Документ 139	Paper 139
Двенадцать апостолов	The Twelve Apostles
139:0.1 (1548.1) Тот факт, что только один из апостолов изменил Иисусу, является красноречивым свидетельством обаяния и праведности его земной жизни, несмотря на то что время от времени он вдребезги разбивал надежды своих апостолов и не оставлял камня на камне от любого их устремления к собственному возвеличению.	139:0.1 (1548.1) IT IS an eloquent testimony to the charm and righteousness of Jesus’ earth life that, although he repeatedly dashed to pieces the hopes of his apostles and tore to shreds their every ambition for personal exaltation, only one deserted him.
139:0.2 (1548.2) Апостолы узнали от Иисуса о царстве небесном, а Иисус много узнал от них о царстве людей – человеческой природе в том виде, в котором она существует на Урантии и других эволюционных мирах времени и пространства. Эти двенадцать мужчин представляли разные типы человеческого темперамента, и образование не сделало их одинаковыми. В жилах многих из этих галилейских рыбаков текло немало языческой крови в результате принудительного обращения языческого населения Галилеи в иудаизм за сто лет до того.	139:0.2 (1548.2) The apostles learned from Jesus about the kingdom of heaven, and Jesus learned much from them about the kingdom of men, human nature as it lives on Urantia and on the other evolutionary worlds of time and space. These twelve men represented many different types of human temperament, and they had not been made alike by schooling. Many of these Galilean fishermen carried heavy strains of gentile blood as a result of the forcible conversion of the gentile population of Galilee one hundred years previously.
139:0.3 (1548.3) Было бы ошибкой с вашей стороны считать апостолов абсолютно невежественными и необразованными людьми. Все они, за исключением близнецов Алфеевых, были выпускниками синагогальных школ, хорошо знали священные книги иудеев и обладали многими самыми современными познаниями той эпохи. Семь из них закончили синагогальные школы Капернаума, и во всей Галилее не было лучших еврейских школ.	139:0.3 (1548.3) Do not make the mistake of regarding the apostles as being altogether ignorant and unlearned. All of them, except the Alpheus twins, were graduates of the synagogue schools, having been thoroughly trained in the Hebrew scriptures and in much of the current knowledge of that day. Seven were graduates of the Capernaum synagogue schools, and there were no better Jewish schools in all Galilee.
139:0.4 (1548.4) Когда ваши письменные свидетельства называют этих посланников царства «невежественными и необразованными», это означает лишь то, что они были простыми людьми, не обученными доктринам раввинов и не владеющими методами раввинского толкования Писаний. У них не было так называемого высшего образования. Сегодня их наверняка посчитали бы необразованными, а в некоторых слоях общества даже некультурными. Ясно одно: не все они прошли жесткую, стандартную программу образования. С юношеских лет каждый из них учился жить самостоятельно.	139:0.4 (1548.4) When your records refer to these messengers of the kingdom as being “ignorant and unlearned,” it was intended to convey the idea that they were laymen, unlearned in the lore of the rabbis and untrained in the methods of rabbinical interpretation of the Scriptures. They were lacking in so-called higher education. In modern times they would certainly be considered uneducated, and in some circles of society even uncultured. One thing is certain: They had not all been put through the same rigid and stereotyped educational curriculum. From adolescence on they had enjoyed separate experiences of learning how to live.
1. Андрей Первозванный ^top	1. Andrew, the First Chosen ^top
139:1.1 (1548.5) Андрей, председатель апостольского корпуса царства, родился в Капернауме. Он был старшим ребенком в семье из пяти детей – кроме брата Симона у него было три сестры. Его отец, который к тому времени уже лежал в могиле, являлся компаньоном Зеведея в рыбосушильном промысле Вифсаиды – рыбацкой гавани Капернаума. Когда Андрей стал апостолом, он был не женат и жил в семье своего женатого брата, Симона Петра. Оба они были рыбаками и являлись компаньонами Иакова и Иоанна – сыновей Зеведея.	139:1.1 (1548.5) Andrew, chairman of the apostolic corps of the kingdom, was born in Capernaum. He was the oldest child in a family of five—himself, his brother Simon, and three sisters. His father, now dead, had been a partner of Zebedee in the fish-drying business at Bethsaida, the fishing harbor of Capernaum. When he became an apostle, Andrew was unmarried but made his home with his married brother, Simon Peter. Both were fishermen and partners of James and John the sons of Zebedee.
