Документ 94	Paper 94
Учения Мелхиседека на Востоке	The Melchizedek Teachings in the Orient
94:0.1 (1027.1) Древние проповедники салимской религии добирались до самых отдаленных племен Африки и Евразии, неизменно проповедуя евангелие Макивенты о вере человека в единого вселенского Бога и доверии к нему как единственной плате за божественное благоволение. Вся ранняя миссионерская деятельность салимского и других центров строилась по образцу завета Мелхиседека с Авраамом. Ни одна урантийская религия не располагала такими же увлеченными и энергичными миссионерами, как эти благородные мужчины и женщины, которые несли учения Мелхиседека во все уголки восточного полушария. Эти миссионеры, набранные среди многих народов и рас, распространяли свои учения в основном через местных прозелитов. Во многих местах они создавали подготовительные центры, в которых обучали местных жителей салимской религии и направляли этих учеников к своим народам в качестве учителей.	94:0.1 (1027.1) THE early teachers of the Salem religion penetrated to the remotest tribes of Africa and Eurasia, ever preaching Machiventa’s gospel of man’s faith and trust in the one universal God as the only price of obtaining divine favor. Melchizedek’s covenant with Abraham was the pattern for all the early propaganda that went out from Salem and other centers. Urantia has never had more enthusiastic and aggressive missionaries of any religion than these noble men and women who carried the teachings of Melchizedek over the entire Eastern Hemisphere. These missionaries were recruited from many peoples and races, and they largely spread their teachings through the medium of native converts. They established training centers in different parts of the world where they taught the natives the Salem religion and then commissioned these pupils to function as teachers among their own people.
1. Салимские учения в ведической Индии ^top	1. The Salem Teachings in Vedic India ^top
94:1.1 (1027.2) Во времена Мелхиседека Индия была космополитической страной, которая незадолго до того оказалась под политическим и религиозным господством арийско-андитских захватчиков, вторгшихся сюда с севера и запада. В то время только северные и западные части полуострова представляли собой районы сплошного расселения ариев. Эти ведические пришельцы принесли с собой многочисленных племенных божеств. Их религиозные обряды напоминали ритуалы их более древних андитских предков: отец по-прежнему действовал в качестве жреца, мать – жрицы, а семейный очаг служил жертвенником.	94:1.1 (1027.2) In the days of Melchizedek, India was a cosmopolitan country which had recently come under the political and religious dominance of the Aryan-Andite invaders from the north and west. At this time only the northern and western portions of the peninsula had been extensively permeated by the Aryans. These Vedic newcomers had brought along with them their many tribal deities. Their religious forms of worship followed closely the ceremonial practices of their earlier Andite forebears in that the father still functioned as a priest and the mother as a priestess, and the family hearth was still utilized as an altar.
94:1.2 (1027.3) В то время ведический культ развивался и видоизменялся под руководством касты брахманов – учителей-жрецов, постепенно подчинявших себе весь расширяющийся ритуал поклонения. Процесс слияния существовавших некогда тридцати трех арийских божеств шел полным ходом, когда салимские миссионеры достигли северной части Индии.	94:1.2 (1027.3) The Vedic cult was then in process of growth and metamorphosis under the direction of the Brahman caste of teacher-priests, who were gradually assuming control over the expanding ritual of worship. The amalgamation of the onetime thirty-three Aryan deities was well under way when the Salem missionaries penetrated the north of India.
94:1.3 (1027.4) Политеизм этих ариев представлял собой деградацию их более раннего монотеизма, что произошло после разделения на племена, каждое из которых поклонялось своему богу. В течение первых веков второго тысячелетия до Христа перерождение изначального монотеизма и тринитарности андитской Месопотамии проходило стадию повторного синтеза. Многочисленные боги были организованы в пантеон под триединым началом Дьяуса-отца – владыки небес, Индры – буйного владыки атмосферы, и Агни – трехглавого бога огня, владыки земли, остаточного символа более древнего представления о Троице.	94:1.3 (1027.4) The polytheism of these Aryans represented a degeneration of their earlier monotheism occasioned by their separation into tribal units, each tribe having its venerated god. This devolution of the original monotheism and trinitarianism of Andite Mesopotamia was in process of resynthesis in the early centuries of the second millennium before Christ. The many gods were organized into a pantheon under the triune leadership of Dyaus pitar, the lord of heaven; Indra, the tempestuous lord of the atmosphere; and Agni, the three-headed fire god, lord of the earth and the vestigial symbol of an earlier Trinity concept.
94:1.4 (1027.5) Явные генотеистические тенденции прокладывали путь развитому монотеизму. Древнейшее из божеств – Агни – нередко становилось отцом-главой всего пантеона. Принцип отца-божества, иногда называемого Праджапати, иногда именуемого Брахмой, исчез в последующей теологической борьбе брахманских жрецов с салимскими учителями. Брахман представлялся как принцип энергии-божественности, активирующей весь ведический пантеон.	94:1.4 (1027.5) Definite henotheistic developments were paving the way for an evolved monotheism. Agni, the most ancient deity, was often exalted as the father-head of the entire pantheon. The deity-father principle, sometimes called Prajapati, sometimes termed Brahma, was submerged in the theologic battle which the Brahman priests later fought with the Salem teachers. The Brahman was conceived as the energy-divinity principle activating the entire Vedic pantheon.
94:1.5 (1028.1) Салимские миссионеры проповедовали единого Бога Мелхиседека – Всевышнего небес. Такое представление не расходилось с нарождавшейся концепцией Отца-Брахмы как источника всех богов, однако салимская доктрина была неритуалистической и потому шла вразрез с догматами, традициями и учениями брахманского жречества. Брахманские жрецы никогда не смогли бы принять салимское учение о спасении через веру, о благоволении Бога без ритуалов и жертвоприношений.	94:1.5 (1028.1) The Salem missionaries preached the one God of Melchizedek, the Most High of heaven. This portrayal was not altogether disharmonious with the emerging concept of the Father-Brahma as the source of all gods, but the Salem doctrine was nonritualistic and hence ran directly counter to the dogmas, traditions, and teachings of the Brahman priesthood. Never would the Brahman priests accept the Salem teaching of salvation through faith, favor with God apart from ritualistic observances and sacrificial ceremonials.
94:1.6 (1028.2) Отказ от евангелия Мелхиседека о доверии к Богу и спасении через веру сыграл решающую роль в истории Индии. Салимские миссионеры много сделали для развенчания веры во всех древних богов ведизма, но вожди – ведические жрецы – отказались принять учение Мелхиседека о едином Боге и единой, простой вере.	94:1.6 (1028.2) The rejection of the Melchizedek gospel of trust in God and salvation through faith marked a vital turning point for India. The Salem missionaries had contributed much to the loss of faith in all the ancient Vedic gods, but the leaders, the priests of Vedism, refused to accept the Melchizedek teaching of one God and one simple faith.
94:1.7 (1028.3) Для борьбы с салимскими проповедниками брахманы отобрали часть своих священных писаний того времени, и эта компиляция, в ее более поздней редакции, дошла до современности как Ригведа – одна из древнейших священных книг. За ней последовали вторая, третья и четвертая веды, ибо брахманы стремились закрепить, формализовать и увековечить ритуалы поклонения и жертвоприношения в народах того времени. По красоте концепции и истинности постижения, лучшие из этих писаний равны любому другому собранию текстов схожего характера. Однако с проникновением в эту более развитую религию тысяч и тысяч суеверий, культов и ритуалов южной Индии она всё больше превращалась в самую разношерстную теологическую систему, когда-либо созданную смертным человеком. Изучение вед вскрывает некоторые из самых высоких и самых низких представлений о Божестве, которые только можно вообразить.	94:1.7 (1028.3) The Brahmans culled the sacred writings of their day in an effort to combat the Salem teachers, and this compilation, as later revised, has come on down to modern times as the Rig-Veda, one of the most ancient of sacred books. The second, third, and fourth Vedas followed as the Brahmans sought to crystallize, formalize, and fix their rituals of worship and sacrifice upon the peoples of those days. Taken at their best, these writings are the equal of any other body of similar character in beauty of concept and truth of discernment. But as this superior religion became contaminated with the thousands upon thousands of superstitions, cults, and rituals of southern India, it progressively metamorphosed into the most variegated system of theology ever developed by mortal man. An examination of the Vedas will disclose some of the highest and some of the most debased concepts of Deity ever to be conceived.
2. Брахманизм ^top	2. Brahmanism ^top
94:2.1 (1028.4) С проникновением салимских миссионеров на юг, в заселенный дравидами Декан, они столкнулись с растущей кастовой системой, созданной ариями для предотвращения утраты расовой идентичности из-за наплыва вторичных сангикских племен. Ввиду того, что самой сущностью данной системы была каста брахманских жрецов, это социальное устройство чрезвычайно замедлило успехи салимских учителей. Кастовая система не смогла спасти арийскую расу, но ей удалось увековечить брахманов, которые, в свою очередь, сохранили свою религиозную гегемонию в Индии вплоть до нынешних времен.	94:2.1 (1028.4) As the Salem missionaries penetrated southward into the Dravidian Deccan, they encountered an increasing caste system, the scheme of the Aryans to prevent loss of racial identity in the face of a rising tide of the secondary Sangik peoples. Since the Brahman priest caste was the very essence of this system, this social order greatly retarded the progress of the Salem teachers. This caste system failed to save the Aryan race, but it did succeed in perpetuating the Brahmans, who, in turn, have maintained their religious hegemony in India to the present time.
94:2.2 (1028.5) И теперь, с ослаблением ведизма из-за отказа от более высокой истины, культ ариев стал подвергаться всё большим посягательствам со стороны Декана. В отчаянной попытке сдержать эту волну, грозившую уничтожить их как расу и предать забвению их религию, каста брахманов попыталась вознести себя над всем остальным. Они учили, что жертвоприношение божеству само по себе было всесильным и всемогущим по своей эффективности. Они провозгласили двумя основополагающими божественными принципами вселенной божество Брахмана и брахманское жречество. Ни в одном другом народе Урантии жрецы не брали на себя смелость вознестись даже над своими богами, присвоить себе почести, причитавшиеся их богам. Однако в своих претенциозных утверждениях они зашли так далеко, что вся эта сомнительная система рухнула под натиском примитивных культов окружающих, менее развитых цивилизаций. Неблагоразумное высокомерие жрецов повергло всю Индию в пучину инерции и пессимизма, поглотившую и само огромное ведическое жречество.	94:2.2 (1028.5) And now, with the weakening of Vedism through the rejection of higher truth, the cult of the Aryans became subject to increasing inroads from the Deccan. In a desperate effort to stem the tide of racial extinction and religious obliteration, the Brahman caste sought to exalt themselves above all else. They taught that the sacrifice to deity in itself was all-efficacious, that it was all-compelling in its potency. They proclaimed that, of the two essential divine principles of the universe, one was Brahman the deity, and the other was the Brahman priesthood. Among no other Urantia peoples did the priests presume to exalt themselves above even their gods, to relegate to themselves the honors due their gods. But they went so absurdly far with these presumptuous claims that the whole precarious system collapsed before the debasing cults which poured in from the surrounding and less advanced civilizations. The vast Vedic priesthood itself floundered and sank beneath the black flood of inertia and pessimism which their own selfish and unwise presumption had brought upon all India.
