания; поэтому, несмотря на многочисленные задержки в своем развитии, цивилизация на Урантии неизменно прогрессировала. Только благодаря тому, что объединение повышало вероятность выживания, многочисленные грубые ошибки, совершенные человеком, до сих пор не смогли остановить или разрушить человеческую цивилизацию.	68:1.5 (764.1) The peoples who thus early organized themselves into a primitive society became more successful in their attacks on nature as well as in defense against their fellows; they possessed greater survival possibilities; hence has civilization steadily progressed on Urantia, notwithstanding its many setbacks. And it is only because of the enhancement of survival value in association that man’s many blunders have thus far failed to stop or destroy human civilization.
68:1.6 (764.2) То, что современное культурное общество является относительно новым явлением, убедительно демонстрируется на примере сохранившихся по сей день примитивных социальных условий, характерных для австралийских аборигенов и африканских бушменов и пигмеев. У этих отсталых народов наблюдаются признаки первобытной групповой вражды, личной подозрительности и других в высшей степени антисоциальных черт, столь типичных для всех первобытных рас. Эти жалкие остатки несоциализированных народов древности красноречиво свидетельствуют о том, что природные индивидуалистические наклонности человека не могут составить конкуренции более сильным и могущественным организациям и объединениям, присущим социальному прогрессу. Эти отсталые и недоверчивые антисоциальные расы, говорящие на разных диалектах через каждые сорок или пятьдесят миль, наглядно демонстрируют, в каком мире вы жили бы сегодня, если бы не объединенные учения телесного персонала Планетарного Князя и более поздние усилия адамической группы расовых совершенствователей.	68:1.6 (764.2) That contemporary cultural society is a rather recent phenomenon is well shown by the present-day survival of such primitive social conditions as characterize the Australian natives and the Bushmen and Pygmies of Africa. Among these backward peoples may be observed something of the early group hostility, personal suspicion, and other highly antisocial traits which were so characteristic of all primitive races. These miserable remnants of the nonsocial peoples of ancient times bear eloquent testimony to the fact that the natural individualistic tendency of man cannot successfully compete with the more potent and powerful organizations and associations of social progression. These backward and suspicious antisocial races that speak a different dialect every forty or fifty miles illustrate what a world you might now be living in but for the combined teaching of the corporeal staff of the Planetary Prince and the later labors of the Adamic group of racial uplifters.
68:1.7 (764.3) Современное выражение «назад к природе» есть невежественное заблуждение, вера в существовавший некогда мифический «золотой век». Единственным основанием для легенды о золотом веке является исторический факт существования Даламатии и Эдема. Однако эти усовершенствованные общества были далеки от реализации утопических мечтаний.	68:1.7 (764.3) The modern phrase, “back to nature,” is a delusion of ignorance, a belief in the reality of the onetime fictitious “golden age.” The only basis for the legend of the golden age is the historic fact of Dalamatia and Eden. But these improved societies were far from the realization of utopian dreams.
2. Факторы социального развития ^top	2. Factors in Social Progression ^top
68:2.1 (764.4) Цивилизованное общество появилось в результате давних стремлений человека преодолеть свою нелюбовь к изоляции. Правда, это не обязательно означает взаимную любовь, и нынешнее неспокойное состояние некоторых примитивных групп дает наглядное представление о том, через что пришлось пройти древним племенам. Однако, хотя отдельные индивидуумы могут сталкиваться и бороться друг с другом и хотя сама цивилизация может казаться несовместимым множеством стремлений и усилий, она свидетельствует об искренней устремленности, а не о мертвом однообразии застоя.	68:2.1 (764.4) Civilized society is the result of man’s early efforts to overcome his dislike of isolation. But this does not necessarily signify mutual affection, and the present turbulent state of certain primitive groups well illustrates what the early tribes came up through. But though the individuals of a civilization may collide with each other and struggle against one another, and though civilization itself may appear to be an inconsistent mass of striving and struggling, it does evidence earnest striving, not the deadly monotony of stagnation.
68:2.2 (764.5) Хотя уровень умственных способностей и оказал большое влияние на темпы развития культуры, основное назначение общества заключается в том, чтобы уменьшить фактор риска в жизни индивидуума, и общество развивается настолько быстро, насколько ему удается уменьшать страдания и увеличивать фактор удовольствия. Так весь социальный организм медленно продвигается к уготованной судьбой цели – уничтожению или продолжению жизни – в зависимости от того, является ли этой целью самоподдержание или самоудовлетворение. Самоподдержание порождает общество, в то время как чрезмерное самоудовлетворение разрушает цивилизацию.	68:2.2 (764.5) While the level of intelligence has contributed considerably to the rate of cultural progress, society is essentially designed to lessen the risk element in the individual’s mode of living, and it has progressed just as fast as it has succeeded in lessening pain and increasing the pleasure element in life. Thus does the whole social body push on slowly toward the goal of destiny—extinction or survival—depending on whether that goal is self-maintenance or self-gratification. Self-maintenance originates society, while excessive self-gratification destroys civilization.
68:2.3 (764.6) Общество занимается самоувековечением, самоподдержанием и самоудовлетворением, однако самореализация человека достойна того, чтобы стать непосредственной целью многих культурных групп.	68:2.3 (764.6) Society is concerned with self-perpetuation, self-maintenance, and self-gratification, but human self-realization is worthy of becoming the immediate goal of many cultural groups.