139:1.2 (1548.6) В 26 году н. э., когда Андрей был избран апостолом, ему было 33 года – на целый год больше, чем Иисусу; он являлся самым старшим среди апостолов. Андрей имел прекрасную родословную и был наиболее способным из двенадцати. За исключением ораторского искусства, он ни в чём не уступал своим товарищам. Иисус не дал Андрею прозвища, братского эпитета. Однако подобно тому, как апостолы вскоре стали именовать Иисуса Учителем, в отношении Андрея они стали пользоваться прозвищем, соответствующим слову «Глава».	139:1.2 (1548.6) In a.d. 26, the year he was chosen as an apostle, Andrew was 33, a full year older than Jesus and the oldest of the apostles. He sprang from an excellent line of ancestors and was the ablest man of the twelve. Excepting oratory, he was the peer of his associates in almost every imaginable ability. Jesus never gave Andrew a nickname, a fraternal designation. But even as the apostles soon began to call Jesus Master, so they also designated Andrew by a term the equivalent of Chief.
139:1.3 (1549.1) Андрей был хорошим организатором, но еще лучшим управляющим. Он входил в ближний круг из четырех апостолов, но ввиду того, что Иисус назначил его руководителем апостольской группы, ему приходилось исполнять свои обязанности среди собратьев, в то время как трое остальных пользовались возможностью тесного общения с Учителем. До самого конца Андрей оставался главой апостольского корпуса.	139:1.3 (1549.1) Andrew was a good organizer but a better administrator. He was one of the inner circle of four apostles, but his appointment by Jesus as the head of the apostolic group made it necessary for him to remain on duty with his brethren while the other three enjoyed very close communion with the Master. To the very end Andrew remained dean of the apostolic corps.
139:1.4 (1549.2) Хотя Андрей никогда не отличался талантом проповедника, он с успехом занимался личным трудом, являясь пионером миссионерской деятельности во имя царства в том смысле, что, будучи первым избранным в качестве апостола, он сразу же привел к Иисусу своего брата, Симона, который впоследствии стал одним из величайших проповедников царства. Андрей был главным сторонником политики Иисуса – использовании программы личного труда как метода подготовки двенадцати в качестве посланников царства.	139:1.4 (1549.2) Although Andrew was never an effective preacher, he was an efficient personal worker, being the pioneer missionary of the kingdom in that, as the first chosen apostle, he immediately brought to Jesus his brother, Simon, who subsequently became one of the greatest preachers of the kingdom. Andrew was the chief supporter of Jesus’ policy of utilizing the program of personal work as a means of training the twelve as messengers of the kingdom.
139:1.5 (1549.3) Учил ли Иисус в тесном кругу своих апостолов или проповедовал толпе, Андрей всегда был в курсе дел; он был понятливым исполнителем и умелым администратором. Он принимал быстрое решение по любому вопросу, за исключением тех, которые, как он полагал, выходили за рамки его компетенции и которые он без промедления обсуждал с Иисусом.	139:1.5 (1549.3) Whether Jesus privately taught the apostles or preached to the multitude, Andrew was usually conversant with what was going on; he was an understanding executive and an efficient administrator. He rendered a prompt decision on every matter brought to his notice unless he deemed the problem one beyond the domain of his authority, in which event he would take it straight to Jesus.