94:2.3 (1029.1) Чрезмерное сосредоточение на «я» неизбежно привело к страху перед неэволюционным увековечением «я» в бесконечном круговороте последовательных инкарнаций в образе человека, зверя или растения. Из всех пагубных верований, которые могли быть навязаны тому, что, возможно, являлось нарождавшимся монотеизмом, ни одно не было столь же отупляющим, как вера в переселение душ, привнесенная с дравидского Декана. Эта вера в повторяющиеся, утомительные и унылые переселения лишила борющихся смертных их давней и сокровенной надежды на обретение в смерти того освобождения и духовного прогресса, которые были частью их более древней ведической веры.	94:2.3 (1029.1) The undue concentration on self led certainly to a fear of the nonevolutionary perpetuation of self in an endless round of successive incarnations as man, beast, or weeds. And of all the contaminating beliefs which could have become fastened upon what may have been an emerging monotheism, none was so stultifying as this belief in transmigration—the doctrine of the reincarnation of souls—which came from the Dravidian Deccan. This belief in the weary and monotonous round of repeated transmigrations robbed struggling mortals of their long-cherished hope of finding that deliverance and spiritual advancement in death which had been a part of the earlier Vedic faith.
94:2.4 (1029.2) Вскоре после этого учения, ведущего к философской беспомощности, появилась доктрина вечного спасения от «я» через погружение во вселенский покой и мир в абсолютном единении с Брахманом – сверхдушой всего творения. Человеческие желания и устремления были, в сущности, отняты у людей и практически уничтожены. На протяжении более чем двух тысячелетий лучшие умы Индии стремились освободиться от всех желаний, что широко распахнуло дверь навстречу тем более поздним культам и учениям, которые, фактически, заключили души многих индийских народов в оковы духовной безнадежности. Из всех цивилизаций, ведо-арийская заплатила самую страшную цену за отказ от салимского евангелия.	94:2.4 (1029.2) This philosophically debilitating teaching was soon followed by the invention of the doctrine of the eternal escape from self by submergence in the universal rest and peace of absolute union with Brahman, the oversoul of all creation. Mortal desire and human ambition were effectually ravished and virtually destroyed. For more than two thousand years the better minds of India have sought to escape from all desire, and thus was opened wide the door for the entrance of those later cults and teachings which have virtually shackled the souls of many Hindu peoples in the chains of spiritual hopelessness. Of all civilizations, the Vedic-Aryan paid the most terrible price for its rejection of the Salem gospel.
94:2.5 (1029.3) Одна только кастовость не могла увековечить религиозно-культурную систему ариев, и с проникновением низших религий Декана на север наступил век отчаяния и безнадежности. Именно в этот мрачный период появился и до сих пор существует культ неубиения. Многие из новых культов были откровенно атеистическими, утверждавшими, что спасение, насколько оно было возможным, достигалось только посредством собственных, самостоятельных усилий человека. Однако во многих положениях этой злополучной философии можно обнаружить остатки искаженных учений Мелхиседека и даже Адама.	94:2.5 (1029.3) Caste alone could not perpetuate the Aryan religio-cultural system, and as the inferior religions of the Deccan permeated the north, there developed an age of despair and hopelessness. It was during these dark days that the cult of taking no life arose, and it has ever since persisted. Many of the new cults were frankly atheistic, claiming that such salvation as was attainable could come only by man’s own unaided efforts. But throughout a great deal of all this unfortunate philosophy, distorted remnants of the Melchizedek and even the Adamic teachings can be traced.
94:2.6 (1029.4) Это было время составления последних священных книг индуизма – брахман и упанишад. Отвергнувшее учения о личной религии через опыт личной веры в единого Бога, оскверненное потоком разлагающих и ослабляющих культов и вероучений Декана с их антропоморфизмом и реинкарнацией, брахманское жречество выступило с бурным протестом против этих развращающих верований; появилось явное стремление к поиску истинной реальности. Брахманы принялись освобождать индийскую концепцию божества от антропоморфизма, но при этом они впали в тяжкое заблуждение, лишив свое представление о Боге личностного аспекта, в результате чего вместо величественного духовного идеала Райского Отца у них сложилось смутное метафизическое представление о всеохватном Абсолюте.	94:2.6 (1029.4) These were the times of the compilation of the later scriptures of the Hindu faith, the Brahmanas and the Upanishads. Having rejected the teachings of personal religion through the personal faith experience with the one God, and having become contaminated with the flood of debasing and debilitating cults and creeds from the Deccan, with their anthropomorphisms and reincarnations, the Brahmanic priesthood experienced a violent reaction against these vitiating beliefs; there was a definite effort to seek and to find true reality. The Brahmans set out to deanthropomorphize the Indian concept of deity, but in so doing they stumbled into the grievous error of depersonalizing the concept of God, and they emerged, not with a lofty and spiritual ideal of the Paradise Father, but with a distant and metaphysical idea of an all-encompassing Absolute.
94:2.7 (1029.5) В своем стремлении к самосохранению брахманы отвергли единого Бога Мелхиседека, оставшись с гипотезой о существовании Брахмана – того неопределенного и обманчивого философского «я», того безличностного и бессильного оно, из-за которого духовная жизнь Индии с тех прискорбных дней и вплоть до двадцатого века пребывает в состоянии беспомощности и подавленности.	94:2.7 (1029.5) In their efforts at self-preservation the Brahmans had rejected the one God of Melchizedek, and now they found themselves with the hypothesis of Brahman, that indefinite and illusive philosophic self, that impersonal and impotent it which has left the spiritual life of India helpless and prostrate from that unfortunate day to the twentieth century.
94:2.8 (1029.6) Именно в период создания упанишад в Индии появился буддизм. Однако, несмотря на его тысячелетний успех, он не мог состязаться с появившимся позднее индуизмом. Вопреки своей более высокой морали, ранние изображения Бога в буддизме были даже менее определенными, чем в индуизме, который признавал меньшее число божеств, обладавших к тому же личностными качествами. В итоге, в северной Индии буддизм уступил место воинственному исламу с его четким представлением об Аллахе как верховном Боге вселенной.	94:2.8 (1029.6) It was during the times of the writing of the Upanishads that Buddhism arose in India. But despite its successes of a thousand years, it could not compete with later Hinduism; despite a higher morality, its early portrayal of God was even less well-defined than was that of Hinduism, which provided for lesser and personal deities. Buddhism finally gave way in northern India before the onslaught of a militant Islam with its clear-cut concept of Allah as the supreme God of the universe.
3. Брахманская философия ^top	3. Brahmanic Philosophy ^top
94:3.1 (1030.1) Хотя высшая стадия брахманизма едва ли представляла собой религию, она поистине стала одним из наиболее возвышенных достижений смертного разума в области философии и метафизики. Отправившись на поиски конечной реальности, индийский разум не остановился, пока не затронул практически все аспекты теологии, за исключением важнейшей двуединой концепции религии: существования Всеобщего Отца всех вселенских созданий и реальности опыта восхождения во вселенной тех же созданий, стремящихся достичь вечного Отца, который повелел им быть такими же совершенными, каким является он сам.	94:3.1 (1030.1) While the highest phase of Brahmanism was hardly a religion, it was truly one of the most noble reaches of the mortal mind into the domains of philosophy and metaphysics. Having started out to discover final reality, the Indian mind did not stop until it had speculated about almost every phase of theology excepting the essential dual concept of religion: the existence of the Universal Father of all universe creatures and the fact of the ascending experience in the universe of these very creatures as they seek to attain the eternal Father, who has commanded them to be perfect, even as he is perfect.
94:3.2 (1030.2) В концепции Брахмана умы того времени действительно ухватились за идею некоего вездесущего Абсолюта, ибо этот постулат одновременно отождествлялся с созидательной энергией и космической реакцией. Считалось, что Брахман не поддается какому-либо определению и может быть понят только с помощью последовательного отрицания всех конечных свойств. Хотя концепция Брахмана несомненно являлась верой в абсолютное и даже бесконечное существо, данное представление было в принципе лишено личностных атрибутов и потому не могло быть воспринято через личный опыт верующих.	94:3.2 (1030.2) In the concept of Brahman the minds of those days truly grasped at the idea of some all-pervading Absolute, for this postulate was at one and the same time identified as creative energy and cosmic reaction. Brahman was conceived to be beyond all definition, capable of being comprehended only by the successive negation of all finite qualities. It was definitely a belief in an absolute, even an infinite, being, but this concept was largely devoid of personality attributes and was therefore not experiencible by individual religionists.
94:3.3 (1030.3) Брахман-Нараяна представлялся Абсолютом, бесконечным ОНО ЕСТЬ, изначальной созидательной силой потенциального космоса, Всеобщим «Я», существующим в статическом и потенциальном состоянии на протяжении всей вечности. Если бы философы того времени были способны сделать следующий шаг в создании своей концепции божества, если бы они смогли представить Брахмана как связующее и творческое начало, как личность, доступную для созданных и эволюционирующих существ, то такое учение могло бы стать наиболее развитым урантийским представлением о Божестве, ибо оно включало бы в себя пять первых уровней функционирования всеобъемлющего божества и, возможно, смогло бы предвосхитить два оставшихся.	94:3.3 (1030.3) Brahman-Narayana was conceived as the Absolute, the infinite IT IS, the primordial creative potency of the potential cosmos, the Universal Self existing static and potential throughout all eternity. Had the philosophers of those days been able to make the next advance in deity conception, had they been able to conceive of the Brahman as associative and creative, as a personality approachable by created and evolving beings, then might such a teaching have become the most advanced portraiture of Deity on Urantia since it would have encompassed the first five levels of total deity function and might possibly have envisioned the remaining two.
94:3.4 (1030.4) В некоторых своих аспектах концепция Единой Всеобщей Сверхдуши как всеобъемлющей совокупности существования всех созданий вплотную подвела индийских философов к истине о Верховном Существе, но эта истина не принесла им пользы, ибо они не смогли разработать какого-либо обоснованного или рационального личного подхода к достижению своей теоретической монотеистической цели – Брахмана-Нараяны.	94:3.4 (1030.4) In certain phases the concept of the One Universal Oversoul as the totality of the summation of all creature existence led the Indian philosophers very close to the truth of the Supreme Being, but this truth availed them naught because they failed to evolve any reasonable or rational personal approach to the attainment of their theoretic monotheistic goal of Brahman-Narayana.
94:3.5 (1030.5) Со своей стороны, принцип кармы – принцип непрерывности причинности – весьма близок к истине об отражательном синтезе всех пространственно-временны́х действий в присутствии Божества Верховного Существа. Но вместо равноправного и личного достижения Божества индивидуальным верующим, этот постулат предусматривает лишь итоговое поглощение каждой личности Всеобщей Сверхдушой.	94:3.5 (1030.5) The karma principle of causality continuity is, again, very close to the truth of the repercussional synthesis of all time-space actions in the Deity presence of the Supreme; but this postulate never provided for the co-ordinate personal attainment of Deity by the individual religionist, only for the ultimate engulfment of all personality by the Universal Oversoul.
94:3.6 (1030.6) Кроме того, философия брахманизма вплотную приблизилась к осознанию внутреннего Настройщика Мышления, что, однако, привело лишь к извращению этой истины из-за ошибочности ее понимания. Учение о том, что душа является вселившимся в человека Брахманом, могло бы расчистить путь для прогрессивной религии, если бы это представление не было полностью испорчено верой в то, что человеческая индивидуальность не существует в отрыве от пребывающей в ней Всеобщей Индивидуальности.	94:3.6 (1030.6) The philosophy of Brahmanism also came very near to the realization of the indwelling of the Thought Adjusters, only to become perverted through the misconception of truth. The teaching that the soul is the indwelling of the Brahman would have paved the way for an advanced religion had not this concept been completely vitiated by the belief that there is no human individuality apart from this indwelling of the Universal One.