68:2.4 (765.1) Одним только присущим человеку стадным инстинктом едва ли можно объяснить появление такой социальной организации, как та, что существует в настоящее время на Урантии. Хотя эта врожденная склонность к стадности и лежит в основе человеческого общества, значительная доля социальности человека является его обретением. Две основные движущие силы, которые способствовали древнему объединению людей, были потребность в пище и половое влечение; эти инстинктивные побудительные мотивы объединяют человека с миром животных. Двумя другими чувствами, которые сближали людей и удерживали их вместе, были тщеславие и страх, в особенности страх перед духами.	68:2.4 (765.1) The herd instinct in natural man is hardly sufficient to account for the development of such a social organization as now exists on Urantia. Though this innate gregarious propensity lies at the bottom of human society, much of man’s sociability is an acquirement. Two great influences which contributed to the early association of human beings were food hunger and sex love; these instinctive urges man shares with the animal world. Two other emotions which drove human beings together and held them together were vanity and fear, more particularly ghost fear.
68:2.5 (765.2) История – это не более, чем летопись многовековой борьбы человека за пропитание. Первобытный человек думал только тогда, когда был голоден; создание запасов еды было его первым актом самоотречения, самодисциплины. С развитием общества утоление голода перестало быть единственным стимулом к объединению. Множество других потребностей, удовлетворение различных потребностей, – всё это вело к более тесному объединению человечества. Однако чрезмерно быстрый рост мнимых человеческих потребностей грозит опрокинуть сегодняшнее общество. Западная цивилизация двадцатого века изнывает под страшным грузом роскоши и непомерного умножения человеческих желаний и запросов. Современное общество испытывает напряжение одного из наиболее опасных своих этапов, для которого характерны широкое взаимодействие и чрезвычайно сложная взаимозависимость.	68:2.5 (765.2) History is but the record of man’s agelong food struggle. Primitive man only thought when he was hungry; food saving was his first self-denial, self-discipline. With the growth of society, food hunger ceased to be the only incentive for mutual association. Numerous other sorts of hunger, the realization of various needs, all led to the closer association of mankind. But today society is top-heavy with the overgrowth of supposed human needs. Occidental civilization of the twentieth century groans wearily under the tremendous overload of luxury and the inordinate multiplication of human desires and longings. Modern society is enduring the strain of one of its most dangerous phases of far-flung interassociation and highly complicated interdependence.
68:2.6 (765.3) Социальное воздействие голода, тщеславия и страха перед духами было постоянным, однако половое удовлетворение было временным и нерегулярным. Одно только половое влечение не могло заставить первобытных мужчин и женщин взять на себя тяжкий груз сохранения семьи. Древняя семья держалась на половом беспокойстве мужчины, лишенного частого удовлетворения, и на преданной материнской любви женщины – любви, которую она, в определенной мере, разделяет с самками высших животных. Присутствие беспомощного ребенка определило быструю дифференциацию занятий мужчин и женщин: женщина была вынуждена жить в постоянном месте, где она могла возделывать землю. И с самой глубокой древности считалось, что дом там, где есть женщина.	68:2.6 (765.3) Hunger, vanity, and ghost fear were continuous in their social pressure, but sex gratification was transient and spasmodic. The sex urge alone did not impel primitive men and women to assume the heavy burdens of home maintenance. The early home was founded upon the sex restlessness of the male when deprived of frequent gratification and upon that devoted mother love of the human female, which in measure she shares with the females of all the higher animals. The presence of a helpless baby determined the early differentiation of male and female activities; the woman had to maintain a settled residence where she could cultivate the soil. And from earliest times, where woman was has always been regarded as the home.
68:2.7 (765.4) Так женщины издавна стали неотделимы от развития социальной системы – не столько из-за преходящего полового влечения, сколько вследствие потребности в пище: женщина была важным партнером в самоподдержании. Она снабжала пищей, была вьючным животным, а также компаньоном, переносившим грубейшее обращение без бурного негодования; и, в дополнение ко всем этим желательным качествам, она всегда была рядом как средство полового удовлетворения.	68:2.7 (765.4) Woman thus early became indispensable to the evolving social scheme, not so much because of the fleeting sex passion as in consequence of food requirement; she was an essential partner in self-maintenance. She was a food provider, a beast of burden, and a companion who would stand great abuse without violent resentment, and in addition to all of these desirable traits, she was an ever-present means of sex gratification.
68:2.8 (765.5) Почти всё, что имеет непреходящую ценность для цивилизации, берет свое начало в семье. Семья была первой миролюбивой группой: мужчина и женщина учились разрешать свои противоречия и одновременно приучали к мирным занятиям своих детей.	68:2.8 (765.5) Almost everything of lasting value in civilization has its roots in the family. The family was the first successful peace group, the man and woman learning how to adjust their antagonisms while at the same time teaching the pursuits of peace to their children.
68:2.9 (765.6) Функция брака в эволюции – обеспечение сохранения расы, а не только реализация личного счастья. Истинной целью семьи является самоподдержание и самосохранение. Самоудовлетворение имеет второстепенное значение и существенно только как стимул, обеспечивающий сексуальные отношения. Природа требует выживания, однако достижения цивилизации продолжают повышать удовольствие в браке и удовлетворение от семейной жизни.	68:2.9 (765.6) The function of marriage in evolution is the insurance of race survival, not merely the realization of personal happiness; self-maintenance and self-perpetuation are the real objects of the home. Self-gratification is incidental and not essential except as an incentive insuring sex association. Nature demands survival, but the arts of civilization continue to increase the pleasures of marriage and the satisfactions of family life.