139:1.6 (1549.4) Андрей и Петр были совершенно непохожи по характеру и темпераменту, однако следует поставить им в вечную заслугу то, что они прекрасно ладили друг с другом. Андрей никогда не завидовал ораторскому таланту Петра. Нечасто можно встретить старшего человека типа Андрея, который оказывал бы столь огромное влияние на своего талантливого младшего брата. Казалось, что Андрей и Петр никогда и ни в малейшей степени не завидовали способностям и достижениям друг друга. Поздним вечером, в день Пятидесятницы, когда во многом благодаря страстной и воодушевляющей проповеди Петра царство увеличилось на две тысячи новых душ, Андрей сказал своему брату: «Я был бы неспособен на это, но я рад, что у меня есть брат, которому это удалось». На что Петр ответил: «Но если бы ты не привел меня к Учителю и прочно не удерживал меня рядом с ним, я не смог бы оказаться здесь и сделать это». Отношения Андрея и Петра были исключением из правила, доказывающим, что даже братья могут жить в мире и успешно сотрудничать друг с другом.	139:1.6 (1549.4) Andrew and Peter were very unlike in character and temperament, but it must be recorded everlastingly to their credit that they got along together splendidly. Andrew was never jealous of Peter’s oratorical ability. Not often will an older man of Andrew’s type be observed exerting such a profound influence over a younger and talented brother. Andrew and Peter never seemed to be in the least jealous of each other’s abilities or achievements. Late on the evening of the day of Pentecost, when, largely through the energetic and inspiring preaching of Peter, two thousand souls were added to the kingdom, Andrew said to his brother: “I could not do that, but I am glad I have a brother who could.” To which Peter replied: “And but for your bringing me to the Master and by your steadfastness keeping me with him, I should not have been here to do this.” Andrew and Peter were the exceptions to the rule, proving that even brothers can live together peaceably and work together effectively.
139:1.7 (1549.5) После Пятидесятницы Петр стал известным человеком, однако Андрея, который был старше, никогда не раздражало, что до конца жизни его представляли как «брата Симона Петра».	139:1.7 (1549.5) After Pentecost Peter was famous, but it never irritated the older Andrew to spend the rest of his life being introduced as “Simon Peter’s brother.”
139:1.8 (1549.6) Из всех апостолов Андрей лучше других разбирался в людях. Он знал, что Иуда Искариот замышляет недоброе еще тогда, когда никто из апостолов не догадывался о том, чтó происходит с их казначеем. Но он никому не раскрыл своих опасений. Великой заслугой Андрея перед царством были его советы, данные Петру, Иакову и Иоанну относительно первых миссионеров, которых отправили в мир возвещать евангелие, а также рекомендации по организации административных дел царства, данные этим ранним руководителям. Андрей обладал огромным талантом видеть скрытые возможности и потенциальные способности молодых людей.	139:1.8 (1549.6) Of all the apostles, Andrew was the best judge of men. He knew that trouble was brewing in the heart of Judas Iscariot even when none of the others suspected that anything was wrong with their treasurer; but he told none of them his fears. Andrew’s great service to the kingdom was in advising Peter, James, and John concerning the choice of the first missionaries who were sent out to proclaim the gospel, and also in counseling these early leaders about the organization of the administrative affairs of the kingdom. Andrew had a great gift for discovering the hidden resources and latent talents of young people.
139:1.9 (1549.7) Почти сразу после вознесения Иисуса Андрей начал писать личные воспоминания о многих высказываниях и деяниях своего покойного Учителя. После смерти Андрея списки этого частного свидетельства свободно ходили по рукам среди ранних учителей христианской церкви. Впоследствии в эти черновые записи Андрея вносились поправки, изменения и дополнения, пока они не превратились в достаточно последовательный рассказ о жизни Учителя на земле. Последний из этих видоизмененных и исправленных списков сгорел при пожаре в Александрии спустя примерно сто лет после написания оригинала первым из двенадцати апостолов.	139:1.9 (1549.7) Very soon after Jesus’ ascension on high, Andrew began the writing of a personal record of many of the sayings and doings of his departed Master. After Andrew’s death other copies of this private record were made and circulated freely among the early teachers of the Christian church. These informal notes of Andrew’s were subsequently edited, amended, altered, and added to until they made up a fairly consecutive narrative of the Master’s life on earth. The last of these few altered and amended copies was destroyed by fire at Alexandria about one hundred years after the original was written by the first chosen of the twelve apostles.