94:3.7 (1030.7) В доктрине о слиянии индивидуальной души со Сверхдушой индийские теологи не оставили места для спасения чего-то человеческого, чего-то нового и неповторимого, чего-то такого, что рождалось бы от союза воли человека с волей Бога. Учение о возвращении души к Брахману созвучно истине о возвращении Настройщика в лоно Всеобщего Отца, однако есть нечто, отличное от Настройщика, что также продолжает жить, – моронтийный аналог человеческой личности. И это жизненно важное представление роковым образом отсутствовало в философии брахманизма.	94:3.7 (1030.7) In the doctrine of the merging of the self-soul with the Oversoul, the theologians of India failed to provide for the survival of something human, something new and unique, something born of the union of the will of man and the will of God. The teaching of the soul’s return to the Brahman is closely parallel to the truth of the Adjuster’s return to the bosom of the Universal Father, but there is something distinct from the Adjuster which also survives, the morontial counterpart of mortal personality. And this vital concept was fatally absent from Brahmanic philosophy.
94:3.8 (1031.1) Философия брахманизма приблизилась ко многим фактам вселенной и подошла к многочисленным космическим истинам, но она слишком часто становилась жертвой неспособности провести различие между несколькими уровнями реальности, такими как абсолютный, трансцендентальный и конечный. Она не смогла принять во внимание тот факт, что являющееся конечно-иллюзорным на абсолютном уровне может быть абсолютно реальным на конечном уровне. Кроме того, она не обратила никакого внимания на основополагающую личность Всеобщего Отца, с которым можно поддерживать личную связь на всех уровнях – от уровня эволюционного создания, с его ограниченным опытом общения с Богом, до уровня Вечного Сына, обладающего неограниченным опытом общения с Райским Отцом.	94:3.8 (1031.1) Brahmanic philosophy has approximated many of the facts of the universe and has approached numerous cosmic truths, but it has all too often fallen victim to the error of failing to differentiate between the several levels of reality, such as absolute, transcendental, and finite. It has failed to take into account that what may be finite-illusory on the absolute level may be absolutely real on the finite level. And it has also taken no cognizance of the essential personality of the Universal Father, who is personally contactable on all levels from the evolutionary creature’s limited experience with God on up to the limitless experience of the Eternal Son with the Paradise Father.
4. Индуистская религия ^top	4. The Hindu Religion ^top
94:4.1 (1031.2) С течением столетий население Индии отчасти вернулось к древним ритуалам вед, модифицированных учениями миссионеров Мелхиседека и закрепленных впоследствии брахманскими жрецами. Эта древнейшая и самая космополитическая из мировых религий претерпела дальнейшие изменения под влиянием буддизма и джайнизма, а позднее – мусульманства и христианства. Однако ко времени своего появления в Индии учения Иисуса настолько пропитались культурой Запада, что стали считаться «религией белого человека», чуждой и инородной индуистскому сознанию.	94:4.1 (1031.2) With the passing of the centuries in India, the populace returned in measure to the ancient rituals of the Vedas as they had been modified by the teachings of the Melchizedek missionaries and crystallized by the later Brahman priesthood. This, the oldest and most cosmopolitan of the world’s religions, has undergone further changes in response to Buddhism and Jainism and to the later appearing influences of Mohammedanism and Christianity. But by the time the teachings of Jesus arrived, they had already become so Occidentalized as to be a “white man’s religion,” hence strange and foreign to the Hindu mind.
94:4.2 (1031.3) В настоящее время индуистская теология описывает четыре нисходящих уровня божества и божественности:	94:4.2 (1031.3) Hindu theology, at present, depicts four descending levels of deity and divinity:
94:4.3 (1031.4) 1. Брахман: Абсолют, Бесконечное, ОНО ЕСТЬ.	94:4.3 (1031.4) 1. The Brahman, the Absolute, the Infinite One, the IT IS.
94:4.4 (1031.5) 2. Тримурти: верховная троица индуизма. В этом объединении первый член триады, Брахма, представляется самосозданным из Брахмана – бесконечности. Если бы не тесная связь с пантеистическим Бесконечным, Брахма мог бы стать основой для концепции Всеобщего Отца. Брахма также отождествляется с судьбой.	94:4.4 (1031.5) 2. The Trimurti, the supreme trinity of Hinduism. In this association Brahma, the first member, is conceived as being self-created out of the Brahman—infinity. Were it not for close identification with the pantheistic Infinite One, Brahma could constitute the foundation for a concept of the Universal Father. Brahma is also identified with fate.
94:4.5 (1031.6) Поклонение второму и третьему членам триады, Шиве и Вишну, возникло в первом тысячелетии после Христа. Шива является владыкой жизни и смерти, богом плодородия и верховным разрушителем. Вишну исключительно популярен благодаря вере в то, что он периодически воплощается в облике человека. Таким образом, в воображении индийцев Вишну становится реальным и живым. Некоторые люди считают верховным божеством Шиву или Вишну.	94:4.5 (1031.6) The worship of the second and third members, Siva and Vishnu, arose in the first millennium after Christ. Siva is lord of life and death, god of fertility, and master of destruction. Vishnu is extremely popular due to the belief that he periodically incarnates in human form. In this way, Vishnu becomes real and living in the imaginations of the Indians. Siva and Vishnu are each regarded by some as supreme over all.
94:4.6 (1031.7) 3. Ведические и постведические божества. Многие из древних арийских богов, такие как Агни, Индра, Сома, сохранились как вторичные по отношению к трем членам Тримурти. Со времени древней ведической Индии появились многочисленные дополнительные боги, которые также вошли в индуистский пантеон.	94:4.6 (1031.7) 3. Vedic and post-Vedic deities. Many of the ancient gods of the Aryans, such as Agni, Indra, and Soma, have persisted as secondary to the three members of the Trimurti. Numerous additional gods have arisen since the early days of Vedic India, and these have also been incorporated into the Hindu pantheon.
94:4.7 (1031.8) 4. Полубожества: сверхлюди, полубоги, герои, демоны, призраки, злые духи, привидения, чудовища, гоблины и святые более поздних культов.	94:4.7 (1031.8) 4. The demigods: supermen, semigods, heroes, demons, ghosts, evil spirits, sprites, monsters, goblins, and saints of the later-day cults.
94:4.8 (1031.9) Хотя индуизм уже давно неспособен вдохнуть новую жизнь в индийский народ, эта религия обычно отличалась терпимостью. Великая сила индуизма заключается в том факте, что он оказался самой адаптируемой и аморфной из всех религий, появившихся на Урантии. Он способен практически на бесконечные изменения и легко приспосабливается в необычайно широких пределах – от высоких и полумонотеистических рассуждений интеллектуального брахмана до неприкрытого фетишизма и примитивных культовых обрядов униженных и угнетенных классов невежественных верующих.	94:4.8 (1031.9) While Hinduism has long failed to vivify the Indian people, at the same time it has usually been a tolerant religion. Its great strength lies in the fact that it has proved to be the most adaptive, amorphic religion to appear on Urantia. It is capable of almost unlimited change and possesses an unusual range of flexible adjustment from the high and semimonotheistic speculations of the intellectual Brahman to the arrant fetishism and primitive cult practices of the debased and depressed classes of ignorant believers.
94:4.9 (1032.1) Индуизм сохранился потому, что в своей сущности он является неотъемлемой частью основы общественного строя Индии. В нём нет огромной иерархии, которую можно было бы потревожить или уничтожить; он тесно связан с образом жизни народа. Его способность приспосабливаться к изменяющимся условиям превосходит все остальные культы, и он демонстрирует свою толерантность, заимствуя из многих религий: Гаутама Будда и даже сам Христос считались воплощениями Вишну.	94:4.9 (1032.1) Hinduism has survived because it is essentially an integral part of the basic social fabric of India. It has no great hierarchy which can be disturbed or destroyed; it is interwoven into the life pattern of the people. It has an adaptability to changing conditions that excels all other cults, and it displays a tolerant attitude of adoption toward many other religions, Gautama Buddha and even Christ himself being claimed as incarnations of Vishnu.
94:4.10 (1032.2) Сегодня в Индии существует настоятельная потребность в евангелии Иисуса – Отцовстве Бога и сыновстве, а также вытекающем из него братстве всех людей, что на личном уровне проявляется в добросердечии и общественном служении. В Индии есть философская структура и система вероисповедания; не хватает только живительного проблеска динамичной любви, описанной в изначальном евангелии Сына Человеческого – евангелии, очищенном от западных догм и доктрин, превративших посвященческую жизнь Михаила в религию белого человека.	94:4.10 (1032.2) Today, in India, the great need is for the portrayal of the Jesusonian gospel—the Fatherhood of God and the sonship and consequent brotherhood of all men, which is personally realized in loving ministry and social service. In India the philosophical framework is existent, the cult structure is present; all that is needed is the vitalizing spark of the dynamic love portrayed in the original gospel of the Son of Man, divested of the Occidental dogmas and doctrines which have tended to make Michael’s life bestowal a white man’s religion.
5. Борьба за истину в Китае ^top	5. The Struggle for Truth in China ^top
94:5.1 (1032.3) По мере того, как салимские миссионеры продвигались по Азии, распространяя учения о Всевышнем Боге и спасении через веру, они впитывали многие аспекты философской и религиозной мысли различных стран. Однако учителя, посланные Мелхиседеком и его преемниками, не изменили своему долгу: они действительно достигли всех народов Евразийского континента и в середине второго тысячелетия до Христа прибыли в Китай. В течение более ста лет, в своем центре в районе Си-Фука, посланники Салима готовили китайских учителей, действовавших на всей территории расселения желтой расы.	94:5.1 (1032.3) As the Salem missionaries passed through Asia, spreading the doctrine of the Most High God and salvation through faith, they absorbed much of the philosophy and religious thought of the various countries traversed. But the teachers commissioned by Melchizedek and his successors did not default in their trust; they did penetrate to all peoples of the Eurasian continent, and it was in the middle of the second millennium before Christ that they arrived in China. At See Fuch, for more than one hundred years, the Salemites maintained their headquarters, there training Chinese teachers who taught throughout all the domains of the yellow race.
94:5.2 (1032.4) Прямым следствием этого учения и стало возникновение в Китае древнейшей формы даосизма – религии, полностью отличавшейся от той, что носит это имя сегодня. Ранний даосизм, или протодаосизм, был смесью различных положений:	94:5.2 (1032.4) It was in direct consequence of this teaching that the earliest form of Taoism arose in China, a vastly different religion than the one which bears that name today. Early or proto-Taoism was a compound of the following factors:
94:5.3 (1032.5) 1. Остаточных учений Синглангтона, от которых сохранилось представление о Шан-ди, Боге Небес. Во времена Синглангтона китайский народ практически перешел к монотеизму, сосредоточив свое учение вокруг поклонения Единой Истине, позднее известной как Дух Небес, правитель вселенной. И желтая раса никогда полностью не теряла своего древнего представления о Божестве, хотя в последующие века в их религию исподволь проникли многие второстепенные боги и духи.	94:5.3 (1032.5) 1. The lingering teachings of Singlangton, which persisted in the concept of Shang-ti, the God of Heaven. In the times of Singlangton the Chinese people became virtually monotheistic; they concentrated their worship on the One Truth, later known as the Spirit of Heaven, the universe ruler. And the yellow race never fully lost this early concept of Deity, although in subsequent centuries many subordinate gods and spirits insidiously crept into their religion.