68:2.10 (765.7) Если в понятие тщеславия включить гордость, честолюбие и честь, то тогда мы не только увидим, как эти склонности помогают образованию человеческих объединений, но и как они удерживают людей вместе, ибо такие чувства теряют всякий смысл, если нет аудитории, перед которой их можно было бы продемонстрировать. Тщеславие быстро соединилось с остальными чувствами и побуждениями, требовавшими социальной арены, на которой они могли бы проявляться и удовлетворяться. Эта группа чувств породила все виды искусств, ритуалов и все формы спортивных игр и состязаний.	68:2.10 (765.7) If vanity be enlarged to cover pride, ambition, and honor, then we may discern not only how these propensities contribute to the formation of human associations, but how they also hold men together, since such emotions are futile without an audience to parade before. Soon vanity associated with itself other emotions and impulses which required a social arena wherein they might exhibit and gratify themselves. This group of emotions gave origin to the early beginnings of all art, ceremonial, and all forms of sportive games and contests.
68:2.11 (766.1) Тщеславие внесло огромный вклад в создание общества. Однако в настоящее время – время появления этих откровений – заблуждения самовлюбленного поколения угрожают захлестнуть и потопить всю сложную структуру высоко адаптированной цивилизации. Потребность в пропитании уже давно вытеснена жаждой наслаждений; оправданные социальные цели самоподдержания быстро трансформируются в низменные и угрожающие формы самоудовлетворения. Самоподдержание создает общество; необузданное самоудовлетворение неизбежно разрушает цивилизацию.	68:2.11 (766.1) Vanity contributed mightily to the birth of society; but at the time of these revelations the devious strivings of a vainglorious generation threaten to swamp and submerge the whole complicated structure of a highly specialized civilization. Pleasure-want has long since superseded hunger-want; the legitimate social aims of self-maintenance are rapidly translating themselves into base and threatening forms of self-gratification. Self-maintenance builds society; unbridled self-gratification unfailingly destroys civilization.
3. Социализирующее воздействие страха перед духами ^top	3. Socializing Influence of Ghost Fear ^top
68:3.1 (766.2) Примитивные желания привели к появлению исходного общества, однако страх перед духами сплотил его и привнес сверхчеловеческий аспект. Обычный страх был физиологическим по своей природе: страх физической боли, неутоленного голода или какого-либо земного бедствия; что же касается страха перед духами, то это был новый и возвышенный вид страха.	68:3.1 (766.2) Primitive desires produced the original society, but ghost fear held it together and imparted an extrahuman aspect to its existence. Common fear was physiological in origin: fear of physical pain, unsatisfied hunger, or some earthly calamity; but ghost fear was a new and sublime sort of terror.
68:3.2 (766.3) Возможно, важнейшим отдельно взятым фактором в эволюции человеческого общества были сны, в которых являлись духи. Сны вообще чрезвычайно тревожили сознание примитивного человека; сны же с видениями духов приводили древнего человека в настоящий ужас, бросая людей в объятия друг другу в добровольном и искреннем стремлении объединиться для взаимной защиты от смутных и невидимых, воображаемых опасностей духовного мира. Сновидения с духами стали одним из первых отличий разума человека от разума животных. Животным незнакомо образное представление о жизни после смерти.	68:3.2 (766.3) Probably the greatest single factor in the evolution of human society was the ghost dream. Although most dreams greatly perturbed the primitive mind, the ghost dream actually terrorized early men, driving these superstitious dreamers into each other’s arms in willing and earnest association for mutual protection against the vague and unseen imaginary dangers of the spirit world. The ghost dream was one of the earliest appearing differences between the animal and human types of mind. Animals do not visualize survival after death.
68:3.3 (766.4) Кроме страха перед духами, в основе общества лежали важнейшие потребности и наиболее существенные биологические побуждения. Однако страх перед духами стал новым фактором цивилизации, представляя собой вид страха, который оставляет далеко позади элементарные потребности индивидуума и значительно превосходит даже стремление к сохранению группы. Страх перед душами усопших привел к появлению нового и поразительного вида страха: то был приводивший в смятение ужас, который способствовал превращению неопределенного социального уклада первобытного человека в более дисциплинированные и лучше управляемые группы древнего мира. Через суеверный страх перед воображаемым и сверхъестественным, эта бессмысленная суеверность – до сих пор полностью не исчезнувшая – подготовила человеческий ум к открытию той истины, что «начало мудрости – страх перед Господом». Беспочвенные страхи эволюции должны вытесняться благоговением перед Божеством – благоговением, которое внушается откровением. Древний культ, основанный на страхе перед духами, стал могущественной социальной связью, и с тех давних пор человечество в большей или меньшей степени стремится к обретению духовности.	68:3.3 (766.4) Except for this ghost factor, all society was founded on fundamental needs and basic biologic urges. But ghost fear introduced a new factor in civilization, a fear which reaches out and away from the elemental needs of the individual, and which rises far above even the struggles to maintain the group. The dread of the departed spirits of the dead brought to light a new and amazing form of fear, an appalling and powerful terror, which contributed to whipping the loose social orders of early ages into the more thoroughly disciplined and better controlled primitive groups of ancient times. This senseless superstition, some of which still persists, prepared the minds of men, through superstitious fear of the unreal and the supernatural, for the later discovery of “the fear of the Lord which is the beginning of wisdom.” The baseless fears of evolution are designed to be supplanted by the awe for Deity inspired by revelation. The early cult of ghost fear became a powerful social bond, and ever since that far-distant day mankind has been striving more or less for the attainment of spirituality.