139:1.10 (1550.1) Андрей был человеком ясного понимания, логического мышления и твердых решений, чья огромная сила характера заключалась в несравненном постоянстве. Недостатком его темперамента было отсутствие энтузиазма; много раз он оказывался неспособным воодушевить своих товарищей целесообразной похвалой. Это нежелание хвалить своих друзей за их достойные свершения произрастало из его неприязни к лести и лицемерию. Андрей был одним из тех всесторонних, уравновешенных, удачливых и скромных людей, которые всего добиваются своим собственным трудом.	139:1.10 (1550.1) Andrew was a man of clear insight, logical thought, and firm decision, whose great strength of character consisted in his superb stability. His temperamental handicap was his lack of enthusiasm; he many times failed to encourage his associates by judicious commendation. And this reticence to praise the worthy accomplishments of his friends grew out of his abhorrence of flattery and insincerity. Andrew was one of those all-round, even-tempered, self-made, and successful men of modest affairs.
139:1.11 (1550.2) Все апостолы любили Иисуса, однако столь же истинным является то, что каждого из двенадцати влекла к нему какая-то определенная черта его личности, особенно импонировавшая тому или иному апостолу. Андрей восхищался Иисусом из-за его неизменной искренности, его естественного достоинства. Когда люди узнавали Иисуса, ими овладевало желание познакомить с ним своих друзей; они действительно хотели, чтобы его узнал весь мир.	139:1.11 (1550.2) Every one of the apostles loved Jesus, but it remains true that each of the twelve was drawn toward him because of some certain trait of personality which made a special appeal to the individual apostle. Andrew admired Jesus because of his consistent sincerity, his unaffected dignity. When men once knew Jesus, they were possessed with the urge to share him with their friends; they really wanted all the world to know him.
139:1.12 (1550.3) Когда последующие гонения заставили апостолов окончательно покинуть Иерусалим, Андрей прошел через Армению, Малую Азию и Македонию, приведя в царство многие тысячи людей. Он был схвачен и распят в Патрах, в Ахайе. Прошло два полных дня, прежде чем этот сильный человек скончался на кресте, и в эти трагические часы он продолжал убедительно возвещать благую весть о спасительном небесном царстве.	139:1.12 (1550.3) When the later persecutions finally scattered the apostles from Jerusalem, Andrew journeyed through Armenia, Asia Minor, and Macedonia and, after bringing many thousands into the kingdom, was finally apprehended and crucified in Patrae in Achaia. It was two full days before this robust man expired on the cross, and throughout these tragic hours he continued effectively to proclaim the glad tidings of the salvation of the kingdom of heaven.
2. Симон Петр ^top	2. Simon Peter ^top
139:2.1 (1550.4) Когда Симон присоединился к апостолам, ему было тридцать лет. Он был женат, имел трех детей и жил в Вифсаиде, неподалеку от Капернаума. Он жил с братом Андреем и матерью своей жены. Как Петр, так и Андрей занимались рыболовством вместе с сыновьями Зеведея.	139:2.1 (1550.4) When Simon joined the apostles, he was thirty years of age. He was married, had three children, and lived at Bethsaida, near Capernaum. His brother, Andrew, and his wife’s mother lived with him. Both Peter and Andrew were fisher partners of the sons of Zebedee.