94:5.4 (1032.6) 2. Религии Салима о Всевышнем Божестве-Создателе, готовом одарить человека своим благоволением в ответ на его веру. Однако бесспорным фактом является то, что ко времени проникновения миссионеров Мелхиседека в земли желтой расы их проповедь значительно отличалась от простых салимских учений, изначально существовавших во времена Макивенты.	94:5.4 (1032.6) 2. The Salem religion of a Most High Creator Deity who would bestow his favor upon mankind in response to man’s faith. But it is all too true that, by the time the Melchizedek missionaries had penetrated to the lands of the yellow race, their original message had become considerably changed from the simple doctrines of Salem in the days of Machiventa.
94:5.5 (1032.7) 3. Концепции Брахмана-Абсолюта индийских философов в сочетании со стремлением избавиться от всякого зла. Возможно, самое сильное внешнее влияние на салимскую религию при ее распространении на восток оказали индийские учителя ведизма, которые ввели в салимскую идею спасения свое представление о Брахмане – Абсолюте.	94:5.5 (1032.7) 3. The Brahman-Absolute concept of the Indian philosophers, coupled with the desire to escape all evil. Perhaps the greatest extraneous influence in the eastward spread of the Salem religion was exerted by the Indian teachers of the Vedic faith, who injected their conception of the Brahman—the Absolute—into the salvationistic thought of the Salemites.
94:5.6 (1033.1) Это смешанное вероучение распространилось на все земли желтой и коричневой рас, став основополагающим фактором их религиозно-философской мысли. В Японии этот протодаосизм был известен как синтоизм, и народ этой страны, находившейся на огромном расстоянии от палестинского Салима, узнал об инкарнации Макивенты Мелхиседека, который жил на земле для того, чтобы человечество не забыло имя Бога.	94:5.6 (1033.1) This composite belief spread through the lands of the yellow and brown races as an underlying influence in religio-philosophic thought. In Japan this proto-Taoism was known as Shinto, and in this country, far-distant from Salem of Palestine, the peoples learned of the incarnation of Machiventa Melchizedek, who dwelt upon earth that the name of God might not be forgotten by mankind.
94:5.7 (1033.2) В Китае все эти вероучения были впоследствии перепутаны и смешаны с постоянно растущим культом поклонения предкам. Однако со времени Синглангтона китайцы никогда не были беспомощными рабами жречества. Желтая раса первой перешла от кабалы варварства к организованной цивилизации, ибо она первой обрела некоторую степень свободы от малодушного страха перед богами; даже страх перед духами покойников был здесь не таким сильным, как у остальных рас. Поражение Китая объяснялось тем, что он не пошел дальше освобождения от жрецов и ударился почти в столь же пагубное заблуждение – поклонение предкам.	94:5.7 (1033.2) In China all of these beliefs were later confused and compounded with the ever-growing cult of ancestor worship. But never since the time of Singlangton have the Chinese fallen into helpless slavery to priestcraft. The yellow race was the first to emerge from barbaric bondage into orderly civilization because it was the first to achieve some measure of freedom from the abject fear of the gods, not even fearing the ghosts of the dead as other races feared them. China met her defeat because she failed to progress beyond her early emancipation from priests; she fell into an almost equally calamitous error, the worship of ancestors.
94:5.8 (1033.3) Но усилия посланников Салима были не напрасны. Именно на фундаменте их евангелия построили свои учения великие китайские философы шестого века до н. э. Нравственная атмосфера и духовные воззрения эпохи Лао-цзы и Конфуция выросли из учений салимских миссионеров более раннего периода.	94:5.8 (1033.3) But the Salemites did not labor in vain. It was upon the foundations of their gospel that the great philosophers of sixth-century China built their teachings. The moral atmosphere and the spiritual sentiments of the times of Lao-tse and Confucius grew up out of the teachings of the Salem missionaries of an earlier age.
6. Лао-цзы и Конфуций ^top	6. Lao-Tse and Confucius ^top
94:6.1 (1033.4) Примерно за шестьсот лет до прибытия Михаила Мелхиседеку, уже давно завершившему свое пребывание во плоти, начало казаться, что чистоте оставленного им на земле учения грозит слишком большая опасность из-за повсеместного смешения с более древними урантийскими верованиями. В течение какого-то времени складывалось впечатление, что его миссия – миссия предтечи Михаила – может закончиться неудачей. И в шестом веке до Христа, благодаря необычному взаимодействию духовных сил, не до конца понятному даже планетарным наблюдателям, Урантия стала местом совершенно необычного изложения всесторонней религиозной истины. При помощи нескольких человеческих учителей салимское евангелие было восстановлено и обрело новую жизнь, и в этой форме оно в значительной мере сохранилось вплоть до времени составления этих документов.	94:6.1 (1033.4) About six hundred years before the arrival of Michael, it seemed to Melchizedek, long since departed from the flesh, that the purity of his teaching on earth was being unduly jeopardized by general absorption into the older Urantia beliefs. It appeared for a time that his mission as a forerunner of Michael might be in danger of failing. And in the sixth century before Christ, through an unusual co-ordination of spiritual agencies, not all of which are understood even by the planetary supervisors, Urantia witnessed a most unusual presentation of manifold religious truth. Through the agency of several human teachers the Salem gospel was restated and revitalized, and as it was then presented, much has persisted to the times of this writing.
94:6.2 (1033.5) Во всём цивилизованном мире это уникальное столетие духовного прогресса охарактеризовалось появлением великих учителей в области религии, морали и философии. В Китае двумя выдающимися учителями были Лао-цзы и Конфуций.	94:6.2 (1033.5) This unique century of spiritual progress was characterized by great religious, moral, and philosophic teachers all over the civilized world. In China, the two outstanding teachers were Lao-tse and Confucius.
94:6.3 (1033.6) Лао-цзы опирался непосредственно на понятия салимской традиции, провозгласив Дао Единой Первопричиной всего творения. Лао был человеком огромной духовной проницательности. Он учил, что «извечной целью человека является вечный союз с Дао – Верховным Богом и Всеобщим Царем». Его понимание первичной причинности отличалось глубиной постижения, ибо он писал: «Единство возникает из Абсолютного Дао, и из Единства возникает космическая Двойственность, и из такой Двойственности рождается Троица, и Троица является первоисточником всей реальности». «Вся космическая реальность пребывает в состоянии постоянного равновесия между потенциальным и актуальным, и дух божественности извечно согласовывает эти начала».	94:6.3 (1033.6) Lao-tse built directly upon the concepts of the Salem traditions when he declared Tao to be the One First Cause of all creation. Lao was a man of great spiritual vision. He taught that man’s eternal destiny was “everlasting union with Tao, Supreme God and Universal King.” His comprehension of ultimate causation was most discerning, for he wrote: “Unity arises out of the Absolute Tao, and from Unity there appears cosmic Duality, and from such Duality, Trinity springs forth into existence, and Trinity is the primal source of all reality.” “All reality is ever in balance between the potentials and the actuals of the cosmos, and these are eternally harmonized by the spirit of divinity.”
94:6.4 (1033.7) Лао-цзы также одним из первых изложил учение о воздаянии добром за зло: «Благость порождает благость, однако для истинно благого человека зло также порождает благость».	94:6.4 (1033.7) Lao-tse also made one of the earliest presentations of the doctrine of returning good for evil: “Goodness begets goodness, but to the one who is truly good, evil also begets goodness.”
94:6.5 (1033.8) Он учил, что создание возвращается к Создателю, и представлял жизнь как возникновение личности из космических потенциалов, сравнивая смерть с возвращением этой личности создания домой. Он обладал необычным представлением об истинной вере, которую он также сравнивал с «отношением ребенка».	94:6.5 (1033.8) He taught the return of the creature to the Creator and pictured life as the emergence of a personality from the cosmic potentials, while death was like the returning home of this creature personality. His concept of true faith was unusual, and he too likened it to the “attitude of a little child.”
94:6.6 (1034.1) Лао-цзы хорошо понимал вечную цель Бога, ибо он говорил: «Абсолютное Божество не прилагает усилий, но всегда торжествует; оно не принуждает человечество, но всегда готово откликнуться на его истинные желания; воля Бога вечна в своем терпении и вечна в неизбежности своего выражения». Выражая истину о том, что блаженнее давать, нежели принимать, он сказал об истинно верующем: «Благой человек стремится не придержать истину для себя, а посвятить это богатство своим товарищам, ибо именно в этом заключается претворение истины. Воля Абсолютного Бога всегда благотворит и никогда не разрушает; цель истинно верующего – всегда действовать, но никогда не принуждать».	94:6.6 (1034.1) His understanding of the eternal purpose of God was clear, for he said: “The Absolute Deity does not strive but is always victorious; he does not coerce mankind but always stands ready to respond to their true desires; the will of God is eternal in patience and eternal in the inevitability of its expression.” And of the true religionist he said, in expressing the truth that it is more blessed to give than to receive: “The good man seeks not to retain truth for himself but rather attempts to bestow these riches upon his fellows, for that is the realization of truth. The will of the Absolute God always benefits, never destroys; the purpose of the true believer is always to act but never to coerce.”
94:6.7 (1034.2) Учение Лао о непротивлении и то различие, которое он проводил между действием и принуждением, позднее были извращены, превратившись в принцип «видеть, делать и ни о чём не думать». Но Лао никогда не учил таким ложным представлениям, хотя его концепция непротивления и сыграла свою роль в последующем развитии пацифистских тенденций у народов Китая.	94:6.7 (1034.2) Lao’s teaching of nonresistance and the distinction which he made between action and coercion became later perverted into the beliefs of “seeing, doing, and thinking nothing.” But Lao never taught such error, albeit his presentation of nonresistance has been a factor in the further development of the pacific predilections of the Chinese peoples.
94:6.8 (1034.3) Однако вульгарный даосизм Урантии двадцатого века имеет очень мало общего с возвышенными воззрениями и космическими представлениями древнего философа, учившего своему пониманию истины, которое заключалось в следующем: вера в Абсолютного Бога является источником той божественной энергии, которая возродит мир и с помощью которой человек восходит к духовному единению с Дао – Вечным Божеством и Создателем-Абсолютом вселенных.	94:6.8 (1034.3) But the popular Taoism of twentieth-century Urantia has very little in common with the lofty sentiments and the cosmic concepts of the old philosopher who taught the truth as he perceived it, which was: That faith in the Absolute God is the source of that divine energy which will remake the world, and by which man ascends to spiritual union with Tao, the Eternal Deity and Creator Absolute of the universes.
94:6.9 (1034.4) Конфуций (Кун Фу-цзы) был младшим современником Лао в Китае шестого века. Конфуций положил в основу своих доктрин лучшие нравственные традиции, почерпнутые из долгой истории желтой расы. Кроме того, на него оказали некоторое влияние сохранившиеся предания о салимских миссионерах. Его главный труд представлял собой собрание мудрых изречений древних философов. Этот учитель был отвергнут при жизни, но с тех пор его писания и учения оказывают огромное воздействие в Китае и Японии. Конфуций бросил вызов шаманам, заменив магию моралью. Однако он переусердствовал, превратив порядок в новый фетиш и учредив уважение к древнему этикету, который чтят в Китае до настоящего времени – времени написания этих документов.	94:6.9 (1034.4) Confucius (Kung Fu-tze) was a younger contemporary of Lao in sixth-century China. Confucius based his doctrines upon the better moral traditions of the long history of the yellow race, and he was also somewhat influenced by the lingering traditions of the Salem missionaries. His chief work consisted in the compilation of the wise sayings of ancient philosophers. He was a rejected teacher during his lifetime, but his writings and teachings have ever since exerted a great influence in China and Japan. Confucius set a new pace for the shamans in that he put morality in the place of magic. But he built too well; he made a new fetish out of order and established a respect for ancestral conduct that is still venerated by the Chinese at the time of this writing.