68:3.4 (766.5) Голод и любовь соединяли людей; тщеславие и страх перед духами удерживали их вместе. Однако одни только эти влияния, без содействующих мирному развитию откровений, неспособны противостоять напряжению, к которому приводят бытующие в человеческих объединениях подозрительность и раздражительность. Без помощи сверхчеловеческих сил возникающее в обществе напряжение, достигнув определенного предела, приводит к взрыву, и совокупность тех же самых мобилизующих социальных факторов – голода, любви, тщеславия и страха – подспудно ввергает общество в войны и кровопролития.	68:3.4 (766.5) Hunger and love drove men together; vanity and ghost fear held them together. But these emotions alone, without the influence of peace-promoting revelations, are unable to endure the strain of the suspicions and irritations of human interassociations. Without help from superhuman sources the strain of society breaks down upon reaching certain limits, and these very influences of social mobilization—hunger, love, vanity, and fear—conspire to plunge mankind into war and bloodshed.
68:3.5 (766.6) Стремление человечества к миру не является природным даром. Оно возникает из учений богооткровенной религии, из совокупного опыта прогрессивных рас, – но более всего из учений Иисуса, Князя Мира.	68:3.5 (766.6) The peace tendency of the human race is not a natural endowment; it is derived from the teachings of revealed religion, from the accumulated experience of the progressive races, but more especially from the teachings of Jesus, the Prince of Peace.
4. Эволюция нравов ^top	4. Evolution of the Mores ^top
68:4.1 (767.1) Все современные социальные институты появились в результате эволюции первобытных обычаев ваших предков-дикарей. Нынешние условности – это видоизмененные и развитые обычаи прошлого. То, что для индивидуума привычка, для группы – обычай. Групповые обычаи превращаются в народные или племенные традиции – общественные уклады. Из этих древних истоков берут свое незаметное начало все институты современного человеческого общества.	68:4.1 (767.1) All modern social institutions arise from the evolution of the primitive customs of your savage ancestors; the conventions of today are the modified and expanded customs of yesterday. What habit is to the individual, custom is to the group; and group customs develop into folkways or tribal traditions—mass conventions. From these early beginnings all of the institutions of present-day human society take their humble origin.
68:4.2 (767.2) Необходимо иметь в виду, что нравы появились в попытке согласовать жизнь в группе с условиями существования в массе. Нравы стали первым социальным атрибутом человека. И все эти племенные реакции возникли из попытки избежать страдания и унижения при одновременном стремлении к удовольствию и власти. Происхождение народных традиций, как и возникновение языков, всегда бессознательно и непроизвольно и потому всегда покрыто тайной.	68:4.2 (767.2) It must be borne in mind that the mores originated in an effort to adjust group living to the conditions of mass existence; the mores were man’s first social institution. And all of these tribal reactions grew out of the effort to avoid pain and humiliation while at the same time seeking to enjoy pleasure and power. The origin of folkways, like the origin of languages, is always unconscious and unintentional and therefore always shrouded in mystery.
68:4.3 (767.3) Страх перед духами привел первобытного человека к представлениям о сверхъестественном и, таким образом, создал прочную основу для тех мощных социальных воздействий этики и религии, которые, в свою очередь, из поколения в поколение сохраняли в неприкосновенности нравы и обычаи. Вера в ревнивое отношение мертвецов к обычаям, которым они следовали при жизни, была тем фактором, который уже в древности установил и укрепил нравы; считалось, что усопшие сурово покарают тех живых, которые осмеливаются с беспечным презрением относиться к жизненным нормам, чтившимся этими мертвецами при жизни во плоти. Лучшей тому иллюстрацией является нынешнее почитание предков у желтой расы. Появившаяся позднее примитивная религия, укрепляя нравы, значительно усилила страх перед духами, однако прогрессирующая цивилизация всё больше освобождает человечество от оков страха и рабства суеверий.	68:4.3 (767.3) Ghost fear drove primitive man to envision the supernatural and thus securely laid the foundations for those powerful social influences of ethics and religion which in turn preserved inviolate the mores and customs of society from generation to generation. The one thing which early established and crystallized the mores was the belief that the dead were jealous of the ways by which they had lived and died; therefore would they visit dire punishment upon those living mortals who dared to treat with careless disdain the rules of living which they had honored when in the flesh. All this is best illustrated by the present reverence of the yellow race for their ancestors. Later developing primitive religion greatly reinforced ghost fear in stabilizing the mores, but advancing civilization has increasingly liberated mankind from the bondage of fear and the slavery of superstition.
68:4.4 (767.4) До появления учителей Даламатии с их воспитанием, освобождающим от предрассудков и расширяющим кругозор, древний человек оставался беспомощной жертвой ритуальных обычаев; первобытного дикаря окружал частокол бесконечных обрядов. Что бы он ни делал – от утреннего пробуждения до ночного погружения в сон в своей пещере, – всё должно было выполняться строго по правилам, согласно обычаям племени. Он был рабом, полностью подчиненным обычаю; в его жизни не было ничего свободного, непроизвольного или самобытного. Отсутствовал естественный прогресс к более высокой интеллектуальной, нравственной или социальной жизни.	68:4.4 (767.4) Prior to the liberating and liberalizing instruction of the Dalamatia teachers, ancient man was held a helpless victim of the ritual of the mores; the primitive savage was hedged about by an endless ceremonial. Everything he did from the time of awakening in the morning to the moment he fell asleep in his cave at night had to be done just so—in accordance with the folkways of the tribe. He was a slave to the tyranny of usage; his life contained nothing free, spontaneous, or original. There was no natural progress toward a higher mental, moral, or social existence.