139:2.2 (1550.5) Учитель был знаком с Симоном в течение некоторого времени до того, как Андрей представил своего брата в качестве второго из апостолов. Когда Иисус назвал Симона Петром, он сделал это с улыбкой; это имя должно было стать чем-то вроде прозвища. Все друзья Симона прекрасно знали, насколько неровным и импульсивным было его поведение. Правда, впоследствии Иисус действительно вложил в это данное в шутку прозвище новый и важный смысл.	139:2.2 (1550.5) The Master had known Simon for some time before Andrew presented him as the second of the apostles. When Jesus gave Simon the name Peter, he did it with a smile; it was to be a sort of nickname. Simon was well known to all his friends as an erratic and impulsive fellow. True, later on, Jesus did attach a new and significant import to this lightly bestowed nickname.
139:2.3 (1550.6) Симон Петр был импульсивным человеком, оптимистом. Он вырос, разрешая себе свободно предаваться сильным эмоциям. Он постоянно попадал в трудные ситуации, ибо упорно продолжал говорить, не подумав. Такая разновидность беспечности приносила постоянные неприятности всем его друзьям и товарищам и являлась причиной многих мягких порицаний со стороны Учителя. Единственное, что спасало Петра от еще бóльших неприятностей из-за его неосторожных речей, было то, что он рано научился обсуждать многие свои планы и замыслы с братом Андреем, прежде чем решался публично высказать свои предложения.	139:2.3 (1550.6) Simon Peter was a man of impulse, an optimist. He had grown up permitting himself freely to indulge strong feelings; he was constantly getting into difficulties because he persisted in speaking without thinking. This sort of thoughtlessness also made incessant trouble for all of his friends and associates and was the cause of his receiving many mild rebukes from his Master. The only reason Peter did not get into more trouble because of his thoughtless speaking was that he very early learned to talk over many of his plans and schemes with his brother, Andrew, before he ventured to make public proposals.
139:2.4 (1550.7) Петр был хорошим оратором, красноречивым и выразительным. Кроме того, он являлся прирожденным и вдохновенным лидером, сообразительным, хотя не глубокомысленным человеком. Он задавал много вопросов – больше, чем все остальные апостолы вместе взятые, – и хотя большинство его вопросов являлись удачными и уместными, многие из них были пустыми и глупыми. Петр не обладал глубоким умом, однако он хорошо знал, чего хочет; поэтому ему были свойственны быстрые решения и внезапные поступки. Пока остальные, увидев Иисуса на берегу, в изумлении говорили об этом, Петр прыгнул в воду и поплыл к берегу, чтобы поприветствовать Учителя.	139:2.4 (1550.7) Peter was a fluent speaker, eloquent and dramatic. He was also a natural and inspirational leader of men, a quick thinker but not a deep reasoner. He asked many questions, more than all the apostles put together, and while the majority of these questions were good and relevant, many of them were thoughtless and foolish. Peter did not have a deep mind, but he knew his mind fairly well. He was therefore a man of quick decision and sudden action. While others talked in their astonishment at seeing Jesus on the beach, Peter jumped in and swam ashore to meet the Master.
139:2.5 (1551.1) Той чертой Иисуса, которая больше других восхищала Петра, была его божественная доброта. Петр никогда не уставал поражаться терпимости Иисуса. Он не забывал урока о прощении грешника – не до семи, а до семидесяти семи раз. В мрачные и безрадостные дни, наступившие после его бездумного и неумышленного отречения от Иисуса во дворе у первосвященника, он много думал о том впечатлении, которое произвел на него великодушный характер Учителя.	139:2.5 (1551.1) The one trait which Peter most admired in Jesus was his supernal tenderness. Peter never grew weary of contemplating Jesus’ forbearance. He never forgot the lesson about forgiving the wrongdoer, not only seven times but seventy times and seven. He thought much about these impressions of the Master’s forgiving character during those dark and dismal days immediately following his thoughtless and unintended denial of Jesus in the high priest’s courtyard.