94:6.10 (1034.5) Конфуцианская проповедь морали основывалась на теории о том, что земной путь есть искаженная тень пути небесного, что истинный образец преходящей цивилизации есть зеркальное отражение вечного порядка небес. Потенциальная концепция Бога была почти полностью подчинена в конфуцианстве тому особому значению, которое придавалось Небесному Пути, космическому эталону.	94:6.10 (1034.5) The Confucian preachment of morality was predicated on the theory that the earthly way is the distorted shadow of the heavenly way; that the true pattern of temporal civilization is the mirror reflection of the eternal order of heaven. The potential God concept in Confucianism was almost completely subordinated to the emphasis placed upon the Way of Heaven, the pattern of the cosmos.
94:6.11 (1034.6) За исключением немногочисленных приверженцев, Восток забыл учения Лао, но труды Конфуция с тех пор являются основой морального каркаса культуры почти трети урантийцев. Хотя конфуцианские заповеди увековечивали то лучшее, что было в прошлом, в определенном смысле они были враждебны тому самому китайскому духу исследований, который привел к достижениям, вызывавшим такое поклонение. Влиянию этих доктрин безуспешно пытались противостоять имперские устремления Цинь Шихуанди и учения Мо Ди, провозгласившего, что братство может быть основано не на этическом долге, а на любви Бога. Он стремился возродить древний поиск новой истины, однако его учения потерпели неудачу из-за решительного сопротивления учеников Конфуция.	94:6.11 (1034.6) The teachings of Lao have been lost to all but a few in the Orient, but the writings of Confucius have ever since constituted the basis of the moral fabric of the culture of almost a third of Urantians. These Confucian precepts, while perpetuating the best of the past, were somewhat inimical to the very Chinese spirit of investigation that had produced those achievements which were so venerated. The influence of these doctrines was unsuccessfully combated both by the imperial efforts of Ch’in Shih Huang Ti and by the teachings of Mo Ti, who proclaimed a brotherhood founded not on ethical duty but on the love of God. He sought to rekindle the ancient quest for new truth, but his teachings failed before the vigorous opposition of the disciples of Confucius.
94:6.12 (1034.7) Подобно многим другим учителям духовности и морали, и Конфуций, и Лао-цзы со временем стали обожествляться своими последователями в эпоху духовного упадка, которая наступила в Китае в период между деградацией и извращением даосизма и приходом буддистских миссионеров из Индии. В течение этих ущербных в духовном отношении веков религия желтой расы выродилась в жалкую теологию, которая кишела дьяволами, драконами и злыми духами. Всё это свидетельствовало о возвращении страхов непросвещенного смертного разума. И Китай, когда-то возглавлявший человеческое общество благодаря своей прогрессивной религии, отстал – отстал из-за временной неспособности пойти по истинному пути развития того богосознания, которое является непременным условием подлинного прогресса не только отдельного смертного, но также запутанных и сложных цивилизаций, характерных для развития культуры и общества на эволюционной пространственно-временнóй планете.	94:6.12 (1034.7) Like many other spiritual and moral teachers, both Confucius and Lao-tse were eventually deified by their followers in those spiritually dark ages of China which intervened between the decline and perversion of the Taoist faith and the coming of the Buddhist missionaries from India. During these spiritually decadent centuries the religion of the yellow race degenerated into a pitiful theology wherein swarmed devils, dragons, and evil spirits, all betokening the returning fears of the unenlightened mortal mind. And China, once at the head of human society because of an advanced religion, then fell behind because of temporary failure to progress in the true path of the development of that God-consciousness which is indispensable to the true progress, not only of the individual mortal, but also of the intricate and complex civilizations which characterize the advance of culture and society on an evolutionary planet of time and space.
7. Гаутама Сиддхартха ^top	7. Gautama Siddhartha ^top
94:7.1 (1035.1) Одновременно с Лао-цзы и Конфуцием в Китае, еще один великий учитель истины появился в Индии. Гаутама Сиддхартха родился в шестом веке до Христа в северной индийской провинции Непал. Позднее его последователи превратили Гаутаму в сына несказанно богатого правителя, хотя в действительности он являлся наиболее вероятным наследником престола мелкого вождя, который правил благодаря покорности обитателей отдаленной горной долины в южных Гималаях.	94:7.1 (1035.1) Contemporary with Lao-tse and Confucius in China, another great teacher of truth arose in India. Gautama Siddhartha was born in the sixth century before Christ in the north Indian province of Nepal. His followers later made it appear that he was the son of a fabulously wealthy ruler, but, in truth, he was the heir apparent to the throne of a petty chieftain who ruled by sufferance over a small and secluded mountain valley in the southern Himalayas.
94:7.2 (1035.2) После шести лет безуспешных занятий йогой Гаутама сформулировал положения, из которых выросла философия буддизма. Сиддхартха вступил в решительную, хотя и тщетную, борьбу с усилением кастовой системы. Этого молодого пророка отличали возвышенная искренность и удивительное бескорыстие, чрезвычайно привлекавшие людей того времени. Он призывал отказаться от поисков индивидуального спасения через физические лишения и личные страдания. И он призывал своих последователей пронести его евангелие по всему миру.	94:7.2 (1035.2) Gautama formulated those theories which grew into the philosophy of Buddhism after six years of the futile practice of Yoga. Siddhartha made a determined but unavailing fight against the growing caste system. There was a lofty sincerity and a unique unselfishness about this young prophet prince that greatly appealed to the men of those days. He detracted from the practice of seeking individual salvation through physical affliction and personal pain. And he exhorted his followers to carry his gospel to all the world.
94:7.3 (1035.3) На фоне запутанных и изобилующих крайностями культов Индии живительной переменой стали более трезвые и умеренные учения Гаутамы. Он осуждал богов, жрецов и их жертвоприношения, но и он не сумел увидеть личности Единого Всеобщего. Не веря в существование индивидуальной человеческой души, Гаутама, конечно, героически боролся с освященным традицией вероучением в переселение душ. Он предпринял благородную попытку освободить людей от страха, позволить им чувствовать себя непринужденно в своем доме – большой вселенной, однако ему не удалось указать им на путь, ведущий к реальному небесному дому восходящих смертных – Раю – и к расширяющемуся служению в вечной жизни.	94:7.3 (1035.3) Amid the confusion and extreme cult practices of India, the saner and more moderate teachings of Gautama came as a refreshing relief. He denounced gods, priests, and their sacrifices, but he too failed to perceive the personality of the One Universal. Not believing in the existence of individual human souls, Gautama, of course, made a valiant fight against the time-honored belief in transmigration of the soul. He made a noble effort to deliver men from fear, to make them feel at ease and at home in the great universe, but he failed to show them the pathway to that real and supernal home of ascending mortals—Paradise—and to the expanding service of eternal existence.
94:7.4 (1035.4) Гаутама был истинным пророком, и если бы он внял советам отшельника Годада, он смог бы пробудить всю Индию тем воодушевлением, которое принесло бы возрождение салимского евангелия – спасения в вере. Годад был родом из семьи, хранившей традиции миссионеров Мелхиседека.	94:7.4 (1035.4) Gautama was a real prophet, and had he heeded the instruction of the hermit Godad, he might have aroused all India by the inspiration of the revival of the Salem gospel of salvation by faith. Godad was descended through a family that had never lost the traditions of the Melchizedek missionaries.
94:7.5 (1035.5) Гаутама основал свою школу в Варанаси. На втором году ее существования один из учеников, Баутан, поделился с учителем преданиями салимских миссионеров о завете Мелхиседека с Авраамом. И хотя Сиддхартха не обладал ясным представлением о Всеобщем Отце, он стал сторонником прогрессивных взглядов на спасение через веру, простую веру. Объявив об этом своим последователям, он начал отправлять группы своих учеников, по шестьдесят человек в каждой, для провозглашения народу Индии «благой вести о свободном спасении, о том, что все люди, высокие и низкие, могут обрести блаженство благодаря вере в праведность и справедливость».	94:7.5 (1035.5) At Benares Gautama founded his school, and it was during its second year that a pupil, Bautan, imparted to his teacher the traditions of the Salem missionaries about the Melchizedek covenant with Abraham; and while Siddhartha did not have a very clear concept of the Universal Father, he took an advanced stand on salvation through faith—simple belief. He so declared himself before his followers and began sending his students out in groups of sixty to proclaim to the people of India “the glad tidings of free salvation; that all men, high and low, can attain bliss by faith in righteousness and justice.”
94:7.6 (1035.6) Жена Гаутамы верила в евангелие своего мужа и основала орден монахинь. Его сын стал преемником отца и значительно расширил культ; он понял новую идею о спасении через веру, однако в последние годы своей жизни, будучи уже в преклонном возрасте, проявил нерешительность в отношении салимского евангелия о достижении божественного благоволения с помощью одной только веры, и его предсмертными словами были: «Творите свое спасение».	94:7.6 (1035.6) Gautama’s wife believed her husband’s gospel and was the founder of an order of nuns. His son became his successor and greatly extended the cult; he grasped the new idea of salvation through faith but in his later years wavered regarding the Salem gospel of divine favor through faith alone, and in his old age his dying words were, “Work out your own salvation.”
94:7.7 (1036.1) Когда евангелие Гаутамы возвещалось в своем высшем виде, его проповедь всеобщего спасения, свободная от жертвоприношений, истязаний, ритуалов и жрецов, была революционным и удивительным для своего времени учением. Это учение поразительно близко подошло к тому, чтобы стать возрождением салимского евангелия. Миллионы отчаявшихся душ нашли в нём свое пристанище, и, несмотря на его гротескное извращение в последующие века, оно до сих пор остается надеждой миллионов людей.	94:7.7 (1036.1) When proclaimed at its best, Gautama’s gospel of universal salvation, free from sacrifice, torture, ritual, and priests, was a revolutionary and amazing doctrine for its time. And it came surprisingly near to being a revival of the Salem gospel. It brought succor to millions of despairing souls, and notwithstanding its grotesque perversion during later centuries, it still persists as the hope of millions of human beings.
94:7.8 (1036.2) В доктринах Сиддхартхи было намного больше истины, чем в современных культах, носящих его имя. Современный буддизм так же мало напоминает учения Гаутамы Сиддхартхи, как христианство – учения Иисуса Назарянина.	94:7.8 (1036.2) Siddhartha taught far more truth than has survived in the modern cults bearing his name. Modern Buddhism is no more the teachings of Gautama Siddhartha than is Christianity the teachings of Jesus of Nazareth.
8. Буддистская вера ^top	8. The Buddhist Faith ^top
94:8.1 (1036.3) Для того чтобы стать буддистом, человеку требовалось только публично заявить о своей вере, повторив слова Утешения: «Я нахожу свое утешение в Будде; я нахожу свое утешение в Учении; я нахожу свое утешение в Братстве».	94:8.1 (1036.3) To become a Buddhist, one merely made public profession of the faith by reciting the Refuge: “I take my refuge in the Buddha; I take my refuge in the Doctrine; I take my refuge in the Brotherhood.”