68:4.5 (767.5) Древний человек прочно удерживался во власти обычая; дикарь был настоящим рабом привычки. Однако время от времени появлялись люди, которые, отклоняясь от стереотипа, находили в себе мужество предложить новый образ мышления и более совершенный уклад жизни. И всё же инертность первобытного человека – это биологический аварийный тормоз, предохраняющий его от внезапного низвержения в губительную неприспособленность, к которой приводит слишком быстрое развитие цивилизации.	68:4.5 (767.5) Early man was mightily gripped by custom; the savage was a veritable slave to usage; but there have arisen ever and anon those variations from type who have dared to inaugurate new ways of thinking and improved methods of living. Nevertheless, the inertia of primitive man constitutes the biologic safety brake against precipitation too suddenly into the ruinous maladjustment of a too rapidly advancing civilization.
68:4.6 (767.6) Однако эти обычаи не являются абсолютным злом; их развитие должно продолжаться. Огульное и радикальное изменение обычаев имеет почти роковые последствия для самого существования цивилизации. Обычай всегда был той нитью, которая скрепляла цивилизацию. Исторический путь человека устлан остатками отвергнутых обычаев и устаревших общественных укладов. Однако не сохранилось ни одной цивилизации, отказавшейся от своих традиций, если только на смену старым обычаям не приходили лучшие и более целесообразные.	68:4.6 (767.6) But these customs are not an unmitigated evil; their evolution should continue. It is nearly fatal to the continuance of civilization to undertake their wholesale modification by radical revolution. Custom has been the thread of continuity which has held civilization together. The path of human history is strewn with the remnants of discarded customs and obsolete social practices; but no civilization has endured which abandoned its mores except for the adoption of better and more fit customs.
68:4.7 (767.7) Сохранение общества зависит в первую очередь от постепенной эволюции его нравов. Такой процесс возникает из желания экспериментировать: новые идеи неизбежно начинают конкурировать со старыми. Прогрессирующая цивилизация усваивает более совершенные идеи и сохраняется; в итоге, время и обстоятельства отбирают более приспособленную для выживания группу. Но из этого не следует, что каждое данное изменение в человеческом обществе всегда было к лучшему. Нет, далеко не так! Ибо на протяжении длительного и трудного развития урантийской цивилизации прогресс неоднократно сменялся регрессом.	68:4.7 (767.7) The survival of a society depends chiefly on the progressive evolution of its mores. The process of custom evolution grows out of the desire for experimentation; new ideas are put forward—competition ensues. A progressing civilization embraces the progressive idea and endures; time and circumstance finally select the fitter group for survival. But this does not mean that each separate and isolated change in the composition of human society has been for the better. No! indeed no! for there have been many, many retrogressions in the long forward struggle of Urantia civilization.
5. Методы использования земли – средства к существованию ^top	5. Land Techniques—Maintenance Arts ^top
68:5.1 (768.1) Земля – это подмостки общества, а люди – актеры. И человек должен извечно приспосабливать свою игру к состоянию земли. Эволюция нравов всегда зависит от обеспеченности человека землей. Это так, каким бы трудным для вас ни было постижение этой истины. Методы использования человеком земли – или жизнеобеспечивающие ремесла плюс его уровень жизни – в своей совокупности соответствуют народным традициям, нравам. А совокупность приспособлений человека к требованиям жизни соответствует его культурной цивилизованности.	68:5.1 (768.1) Land is the stage of society; men are the actors. And man must ever adjust his performances to conform to the land situation. The evolution of the mores is always dependent on the land-man ratio. This is true notwithstanding the difficulty of its discernment. Man’s land technique, or maintenance arts, plus his standards of living, equal the sum total of the folkways, the mores. And the sum of man’s adjustment to the life demands equals his cultural civilization.
68:5.2 (768.2) Древнейшие человеческие культуры возникли вдоль рек восточного полушария, и в своем развитии цивилизация прошла четыре важнейших этапа:	68:5.2 (768.2) The earliest human cultures arose along the rivers of the Eastern Hemisphere, and there were four great steps in the forward march of civilization. They were:
68:5.3 (768.3) 1. Стадия собирательства. Принудительное воздействие голода привело к появлению первого вида промысла – примитивного собирательства. Порой вереница подталкиваемых голодом людей, по крупицам собиравших пищу, растягивалась на десять миль. В развитии культуры это была стадия примитивного номадизма; такой образ жизни сохранился у африканских бушменов.	68:5.3 (768.3) 1. The collection stage. Food coercion, hunger, led to the first form of industrial organization, the primitive food-gathering lines. Sometimes such a line of hunger march would be ten miles long as it passed over the land gleaning food. This was the primitive nomadic stage of culture and is the mode of life now followed by the African Bushmen.