139:2.6 (1551.2) Симону Петру были свойственны мучительные колебания. Он мог бросаться из одной крайности в другую. Сначала он отказался от того, чтобы Иисус омыл его ноги, а затем, услышав ответ Учителя, начал упрашивать его, чтобы тот омыл его с головы до ног. И всё же Иисус знал, что недостатки Петра идут от ума, а не от сердца. Он представлял собой одно из самых непостижимых сочетаний отваги и трусости, которые когда-либо встречались на земле. Сильнейшей чертой его характера была преданность, дружба. Петр действительно и искренне любил Иисуса. И тем не менее, несмотря на могучую силу его ревностного служения, он был столь неустойчивым и непостоянным, что позволил насмешкам служанки довести его до отречения от своего Господа и Учителя. Петр мог вынести преследования и любую другую форму прямого оскорбления, но он сникал и пасовал перед насмешками. Он был храбрым воином при лобовой атаке, но превращался в дрожащего от страха труса при нападении с тыла.	139:2.6 (1551.2) Simon Peter was distressingly vacillating; he would suddenly swing from one extreme to the other. First he refused to let Jesus wash his feet and then, on hearing the Master’s reply, begged to be washed all over. But, after all, Jesus knew that Peter’s faults were of the head and not of the heart. He was one of the most inexplicable combinations of courage and cowardice that ever lived on earth. His great strength of character was loyalty, friendship. Peter really and truly loved Jesus. And yet despite this towering strength of devotion he was so unstable and inconstant that he permitted a servant girl to tease him into denying his Lord and Master. Peter could withstand persecution and any other form of direct assault, but he withered and shrank before ridicule. He was a brave soldier when facing a frontal attack, but he was a fear-cringing coward when surprised with an assault from the rear.
139:2.7 (1551.3) Петр был первым из апостолов Иисуса, выступившим в защиту деятельности Филиппа среди самаритян и Павла среди иноверцев. Однако позднее, в Антиохии, столкнувшись с издевками ортодоксальных иудеев, он полностью изменил свое отношение к язычникам и на время покинул их, чем только навлек на себя бесстрашное осуждение Павла.	139:2.7 (1551.3) Peter was the first of Jesus’ apostles to come forward to defend the work of Philip among the Samaritans and Paul among the gentiles; yet later on at Antioch he reversed himself when confronted by ridiculing Judaizers, temporarily withdrawing from the gentiles only to bring down upon his head the fearless denunciation of Paul.
139:2.8 (1551.4) Первым среди апостолов он всецело признал в Иисусе соединение человеческого и божественного начал и первым, не считая Иуды, отрекся от него. Петр был не столько мечтателем, сколько человеком, не желавшим спускаться вниз с облаков самозабвения, расставаться с восторженным увлечением внешней эффектностью и возвращаться в будничный и прозаичный мир реальности.	139:2.8 (1551.4) He was the first one of the apostles to make wholehearted confession of Jesus’ combined humanity and divinity and the first—save Judas—to deny him. Peter was not so much of a dreamer, but he disliked to descend from the clouds of ecstasy and the enthusiasm of dramatic indulgence to the plain and matter-of-fact world of reality.
139:2.9 (1551.5) Идя за Иисусом, Петр – буквально и фигурально – либо возглавлял процессию, либо плелся в хвосте – «следуя на расстоянии». Однако из всех двенадцати он был самым выдающимся проповедником; не считая Павла, он сделал больше любого другого человека для установления царства и в течение жизни одного поколения направил посланников царства во все концы света.	139:2.9 (1551.5) In following Jesus, literally and figuratively, he was either leading the procession or else trailing behind—“following afar off.” But he was the outstanding preacher of the twelve; he did more than any other one man, aside from Paul, to establish the kingdom and send its messengers to the four corners of the earth in one generation.