94:8.2 (1036.4) Буддизм был порождением исторического лица, а не мифа. Последователи Гаутамы называли его Шаста, что означает «господин» или «учитель». Хотя он не претендовал на сверхчеловеческое происхождение себя самого или своих учений, ученики Гаутамы вскоре стали называть его просветленный, Будда, а впоследствии – Шакьямуни Будда.	94:8.2 (1036.4) Buddhism took origin in a historic person, not in a myth. Gautama’s followers called him Sasta, meaning master or teacher. While he made no superhuman claims for either himself or his teachings, his disciples early began to call him the enlightened one, the Buddha; later on, Sakyamuni Buddha.
94:8.3 (1036.5) Изначальное евангелие Гаутамы основывалось на четырех благородных истинах:	94:8.3 (1036.5) The original gospel of Gautama was based on the four noble truths:
94:8.4 (1036.6) 1. Благородные истины страдания.	94:8.4 (1036.6) 1. The noble truths of suffering.
94:8.5 (1036.7) 2. Причины страдания.	94:8.5 (1036.7) 2. The origins of suffering.
94:8.6 (1036.8) 3. Освобождение от страданий.	94:8.6 (1036.8) 3. The destruction of suffering.
94:8.7 (1036.9) 4. Путь, ведущий к освобождению от страданий.	94:8.7 (1036.9) 4. The way to the destruction of suffering.
94:8.8 (1036.10) С доктриной страдания и освобождения от него была тесно связана философия Восьмичастного Пути: правильных взглядов, устремлений, речи, поведения, средств к существованию, усилий, внимательности и созерцания. В намерения Гаутамы не входило уничтожение всякого усилия, желания и страсти для освобождения от страдания. Скорее, его учение было направлено на то, чтобы показать смертному человеку, сколь тщетно связывать свои надежды и устремления с одними только временны́ми и материальными целями. Речь шла не столько о том, чтобы избегать любви своих товарищей, сколько о том, чтобы взор истинно верующего был обращен также за пределы связей материального мира, к реальностям вечного будущего.	94:8.8 (1036.10) Closely linked to the doctrine of suffering and the escape therefrom was the philosophy of the Eightfold Path: right views, aspirations, speech, conduct, livelihood, effort, mindfulness, and contemplation. It was not Gautama’s intention to attempt to destroy all effort, desire, and affection in the escape from suffering; rather was his teaching designed to picture to mortal man the futility of pinning all hope and aspirations entirely on temporal goals and material objectives. It was not so much that love of one’s fellows should be shunned as that the true believer should also look beyond the associations of this material world to the realities of the eternal future.
94:8.9 (1036.11) В проповеди Гаутамы существовало пять моральных заповедей:	94:8.9 (1036.11) The moral commandments of Gautama’s preachment were five in number:
94:8.10 (1036.12) 1. Не убивай.	94:8.10 (1036.12) 1. You shall not kill.
94:8.11 (1036.13) 2. Не кради.	94:8.11 (1036.13) 2. You shall not steal.
94:8.12 (1036.14) 3. Не будь непристойным.	94:8.12 (1036.14) 3. You shall not be unchaste.
94:8.13 (1036.15) 4. Не лги.	94:8.13 (1036.15) 4. You shall not lie.
94:8.14 (1036.16) 5. Не пей опьяняющих напитков.	94:8.14 (1036.16) 5. You shall not drink intoxicating liquors.
94:8.15 (1036.17) Существовало несколько дополнительных, или второстепенных, заповедей, соблюдение которых не было для верующих обязательным.	94:8.15 (1036.17) There were several additional or secondary commandments, whose observance was optional with believers.
94:8.16 (1036.18) Сиддхартха вряд ли верил в бессмертие человеческой личности; его философия признавала лишь нечто вроде функциональной непрерывности. Он ни разу не дал ясного определения тому, что именно он включал в учение о нирване. Тот факт, что теоретически ее можно было испытать в течение смертного существования, говорит о том, что она не рассматривалась как состояние полного уничтожения. Под нирваной подразумевалось высшее просветление и небесное блаженство, когда рушатся все узы, связывающие человека с материальным миром; появляется свобода от желаний смертной жизни и освобождение от всякой опасности повторных инкарнаций.	94:8.16 (1036.18) Siddhartha hardly believed in the immortality of the human personality; his philosophy only provided for a sort of functional continuity. He never clearly defined what he meant to include in the doctrine of Nirvana. The fact that it could theoretically be experienced during mortal existence would indicate that it was not viewed as a state of complete annihilation. It implied a condition of supreme enlightenment and supernal bliss wherein all fetters binding man to the material world had been broken; there was freedom from the desires of mortal life and deliverance from all danger of ever again experiencing incarnation.
94:8.17 (1037.1) В соответствии с изначальными учениями Гаутамы, спасение, помимо божественной помощи, достигается посредством человеческих усилий; здесь нет места для спасительной веры или молитв, обращенных к сверхчеловеческим силам. В своей попытке свести к минимуму суеверия Индии, Гаутама стремился отвратить людей от вульгарных утверждений о магическом спасении. И в этом он оставил своим преемникам широкое поле для ошибочных толкований своего учения и позволил им утверждать, что любая попытка человека чего-то достигнуть неприятна и болезненна. Его последователи не заметили того, что высшее счастье связано с разумным и увлеченным стремлением к достойным целям и что такие достижения – истинный прогресс в космической самореализации.	94:8.17 (1037.1) According to the original teachings of Gautama, salvation is achieved by human effort, apart from divine help; there is no place for saving faith or prayers to superhuman powers. Gautama, in his attempt to minimize the superstitions of India, endeavored to turn men away from the blatant claims of magical salvation. And in making this effort, he left the door wide open for his successors to misinterpret his teaching and to proclaim that all human striving for attainment is distasteful and painful. His followers overlooked the fact that the highest happiness is linked with the intelligent and enthusiastic pursuit of worthy goals, and that such achievements constitute true progress in cosmic self-realization.
94:8.18 (1037.2) Великой истиной учения Сиддхартхи был тезис о вселенной абсолютной справедливости. Это была лучшая философия без бога, когда-либо созданная смертным человеком. Она представляла собой идеальный гуманизм, лишивший всяких оснований суеверия, магические ритуалы и страх перед призраками и демонами.	94:8.18 (1037.2) The great truth of Siddhartha’s teaching was his proclamation of a universe of absolute justice. He taught the best godless philosophy ever invented by mortal man; it was the ideal humanism and most effectively removed all grounds for superstition, magical rituals, and fear of ghosts or demons.
94:8.19 (1037.3) Огромная слабость изначального евангелия буддизма заключалась в том, что оно не создало религии бескорыстного общественного служения. В течение долгого времени буддистское братство было не содружеством верующих, а скорее общиной тех, кто готовил себя на роль учителей. Гаутама запрещал им получать деньги, тем самым пытаясь предотвратить нарастание иерархических тенденций. Деятельность самого Гаутамы отличалась огромной социальной направленностью; воистину, его жизнь была значительно больше его проповеди.	94:8.19 (1037.3) The great weakness in the original gospel of Buddhism was that it did not produce a religion of unselfish social service. The Buddhistic brotherhood was, for a long time, not a fraternity of believers but rather a community of student teachers. Gautama forbade their receiving money and thereby sought to prevent the growth of hierarchal tendencies. Gautama himself was highly social; indeed, his life was much greater than his preachment.
9. Распространение буддизма ^top	9. The Spread of Buddhism ^top
94:9.1 (1037.4) Буддизм получил широкое признание потому, что он предлагал спасение через веру в Будду, просветленного. Он больше соответствовал истинам Мелхиседека, чем какая-либо другая религиозная система во всей восточной Азии. Однако как религия буддизм получил широкое признание только после того как его поддержал, в целях самозащиты, принадлежавший к низкой касте властитель Ашока, который, вслед за египетским Эхнатоном, являлся одним из самых замечательных гражданских правителей в период между Мелхиседеком и Михаилом. Ашока создал великую индийскую империю благодаря проповеди буддизма его миссионерами. В течение двадцати пяти лет он подготовил и направил в самые отдаленные уголки известного в то время мира более семнадцати тысяч миссионеров. За одно поколение он превратил буддизм в господствующую религию половины всего мира. Вскоре буддизм утвердился в Тибете, Кашмире, Цейлоне, Бирме, Яве, Сиаме, Корее, Китае и Японии. В целом, эта религия неизмеримо превосходила те, которые она вытесняла или усовершенствовала.	94:9.1 (1037.4) Buddhism prospered because it offered salvation through belief in the Buddha, the enlightened one. It was more representative of the Melchizedek truths than any other religious system to be found throughout eastern Asia. But Buddhism did not become widespread as a religion until it was espoused in self-protection by the low-caste monarch Asoka, who, next to Ikhnaton in Egypt, was one of the most remarkable civil rulers between Melchizedek and Michael. Asoka built a great Indian empire through the propaganda of his Buddhist missionaries. During a period of twenty-five years he trained and sent forth more than seventeen thousand missionaries to the farthest frontiers of all the known world. In one generation he made Buddhism the dominant religion of one half the world. It soon became established in Tibet, Kashmir, Ceylon, Burma, Java, Siam, Korea, China, and Japan. And generally speaking, it was a religion vastly superior to those which it supplanted or upstepped.
94:9.2 (1037.5) Распространение буддизма из его индийской родины на всю Азию – одно из захватывающих повествований о духовной преданности и миссионерской настойчивости искренних верующих. Проповедники евангелия Гаутамы не только мужественно смотрели в глаза опасностям, подстерегавшим их на сухопутных караванных путях, но и рисковали своей жизнью в китайских морях, продолжая свою миссию за пределами азиатского континента и донося до всех народов идеи своей веры. Однако этот буддизм уже не был простым учением Гаутамы: он превратился в евангелие, которое приобрело сверхъестественные черты и сделало Сиддхартху богом. И чем дальше удалялся буддизм от своей высокогорной родины в Индии, тем меньше он напоминал учения Гаутамы и тем больше походил на те религии, которые он вытеснял.	94:9.2 (1037.5) The spread of Buddhism from its homeland in India to all of Asia is one of the thrilling stories of the spiritual devotion and missionary persistence of sincere religionists. The teachers of Gautama’s gospel not only braved the perils of the overland caravan routes but faced the dangers of the China Seas as they pursued their mission over the Asiatic continent, bringing to all peoples the message of their faith. But this Buddhism was no longer the simple doctrine of Gautama; it was the miraculized gospel which made him a god. And the farther Buddhism spread from its highland home in India, the more unlike the teachings of Gautama it became, and the more like the religions it supplanted, it grew to be.
94:9.3 (1038.1) Впоследствии большое влияние на буддизм оказали даосизм в Китае, синтоизм в Японии и христианство в Тибете. В Индии, спустя тысячу лет, буддизм просто иссяк и угас. Он пропитался брахманизмом и впоследствии полностью уступил свои позиции исламу, в то время как во многих других восточных странах он выродился в ритуал, который никогда бы не признал Гаутама Сиддхартха.	94:9.3 (1038.1) Buddhism, later on, was much affected by Taoism in China, Shinto in Japan, and Christianity in Tibet. After a thousand years, in India Buddhism simply withered and expired. It became Brahmanized and later abjectly surrendered to Islam, while throughout much of the rest of the Orient it degenerated into a ritual which Gautama Siddhartha would never have recognized.