68:5.4 (768.4) 2. Стадия охоты. Изобретение охотничьих орудий позволило человеку стать охотником и, таким образом, в значительной мере избавиться от рабской зависимости от пищи. Разумный андонит, серьезно поранивший в тяжелом бою свой кулак, повторно открыл возможность использования палки вместо руки, а наконечника из твердого кремня, привязанного к ней жилами, – вместо кулака. Многие племена самостоятельно совершали подобные открытия, и появление разнообразных молотков стало одним из важнейших этапов в развитии человеческой цивилизации. В настоящее время некоторые австралийские аборигены почти не продвинулись дальше этой стадии.	68:5.4 (768.4) 2. The hunting stage. The invention of weapon tools enabled man to become a hunter and thus to gain considerable freedom from food slavery. A thoughtful Andonite who had severely bruised his fist in a serious combat rediscovered the idea of using a long stick for his arm and a piece of hard flint, bound on the end with sinews, for his fist. Many tribes made independent discoveries of this sort, and these various forms of hammers represented one of the great forward steps in human civilization. Today some Australian natives have progressed little beyond this stage.
68:5.5 (768.5) Люди синей расы были прекрасными охотниками и трапперами; устраивая запруды, они отлавливали большое количество рыбы, засушивая избытки на зиму. Для ловли дичи использовались многие виды хитроумных силков и капканов, однако более примитивные расы не охотились на крупных животных.	68:5.5 (768.5) The blue men became expert hunters and trappers; by fencing the rivers they caught fish in great numbers, drying the surplus for winter use. Many forms of ingenious snares and traps were employed in catching game, but the more primitive races did not hunt the larger animals.
68:5.6 (768.6) 3. Стадия скотоводства. Этот этап цивилизации стал возможен благодаря приручению животных. Арабы и африканские аборигены относятся к тем народам, которые стали заниматься скотоводством в более поздние времена.	68:5.6 (768.6) 3. The pastoral stage. This phase of civilization was made possible by the domestication of animals. The Arabs and the natives of Africa are among the more recent pastoral peoples.
68:5.7 (768.7) Скотоводство привело к дальнейшему уменьшению рабской зависимости от пищи. Человек учился жить благодаря приросту капитала – увеличению поголовья своего стада; это оставляло больше свободного времени для культуры и развития. У него было больше свободного времени, что позволяло ему повышать свою культуру и добиваться новых успехов.	68:5.7 (768.7) Pastoral living afforded further relief from food slavery; man learned to live on the interest of his capital, the increase in his flocks; and this provided more leisure for culture and progress.
68:5.8 (768.8) На предыдущих стадиях развития общества мужчины и женщины сотрудничали друг с другом, однако распространение животноводства низвело женщину до положения рабыни. Ранее обязанностью мужчины было обеспечивать животной пищей, делом женщины – снабжать растительной едой. Поэтому, когда человек вступил в эру скотоводства, достоинство женщины существенно упало. Ей по-прежнему приходилось тяжко трудиться, выращивая необходимые для жизни овощи, в то время как мужчине достаточно было отправиться к своему стаду, чтобы с лихвой обеспечить животной пищей. Так мужчина стал относительно независимым от женщины, и на протяжении всего периода скотоводства положение женщины постоянно ухудшалось. К концу этой эры она почти не отличалась от человеческого животного, уделом которого была работа и произведение человеческого потомства, – подобно тому, как скот должен был работать и приносить молодняк. Мужчины эпохи скотоводства очень любили свой скот. Тем обиднее, что у них не появилось более глубоких чувств к своим женам.	68:5.8 (768.8) Prepastoral society was one of sex co-operation, but the spread of animal husbandry reduced women to the depths of social slavery. In earlier times it was man’s duty to secure the animal food, woman’s business to provide the vegetable edibles. Therefore, when man entered the pastoral era of his existence, woman’s dignity fell greatly. She must still toil to produce the vegetable necessities of life, whereas the man need only go to his herds to provide an abundance of animal food. Man thus became relatively independent of woman; throughout the entire pastoral age woman’s status steadily declined. By the close of this era she had become scarcely more than a human animal, consigned to work and to bear human offspring, much as the animals of the herd were expected to labor and bring forth young. The men of the pastoral ages had great love for their cattle; all the more pity they could not have developed a deeper affection for their wives.
68:5.9 (769.1) 4. Стадия земледелия. Эта эра наступила благодаря культивированию растений и представляет собой высший тип материальной цивилизации. И Калигастия, и Адам уделяли большое внимание обучению садоводству и земледелию. Адам и Ева были садовниками, а не пастухами, и в те дни садоводство было более прогрессивным видом культуры. Выращивание растений облагораживает все человеческие расы.	68:5.9 (769.1) 4. The agricultural stage. This era was brought about by the domestication of plants, and it represents the highest type of material civilization. Both Caligastia and Adam endeavored to teach horticulture and agriculture. Adam and Eve were gardeners, not shepherds, and gardening was an advanced culture in those days. The growing of plants exerts an ennobling influence on all races of mankind.
68:5.10 (769.2) Земледелие более чем вчетверо повысило общемировую обеспеченность землей. Оно может сочетаться с пастбищным животноводством предыдущего этапа культуры. Когда все три стадии частично совпадают, мужчины охотятся, а женщины возделывают землю.	68:5.10 (769.2) Agriculture more than quadrupled the land-man ratio of the world. It may be combined with the pastoral pursuits of the former cultural stage. When the three stages overlap, men hunt and women till the soil.
68:5.11 (769.3) Между скотоводами и землепашцами всегда возникали трения. Охотники и скотоводы отличались воинственностью; земледельцу свойственно большее миролюбие. Связь с животными предполагает борьбу и силу; связь с растениями прививает терпение, внушает мир и покой. Сельское хозяйство и промышленное производство – мирные занятия. Однако их слабая сторона, как общемировых видов общественной деятельности, заключается в однообразии и монотонности.	68:5.11 (769.3) There has always been friction between the herders and the tillers of the soil. The hunter and herder were militant, warlike; the agriculturist is a more peace-loving type. Association with animals suggests struggle and force; association with plants instills patience, quiet, and peace. Agriculture and industrialism are the activities of peace. But the weakness of both, as world social activities, is that they lack excitement and adventure.