139:2.10 (1551.6) После своих опрометчивых отречений от Учителя он пришел в себя и, под благожелательным и чутким руководством Андрея, первым вернулся к рыболовным сетям, пока остальные апостолы мешкали, пытаясь выяснить, чтó произойдет после распятия. Когда он окончательно убедился в том, что Иисус простил его, и узнал, что Учитель снова принял его в свои ряды, огонь царства вспыхнул в его душе с такой силой, что он превратился в великий и спасительный свет для тысяч людей, пребывавших во тьме.	139:2.10 (1551.6) After his rash denials of the Master he found himself, and with Andrew’s sympathetic and understanding guidance he again led the way back to the fish nets while the apostles tarried to find out what was to happen after the crucifixion. When he was fully assured that Jesus had forgiven him and knew he had been received back into the Master’s fold, the fires of the kingdom burned so brightly within his soul that he became a great and saving light to thousands who sat in darkness.
139:2.11 (1551.7) Покинув Иерусалим, Петр много путешествовал. Прежде чем Павел стал ведущей духовной силой среди христианских церквей языческого мира, Петр посетил все церкви от Вавилона до Коринфа, побывав с проповедями и во многих церквах, основанных Павлом. Хотя Петр и Павел существенно отличались по своему темпераменту и образованию – и даже по теологии, – в последующие годы они дружно трудились над укреплением церквей.	139:2.11 (1551.7) After leaving Jerusalem and before Paul became the leading spirit among the gentile Christian churches, Peter traveled extensively, visiting all the churches from Babylon to Corinth. He even visited and ministered to many of the churches which had been raised up by Paul. Although Peter and Paul differed much in temperament and education, even in theology, they worked together harmoniously for the upbuilding of the churches during their later years.
139:2.12 (1552.1) Некоторые элементы стиля и учений Петра отражены в проповедях, частично записанных Лукой, а также в Евангелии Марка. Более верным отражением его энергичного стиля является письмо, известное как Первое Послание Петра; по крайней мере, это было так до того, как оно было изменено одним из учеников Павла.	139:2.12 (1552.1) Something of Peter’s style and teaching is shown in the sermons partially recorded by Luke and in the Gospel of Mark. His vigorous style was better shown in his letter known as the First Epistle of Peter; at least this was true before it was subsequently altered by a disciple of Paul.
139:2.13 (1552.2) Однако Петр упорствовал в своей ошибке, пытаясь убедить евреев в том, что Иисус всё же являлся действительным и истинным еврейским Мессией. До самой смерти Симон Петр страдал превратными представлениями об Иисусе, путая идеи еврейского Мессии – Христа как всемирного искупителя – и Сына Человеческого как откровения Бога, любящего Отца всего человечества.	139:2.13 (1552.2) But Peter persisted in making the mistake of trying to convince the Jews that Jesus was, after all, really and truly the Jewish Messiah. Right up to the day of his death, Simon Peter continued to suffer confusion in his mind between the concepts of Jesus as the Jewish Messiah, Christ as the world’s redeemer, and the Son of Man as the revelation of God, the loving Father of all mankind.
139:2.14 (1552.3) Жена Петра была очень способной женщиной. Многие годы она успешно трудилась в составе женского корпуса, а когда Петр был изгнан из Иерусалима, она сопровождала его во всех его путешествиях к церквам, равно как и во время его миссионерских поездок. И в тот день, когда ее прославленный муж расстался с жизнью, она была брошена диким зверям на арене в Риме.	139:2.14 (1552.3) Peter’s wife was a very able woman. For years she labored acceptably as a member of the women’s corps, and when Peter was driven out of Jerusalem, she accompanied him upon all his journeys to the churches as well as on all his missionary excursions. And the day her illustrious husband yielded up his life, she was thrown to the wild beasts in the arena at Rome.