94:9.4 (1038.2) На юге фундаменталистский стереотип учений Сиддхартхи сохранился на Цейлоне, в Бирме и Индокитае. Эта ветвь буддизма – хинаяна – придерживается более древней, или асоциальной, доктрины.	94:9.4 (1038.2) In the south the fundamentalist stereotype of the teachings of Siddhartha persisted in Ceylon, Burma, and the Indo-China peninsula. This is the Hinayana division of Buddhism which clings to the early or asocial doctrine.
94:9.5 (1038.3) Но еще до краха буддизма в Индии китайские и североиндийские группы последователей Гаутамы стали развивать учение махаяны о «Великом Пути» к спасению – в отличие от пуристов юга, которые были приверженцами хинаяны, или «Малого Пути». Сторонники махаяны освободились от социальных ограничений, присущих буддистской доктрине, и с тех пор эта северная ветвь продолжает развиваться в Китае и Японии.	94:9.5 (1038.3) But even before the collapse in India, the Chinese and north Indian groups of Gautama’s followers had begun the development of the Mahayana teaching of the “Great Road” to salvation in contrast with the purists of the south who held to the Hinayana, or “Lesser Road.” And these Mahayanists cast loose from the social limitations inherent in the Buddhist doctrine, and ever since has this northern division of Buddhism continued to evolve in China and Japan.
94:9.6 (1038.4) Сегодня буддизм является живой, развивающейся религией, ибо ему удается в значительной мере сохранить высокие нравственные ценности своих приверженцев. Он поощряет спокойствие и самообладание, повышает безмятежность и счастье и помогает предотвратить горе и скорбь. Те, кто верят в эту философию, живут более счастливой жизнью, чем многие из тех, кто не верит в нее.	94:9.6 (1038.4) Buddhism is a living, growing religion today because it succeeds in conserving many of the highest moral values of its adherents. It promotes calmness and self-control, augments serenity and happiness, and does much to prevent sorrow and mourning. Those who believe this philosophy live better lives than many who do not.
10. Религия в Тибете ^top	10. Religion in Tibet ^top
94:10.1 (1038.5) В Тибете можно встретить самое причудливое сочетание учений Мелхиседека с буддизмом, индуизмом, даосизмом и христианством. Когда буддистские миссионеры достигли Тибета, они столкнулись с примитивным варварством, что очень напоминало то состояние, в котором христианские миссионеры застали северные племена Европы.	94:10.1 (1038.5) In Tibet may be found the strangest association of the Melchizedek teachings combined with Buddhism, Hinduism, Taoism, and Christianity. When the Buddhist missionaries entered Tibet, they encountered a state of primitive savagery very similar to that which the early Christian missionaries found among the northern tribes of Europe.
94:10.2 (1038.6) Эти простодушные тибетцы не желали полностью расставаться со своей древней магией и талисманами. Изучение религиозных обрядов, входящих в современные тибетские ритуалы, показывает чрезмерно разросшееся братство бритоголовых жрецов, которые пользуются изощренным ритуалом, включающим колокольчики, песнопения, благовония, процессии, четки, идолов, талисманы, изображения, святую воду, яркие одеяния и сложные хоры. Они отличаются жесткими догматами и застывшими символами веры, мистическими ритуалами и специальными постами. Их иерархия включает монахов, монахинь, аббатов и Великого Ламу. Они молятся ангелам, святым, Святой Матери и богам. Они устраивают исповеди и верят в чистилище. Их монастыри огромны, их храмы величественны. Они занимаются бесконечным повторением священных ритуалов и верят в то, что такие обряды даруют спасение. Тексты молитв привязываются к колесу, и они верят, что вращение колеса придает их прошениям силу. Ни у одного другого народа современности невозможно встретить столь обильные заимствования из столь разных религий; такая совокупная литургия неизбежно становится необычайно громоздкой и невыносимо обременительной.	94:10.2 (1038.6) These simple-minded Tibetans would not wholly give up their ancient magic and charms. Examination of the religious ceremonials of present-day Tibetan rituals reveals an overgrown brotherhood of priests with shaven heads who practice an elaborate ritual embracing bells, chants, incense, processionals, rosaries, images, charms, pictures, holy water, gorgeous vestments, and elaborate choirs. They have rigid dogmas and crystallized creeds, mystic rites and special fasts. Their hierarchy embraces monks, nuns, abbots, and the Grand Lama. They pray to angels, saints, a Holy Mother, and the gods. They practice confessions and believe in purgatory. Their monasteries are extensive and their cathedrals magnificent. They keep up an endless repetition of sacred rituals and believe that such ceremonials bestow salvation. Prayers are fastened to a wheel, and with its turning they believe the petitions become efficacious. Among no other people of modern times can be found the observance of so much from so many religions; and it is inevitable that such a cumulative liturgy would become inordinately cumbersome and intolerably burdensome.
94:10.3 (1038.7) У тибетцев есть нечто от всех ведущих мировых религий, за исключением простого учения евангелия Иисуса о человеке как Божьем сыне, братстве людей и восхождении на всё более высокие уровни гражданства в вечной вселенной.	94:10.3 (1038.7) The Tibetans have something of all the leading world religions except the simple teachings of the Jesusonian gospel: sonship with God, brotherhood with man, and ever-ascending citizenship in the eternal universe.
11. Философия буддизма ^top	11. Buddhist Philosophy ^top
94:11.1 (1038.8) В Китае буддизм появился в первом тысячелетии после Христа, и он хорошо вписался в религиозные традиции желтой расы. Поклоняясь предкам, в течение долгого времени желтые люди молились своим усопшим; теперь они могли также молиться за них. Буддизм быстро смешался с остатками ритуальных обрядов разрушавшегося даосизма. Вскоре эта новая синтетическая религия, с ее храмами и стройными религиозными обрядами, стала общепризнанным культом народов Китая, Кореи и Японии.	94:11.1 (1038.8) Buddhism entered China in the first millennium after Christ, and it fitted well into the religious customs of the yellow race. In ancestor worship they had long prayed to the dead; now they could also pray for them. Buddhism soon amalgamated with the lingering ritualistic practices of disintegrating Taoism. This new synthetic religion with its temples of worship and definite religious ceremonial soon became the generally accepted cult of the peoples of China, Korea, and Japan.
94:11.2 (1039.1) Хотя в некоторых отношениях и прискорбно, что буддизм получил широкое распространение только после того, как последователи Гаутамы настолько извратили культовые традиции и учения, что превратили его в божество, тем не менее, этот миф о человеческой жизни Будды, даже приукрашенный множеством чудес, оказался чрезвычайно привлекательным для сторонников северного евангелия буддизма, или махаяны.	94:11.2 (1039.1) While in some respects it is unfortunate that Buddhism was not carried to the world until after Gautama’s followers had so perverted the traditions and teachings of the cult as to make of him a divine being, nonetheless this myth of his human life, embellished as it was with a multitude of miracles, proved very appealing to the auditors of the northern or Mahayana gospel of Buddhism.
94:11.3 (1039.2) Некоторые из последующих приверженцев Шакьямуни Будды учили, что его дух периодически возвращается на землю в виде живого Будды. Это открыло путь для бесконечного потока статуй и храмов Будды, буддистских ритуалов и самозванцев, называвших себя «живыми Буддами». Так религия великого индийского протестанта оказалась опутанной теми самыми ритуальными обрядами и заклинаниями, с которыми он столь бесстрашно боролся и которые столь героически осуждал.	94:11.3 (1039.2) Some of his later followers taught that Sakyamuni Buddha’s spirit returned periodically to earth as a living Buddha, thus opening the way for an indefinite perpetuation of Buddha images, temples, rituals, and impostor “living Buddhas.” Thus did the religion of the great Indian protestant eventually find itself shackled with those very ceremonial practices and ritualistic incantations against which he had so fearlessly fought, and which he had so valiantly denounced.
94:11.4 (1039.3) Огромный прогресс буддистской философии заключался в ее понимании относительности всякой истины. Эта гипотеза позволила буддистам согласовать и связать воедино расхождения в своих собственных религиозных писаниях, равно как и различия между своими и многими другими писаниями. Они учили, что маленькая истина – для небольших умов, большая истина – для глубоких умов.	94:11.4 (1039.3) The great advance made in Buddhist philosophy consisted in its comprehension of the relativity of all truth. Through the mechanism of this hypothesis Buddhists have been able to reconcile and correlate the divergencies within their own religious scriptures as well as the differences between their own and many others. It was taught that the small truth was for little minds, the large truth for great minds.
94:11.5 (1039.4) Также, согласно этой философии, в каждом человеке заключена присущая Будде (божественная) сущность, и человек, благодаря своим собственным усилиям, может достигнуть реализации своей внутренней божественности. Это учение является одним из наиболее ясных изложений истины о внутренних Настройщиках в урантийских религиях.	94:11.5 (1039.4) This philosophy also held that the Buddha (divine) nature resided in all men; that man, through his own endeavors, could attain to the realization of this inner divinity. And this teaching is one of the clearest presentations of the truth of the indwelling Adjusters ever to be made by a Urantian religion.
94:11.6 (1039.5) Вместе с тем, огромный недостаток изначального евангелия Сиддхартхи – в том виде, в котором оно было истолковано его последователями, – заключался в том, что оно пыталось завершить освобождение человеческого «я» от всех ограничений смертной природы через изоляцию «я» от объективной реальности. Истинно космическая самореализация является следствием отождествления с космической реальностью и с конечным космосом энергии, разума и духа, связанных пространством и обусловленных временем.	94:11.6 (1039.5) But a great limitation in the original gospel of Siddhartha, as it was interpreted by his followers, was that it attempted the complete liberation of the human self from all the limitations of the mortal nature by the technique of isolating the self from objective reality. True cosmic self-realization results from identification with cosmic reality and with the finite cosmos of energy, mind, and spirit, bounded by space and conditioned by time.
94:11.7 (1039.6) Однако, хотя церемонии и внешние ритуалы буддизма были в огромной степени испорчены обрядами и ритуалами тех стран, где он получил распространение, это вырождение не имело столь же явного характера в мудрой жизни великих мыслителей, которые время от времени принимали эту систему мысли и веры. Более двух тысячелетий усилия многих лучших умов Азии были сосредоточены на проблеме постижения абсолютной истины и истины об Абсолюте.	94:11.7 (1039.6) But though the ceremonies and outward observances of Buddhism became grossly contaminated with those of the lands to which it traveled, this degeneration was not altogether the case in the philosophical life of the great thinkers who, from time to time, embraced this system of thought and belief. Through more than two thousand years, many of the best minds of Asia have concentrated upon the problem of ascertaining absolute truth and the truth of the Absolute.
94:11.8 (1039.7) Развитие высокого представления об Абсолюте стало возможным благодаря использованию многих источников мысли и сложной аргументации. Совершенствование доктрины о бесконечности не получило столь же ясного определения, как эволюция концепции Бога в иудейской теологии. Тем не менее, можно выделить несколько общих уровней, которых достигли буддистские умы, на которых они задержались и которые они прошли на пути к созданию представления о Первоисточнике вселенных:	94:11.8 (1039.7) The evolution of a high concept of the Absolute was achieved through many channels of thought and by devious paths of reasoning. The upward ascent of this doctrine of infinity was not so clearly defined as was the evolution of the God concept in Hebrew theology. Nevertheless, there were certain broad levels which the minds of the Buddhists reached, tarried upon, and passed through on their way to the envisioning of the Primal Source of universes:
94:11.9 (1039.8) 1. Легенда о Гаутаме. В основе этого представления лежал исторический факт жизни и учений Сиддхартхи – индийского князя-пророка. Проходя через века и просторы Азии, эта легенда всё больше превращалась в миф, в результате чего она перестала быть представлением о Гаутаме как о просветленном и начала приобретать дополнительные черты.	94:11.9 (1039.8) 1. The Gautama legend. At the base of the concept was the historic fact of the life and teachings of Siddhartha, the prophet prince of India. This legend grew in myth as it traveled through the centuries and across the broad lands of Asia until it surpassed the status of the idea of Gautama as the enlightened one and began to take on additional attributes.