68:5.12 (769.4) От стадии охоты – через стадию скотоводства – человеческое общество достигло стадии земледелия. И каждый этап постепенно развивавшейся цивилизации сопровождался уменьшением кочевничества. Человек становился всё более оседлым.	68:5.12 (769.4) Human society has evolved from the hunting stage through that of the herders to the territorial stage of agriculture. And each stage of this progressive civilization was accompanied by less and less of nomadism; more and more man began to live at home.
68:5.13 (769.5) В настоящее время промышленность дополняет сельское хозяйство, в результате чего усиливается урбанизация общества, и среди его гражданских классов появляется всё больше неаграрных групп. Однако промышленная эра будет обречена, если ее лидеры не осознáют, что даже самые высокие социальные достижения должны всегда стоять на прочном сельскохозяйственном фундаменте.	68:5.13 (769.5) And now is industry supplementing agriculture, with consequently increased urbanization and multiplication of nonagricultural groups of citizenship classes. But an industrial era cannot hope to survive if its leaders fail to recognize that even the highest social developments must ever rest upon a sound agricultural basis.
6. Эволюция культуры ^top	6. Evolution of Culture ^top
68:6.1 (769.6) Человек – создание земли, дитя природы. Как бы упорно ни пытался он освободиться от земли, в конце концов его всегда ждет поражение. «Прах ты, и в прах возвратишься» является буквальной истиной для всего человечества. Основной борьбой человека была, есть и будет борьба за землю. Первые социальные объединения первобытного человека создавались для того, чтобы выиграть эту борьбу. Обеспеченность землей лежит в основе всякой общественной цивилизации.	68:6.1 (769.6) Man is a creature of the soil, a child of nature; no matter how earnestly he may try to escape from the land, in the last reckoning he is certain to fail. “Dust you are and to dust shall you return” is literally true of all mankind. The basic struggle of man was, and is, and ever shall be, for land. The first social associations of primitive human beings were for the purpose of winning these land struggles. The land-man ratio underlies all social civilization.
68:6.2 (769.7) С помощью разумного использования ремесел и науки человек добился увеличения урожайности. В то же время, в некоторой мере стал контролироваться естественный прирост населения. Так появились средства и досуг, необходимые для создания культурной цивилизации.	68:6.2 (769.7) Man’s intelligence, by means of the arts and sciences, increased the land yield; at the same time the natural increase in offspring was somewhat brought under control, and thus was provided the sustenance and leisure to build a cultural civilization.
68:6.3 (769.8) Человеческое общество управляется законом, согласно которому численность населения прямо пропорциональна развитию методов использования земли и обратно пропорциональна существующему уровню жизни. В том, что касается людей и земли, на всём протяжении этого раннего периода – еще в большей степени, чем сегодня, – закон спроса и предложения определял их предполагаемую ценность. Во времена избытка земли – свободной территории – потребность в людях была огромной, что существенно повышало ценность человеческой жизни; потеря жизни была большим несчастьем. В периоды нехватки земли и связанной с этим перенаселенностью сравнительная ценность человеческой жизни падала, и потому войны, голод и эпидемии вызывали меньше беспокойства.	68:6.3 (769.8) Human society is controlled by a law which decrees that the population must vary directly in accordance with the land arts and inversely with a given standard of living. Throughout these early ages, even more than at present, the law of supply and demand as concerned men and land determined the estimated value of both. During the times of plentiful land—unoccupied territory—the need for men was great, and therefore the value of human life was much enhanced; hence the loss of life was more horrifying. During periods of land scarcity and associated overpopulation, human life became comparatively cheapened so that war, famine, and pestilence were regarded with less concern.
68:6.4 (770.1) Когда урожайность земли падает или численность населения возрастает, возобновляется неизбежная борьба; проявляются худшие из человеческих качеств. Повышение урожайности земли, развитие ремесел и уменьшение численности населения – всё это помогает развитию лучших сторон человеческой натуры.	68:6.4 (770.1) When the land yield is reduced or the population is increased, the inevitable struggle is renewed; the very worst traits of human nature are brought to the surface. The improvement of the land yield, the extension of the mechanical arts, and the reduction of population all tend to foster the development of the better side of human nature.
68:6.5 (770.2) Жизнь на периферии развивает в человеке его неквалифицированные стороны. Изящные искусства и истинный научный прогресс – равно как и духовная культура – наиболее успешно развиваются в крупных центрах при условии, если они обеспечиваются сельскохозяйственным и промышленным населением, численность которого несколько ниже уровня обеспеченности землей. Города всегда умножают могущество своих жителей – во благо или во зло.	68:6.5 (770.2) Frontier society develops the unskilled side of humanity; the fine arts and true scientific progress, together with spiritual culture, have all thrived best in the larger centers of life when supported by an agricultural and industrial population slightly under the land-man ratio. Cities always multiply the power of their inhabitants for either good or evil.
68:6.6 (770.3) Размер семьи всегда определялся уровнем жизни. Чем выше этот уровень, тем меньше семья, – вплоть до достижения постоянного статуса или постепенного вымирания.	68:6.6 (770.3) The size of the family has always been influenced by the standards of living. The higher the standard the smaller the family, up to the point of established status or gradual extinction.