94:11.10 (1040.1) 2. Множественные Будды. Выдвигался аргумент о том, что если Гаутама пришел к народам Индии, то в далеком прошлом и далеком будущем человеческие расы должны были и, несомненно, должны будут получать благословение в лице других учителей истины. Это породило представление о том, что существует неограниченное, бесконечное число Будд, и даже о том, что любой человек может стремиться стать Буддой – обрести его божественность.	94:11.10 (1040.1) 2. The many Buddhas. It was reasoned that, if Gautama had come to the peoples of India, then, in the remote past and in the remote future, the races of mankind must have been, and undoubtedly would be, blessed with other teachers of truth. This gave rise to the teaching that there were many Buddhas, an unlimited and infinite number, even that anyone could aspire to become one—to attain the divinity of a Buddha.
94:11.11 (1040.2) 3. Абсолютный Будда. Когда число Будд стало приближаться к бесконечности, мыслители того времени пришли к необходимости повторного объединения этого громоздкого представления. Согласно новому учению, все Будды являлись проявлением некоторой высшей сущности, некоего Вечного, обладающего бесконечным и неопределенным существованием, некоего Абсолютного Источника всей реальности. С этого времени буддистская концепция Божества – в своей высшей форме – отделяется от человеческой личности Гаутамы Сиддхартхи и освобождается от сковывавших ее антропоморфических ограничений. Окончательная концепция Вечного Будды вполне позволяет отождествить его с Абсолютом, иногда – даже с бесконечным Я ЕСТЬ.	94:11.11 (1040.2) 3. The Absolute Buddha. By the time the number of Buddhas was approaching infinity, it became necessary for the minds of those days to reunify this unwieldy concept. Accordingly it began to be taught that all Buddhas were but the manifestation of some higher essence, some Eternal One of infinite and unqualified existence, some Absolute Source of all reality. From here on, the Deity concept of Buddhism, in its highest form, becomes divorced from the human person of Gautama Siddhartha and casts off from the anthropomorphic limitations which have held it in leash. This final conception of the Buddha Eternal can well be identified as the Absolute, sometimes even as the infinite I AM.
94:11.12 (1040.3) Несмотря на то что эта идея Абсолютного Божества никогда не была особенно популярной среди народов Азии, она всё же позволила мыслящим людям этих стран объединить свою философию и согласовать свою космологию. Концепция Абсолютного Будды иногда является квазиличностной, иногда – полностью безличностной и доходит даже до представления о бесконечной созидательной силе. Хотя такие идеи полезны для философии, они не являются принципиальными для религиозного развития. Даже антропоморфический Ягве представляет большую религиозную ценность, чем бесконечно далекий Абсолют буддизма или брахманизма.	94:11.12 (1040.3) While this idea of Absolute Deity never found great popular favor with the peoples of Asia, it did enable the intellectuals of these lands to unify their philosophy and to harmonize their cosmology. The concept of the Buddha Absolute is at times quasi-personal, at times wholly impersonal—even an infinite creative force. Such concepts, though helpful to philosophy, are not vital to religious development. Even an anthropomorphic Yahweh is of greater religious value than an infinitely remote Absolute of Buddhism or Brahmanism.
94:11.13 (1040.4) Временами Абсолют представлялся даже заключенным в бесконечном Я ЕСТЬ. Но такие рассуждения были слабым утешением для страждущих масс, которые жаждали услышать слова надежды, услышать простое евангелие Салима, гласящее, что вера в Бога принесет божественное благоволение и вечную жизнь.	94:11.13 (1040.4) At times the Absolute was even thought of as contained within the infinite I AM. But these speculations were chill comfort to the hungry multitudes who craved to hear words of promise, to hear the simple gospel of Salem, that faith in God would assure divine favor and eternal survival.
12. Концепция Бога в буддизме ^top	12. The God Concept of Buddhism ^top
94:12.1 (1040.5) Огромная слабость космологии буддизма заключалась в двух вещах: ее испорченности многочисленными суевериями Индии и Китая и в ее возвышении Гаутамы – сначала как просветленного, затем как Вечного Будды. Как и христианство, пострадавшее от усвоения многих ошибочных философских воззрений человека, буддизм несет на себе следы человеческого происхождения. Однако на протяжении последних двух с половиной тысячелетий учения Гаутамы продолжали развиваться. Для просвещенного буддиста Будда столь же далек от человеческой личности Гаутамы, как Иегова просвещенного христианина – от духа-демона Хорива. Терминологическая скудость в сочетании с сентиментальным сохранением древних наименований часто приводит к неспособности понять истинное значение эволюции религиозных представлений.	94:12.1 (1040.5) The great weakness in the cosmology of Buddhism was twofold: its contamination with many of the superstitions of India and China and its sublimation of Gautama, first as the enlightened one, and then as the Eternal Buddha. Just as Christianity has suffered from the absorption of much erroneous human philosophy, so does Buddhism bear its human birthmark. But the teachings of Gautama have continued to evolve during the past two and one-half millenniums. The concept of Buddha, to an enlightened Buddhist, is no more the human personality of Gautama than the concept of Jehovah is identical with the spirit demon of Horeb to an enlightened Christian. Paucity of terminology, together with the sentimental retention of olden nomenclature, is often provocative of the failure to understand the true significance of the evolution of religious concepts.
94:12.2 (1040.6) Постепенно в буддизме стала формироваться концепция Бога, противопоставляемая Абсолюту. Ее истоки восходят к тем далеким временам, когда среди последователей Будды произошло разделение на «Малый Путь» и «Великий Путь». Именно в «Великом Пути» окончательно созрела двуединая концепция Бога и Абсолюта. Шаг за шагом, век за веком, представление о Боге развивалось, пока с появлением в Японии учений Рионина, Хонен Шонина и Шинрана оно не принесло, наконец, свои плоды: веру в Амиду Будду.	94:12.2 (1040.6) Gradually the concept of God, as contrasted with the Absolute, began to appear in Buddhism. Its sources are back in the early days of this differentiation of the followers of the Lesser Road and the Greater Road. It was among the latter division of Buddhism that the dual conception of God and the Absolute finally matured. Step by step, century by century, the God concept has evolved until, with the teachings of Ryonin, Honen Shonin, and Shinran in Japan, this concept finally came to fruit in the belief in Amida Buddha.
94:12.3 (1041.1) Сторонники этого учения считают, что после смерти, до того, как погрузиться в нирвану – предел существования, – душа может избрать пребывание в Раю. Они провозглашают, что это новое спасение достигается благодаря вере в божественное милосердие и любвеобильную заботу Амиды – Бога Рая, находящегося на западе. В своей философии амидаисты постулируют Бесконечную Реальность, которая полностью выходит за пределы конечного человеческого понимания. В своей религии они придерживаются веры во всемилостивого Амиду, любовь которого к этому миру не допускает, чтобы хоть один смертный, взывающий к его имени в истинной вере и с чистым сердцем, не смог бы достичь небесного счастья в Раю.	94:12.3 (1041.1) Among these believers it is taught that the soul, upon experiencing death, may elect to enjoy a sojourn in Paradise prior to entering Nirvana, the ultimate of existence. It is proclaimed that this new salvation is attained by faith in the divine mercies and loving care of Amida, God of the Paradise in the west. In their philosophy, the Amidists hold to an Infinite Reality which is beyond all finite mortal comprehension; in their religion, they cling to faith in the all-merciful Amida, who so loves the world that he will not suffer one mortal who calls on his name in true faith and with a pure heart to fail in the attainment of the supernal happiness of Paradise.
94:12.4 (1041.2) Великая сила буддизма заключается в том, что его сторонники вольны отбирать истину из всех религий. Урантийские религии редко отличались такой свободой выбора. В этом отношении японская секта син стала одной из наиболее прогрессивных религиозных групп мира; она возродила древний миссионерский дух последователей Гаутамы и стала направлять учителей к другим народам. Готовность пользоваться истиной из любых и всех источников является действительно достойной одобрения тенденцией среди верующих первой половины двадцатого столетия после Христа.	94:12.4 (1041.2) The great strength of Buddhism is that its adherents are free to choose truth from all religions; such freedom of choice has seldom characterized a Urantian faith. In this respect the Shin sect of Japan has become one of the most progressive religious groups in the world; it has revived the ancient missionary spirit of Gautama’s followers and has begun to send teachers to other peoples. This willingness to appropriate truth from any and all sources is indeed a commendable tendency to appear among religious believers during the first half of the twentieth century after Christ.
94:12.5 (1041.3) Сам буддизм переживает ренессанс двадцатого века. Соприкосновение с христианством существенно усилило социальные аспекты буддизма. В сердцах монахов, членов буддистского братства, вновь возродилось стремление к знанию, и широкое распространение образования среди сторонников этой веры непременно приведет к новым достижениям в эволюции религии.	94:12.5 (1041.3) Buddhism itself is undergoing a twentieth-century renaissance. Through contact with Christianity the social aspects of Buddhism have been greatly enhanced. The desire to learn has been rekindled in the hearts of the monk priests of the brotherhood, and the spread of education throughout this faith will be certainly provocative of new advances in religious evolution.
94:12.6 (1041.4) Сегодня, когда пишутся эти документы, значительная часть Азии возлагает свою надежду на буддизм. Смогут ли приверженцы этой благородной веры, проявившие такое мужество в течение мрачных веков прошлого, еще раз услышать истину о расширенных космических реальностях – так же, как некогда ученики великого индийского учителя услышали провозглашенную им новую истину? Сможет ли эта древняя вера еще раз откликнуться на вдохновляющее воздействие новых концепций о Боге и Абсолюте, которых они так долго искали?	94:12.6 (1041.4) At the time of this writing, much of Asia rests its hope in Buddhism. Will this noble faith, that has so valiantly carried on through the dark ages of the past, once again receive the truth of expanded cosmic realities even as the disciples of the great teacher in India once listened to his proclamation of new truth? Will this ancient faith respond once more to the invigorating stimulus of the presentation of new concepts of God and the Absolute for which it has so long searched?
94:12.7 (1041.5) Вся Урантия ждет провозглашения облагораживающей проповеди Михаила, свободной от доктрин и догматов, накопившихся на протяжении девятнадцати веков контакта с религиями эволюционного происхождения. Настало время познакомить приверженцев буддизма, христианства, индуизма, равно как и других религий, не с евангелием об Иисусе, а с живой, духовной реальностью евангелия Иисуса.	94:12.7 (1041.5) All Urantia is waiting for the proclamation of the ennobling message of Michael, unencumbered by the accumulated doctrines and dogmas of nineteen centuries of contact with the religions of evolutionary origin. The hour is striking for presenting to Buddhism, to Christianity, to Hinduism, even to the peoples of all faiths, not the gospel about Jesus, but the living, spiritual reality of the gospel of Jesus.
94:12.8 (1041.6) [Представлено Мелхиседеком Небадона.]	94:12.8 (1041.6) [Presented by a Melchizedek of Nebadon.]