68:6.7 (770.4) Во все века жизненный уровень определял качество сохранявшегося населения по контрасту с его простым количеством. Уровень жизни местных классов порождал новые социальные касты, новые нравы. Если эти нормы слишком усложнялись или начинали отличаться чрезмерной расточительностью, они быстро становились губительными. Каста является прямым следствием высокого социального напряжения, к которому приводит острая конкуренция в условиях плотного населения.	68:6.7 (770.4) All down through the ages the standards of living have determined the quality of a surviving population in contrast with mere quantity. Local class standards of living give origin to new social castes, new mores. When standards of living become too complicated or too highly luxurious, they speedily become suicidal. Caste is the direct result of the high social pressure of keen competition produced by dense populations.
68:6.8 (770.5) Древние расы часто прибегали к различным мерам для ограничения роста населения; все примитивные племена убивали уродливых или хилых младенцев. Младенцев-девочек нередко умерщвляли, пока не появилась практика покупки жен. Иногда детей душили при рождении, однако чаще всего их бросали. Отец близнецов обычно требовал, чтобы один из них был убит, ибо считалось, что рождение нескольких детей было результатом колдовства или супружеской неверности. Тем не менее, близнецов одного пола, как правило, оставляли в живых. Хотя некогда этот запрет на близнецов был практически повсеместным, он был чужд андонитам; для этих народов рождение близнецов всегда было счастливым знаком.	68:6.8 (770.5) The early races often resorted to practices designed to restrict population; all primitive tribes killed deformed and sickly children. Girl babies were frequently killed before the times of wife purchase. Children were sometimes strangled at birth, but the favorite method was exposure. The father of twins usually insisted that one be killed since multiple births were believed to be caused either by magic or by infidelity. As a rule, however, twins of the same sex were spared. While these taboos on twins were once well-nigh universal, they were never a part of the Andonite mores; these peoples always regarded twins as omens of good luck.
68:6.9 (770.6) Многие расы освоили методы прерывания беременности, и эта практика широко распространилась после введения табу на внебрачное деторождение. В течение долгого времени девушки обычно лишали младенцев жизни, однако в более цивилизованных группах мать девушки забирала незаконнорожденных детей к себе. Многие примитивные кланы были буквально истреблены в результате абортов и умерщвления новорожденных. Однако независимо от велений обычая, чрезвычайно редко случалось, чтобы детей умерщвляли после кормления грудью, – слишком сильна материнская любовь.	68:6.9 (770.6) Many races learned the technique of abortion, and this practice became very common after the establishment of the taboo on childbirth among the unmarried. It was long the custom for a maiden to kill her offspring, but among more civilized groups these illegitimate children became the wards of the girl’s mother. Many primitive clans were virtually exterminated by the practice of both abortion and infanticide. But regardless of the dictates of the mores, very few children were ever destroyed after having once been suckled—maternal affection is too strong.
68:6.10 (770.7) Даже в двадцатом веке сохраняются пережитки этих примитивных методов контроля рождаемости. Матери одного из австралийских племен отказываются вскармливать более двух или трех детей. Еще относительно недавно одно из племен людоедов съедало каждого пятого младенца. Некоторые племена Мадагаскара до сих пор уничтожают всех детей, родившихся в определенные несчастливые дни, что приводит к смерти около двадцати пяти процентов всех новорожденных.	68:6.10 (770.7) Even in the twentieth century there persist remnants of these primitive population controls. There is a tribe in Australia whose mothers refuse to rear more than two or three children. Not long since, one cannibalistic tribe ate every fifth child born. In Madagascar some tribes still destroy all children born on certain unlucky days, resulting in the death of about twenty-five per cent of all babies.
68:6.11 (770.8) С общемировой точки зрения, в прошлом перенаселенность никогда не была большой проблемой, однако, если войны пойдут на убыль и наука будет всё успешней бороться с человеческими болезнями, это может стать серьезной проблемой в ближайшем будущем. В этом случае она станет огромным испытанием мудрости мировых лидеров. Хватит ли урантийским правителям проницательности и смелости для того, чтобы способствовать распространению нормального, устойчивого человека, а не крайностей – сверхнормальных и резко возросшей численности групп неполноценных людей? Помогать следует нормальному человеку; это костяк цивилизации и источник мутантных гениев расы. Неполноценный человек должен контролироваться обществом; таких людей не следует рожать больше, чем это необходимо для обслуживания простейших операций в промышленности – выполнения таких задач, которые требуют уровня разума, превышающего животный, но которые, в силу своей примитивности, означали бы настоящую рабскую кабалу для высших человеческих типов.	68:6.11 (770.8) From a world standpoint, overpopulation has never been a serious problem in the past, but if war is lessened and science increasingly controls human diseases, it may become a serious problem in the near future. At such a time the great test of the wisdom of world leadership will present itself. Will Urantia rulers have the insight and courage to foster the multiplication of the average or stabilized human being instead of the extremes of the supernormal and the enormously increasing groups of the subnormal? The normal man should be fostered; he is the backbone of civilization and the source of the mutant geniuses of the race. The subnormal man should be kept under society’s control; no more should be produced than are required to administer the lower levels of industry, those tasks requiring intelligence above the animal level but making such low-grade demands as to prove veritable slavery and bondage for the higher types of mankind.
68:6.12 (771.1) [Представлено Мелхиседеком, некогда пребывавшим на Урантии.]	68:6.12 (771.1) [Presented by a Melchizedek sometime stationed on Urantia.]