139:2.15 (1552.4) Так этот человек, близкий друг Иисуса и один из членов его ближнего круга, отправился в мир из Иерусалима и, пока не пробил его смертный час, со всей мощью и величием продолжал свое служение, возвещая благую весть царства. И он посчитал за высокую честь, когда его пленители сообщили ему, что он должен умереть такой же смертью, как и его Учитель, – на кресте. Так Симон Петр был распят в Риме.	139:2.15 (1552.4) And so this man Peter, an intimate of Jesus, one of the inner circle, went forth from Jerusalem proclaiming the glad tidings of the kingdom with power and glory until the fullness of his ministry had been accomplished; and he regarded himself as the recipient of high honors when his captors informed him that he must die as his Master had died—on the cross. And thus was Simon Peter crucified in Rome.
3. Иаков Зеведеев ^top	3. James Zebedee ^top
139:3.1 (1552.5) Иаков являлся старшим из двух апостолов-сыновей Зеведея, которых Иисус окрестил «сынами грома». Когда он стал апостолом, ему было тридцать лет. Он был женат, имел четырех детей и жил рядом со своими родителями в предместье Капернаума – Вифсаиде. Он был рыбаком и вместе с младшим братом Иоанном занимался своим ремеслом в партнерстве с Андреем и Симоном. Преимуществом Иакова и Иоанна было то, что они знали Иисуса дольше остальных апостолов.	139:3.1 (1552.5) James, the older of the two apostle sons of Zebedee, whom Jesus nicknamed “sons of thunder,” was thirty years old when he became an apostle. He was married, had four children, and lived near his parents in the outskirts of Capernaum, Bethsaida. He was a fisherman, plying his calling in company with his younger brother John and in association with Andrew and Simon. James and his brother John enjoyed the advantage of having known Jesus longer than any of the other apostles.
139:3.2 (1552.6) В характере этого способного апостола сочетались противоречивые черты. Казалось, что он обладал двумя натурами, каждая из которых управлялась сильными чувствами. Особой горячностью он отличался тогда, когда в полной мере пробуждалось его негодование. Достаточно раздраженный чем-то, он демонстрировал вспыльчивый нрав, однако когда страсти утихали, он всегда стремился найти предлог, пытаясь оправдать свой гнев тем, что он являлся лишь проявлением праведного негодования. За исключением этих периодических вспышек гнева, личность Иакова во многом напоминала личность Андрея. У него не было свойственного Андрею благоразумия или понимания человеческой природы, но он обладал намного бóльшим красноречием. После Петра и, возможно, Матфея, Иаков был лучшим оратором среди апостолов.	139:3.2 (1552.6) This able apostle was a temperamental contradiction; he seemed really to possess two natures, both of which were actuated by strong feelings. He was particularly vehement when his indignation was once fully aroused. He had a fiery temper when once it was adequately provoked, and when the storm was over, he was always wont to justify and excuse his anger under the pretense that it was wholly a manifestation of righteous indignation. Except for these periodic upheavals of wrath, James’s personality was much like that of Andrew. He did not have Andrew’s discretion or insight into human nature, but he was a much better public speaker. Next to Peter, unless it was Matthew, James was the best public orator among the twelve.
139:3.3 (1552.7) Хотя Иакову была совершенно не свойственна капризность, он мог в один день быть сдержанным и неразговорчивым, а на другой день превращаться в прекрасного собеседника и рассказчика. Обычно он непринужденно разговаривал с Иисусом, однако в обществе двенадцати апостолов мог целыми днями хранить молчание. Эти периоды беспричинного молчания были его огромной слабостью.	139:3.3 (1552.7) Though James was in no sense moody, he could be quiet and taciturn one day and a very good talker and storyteller the next. He usually talked freely with Jesus, but among the twelve, for days at a time he was the silent man. His one great weakness was these spells of unaccountable silence.
139:3.4 (1552.8) Выдающейся чертой личности Иакова была его способность видеть все стороны проблемы. Из всех двенадцати он ближе других подошел к постижению подлинной важности и смысла учения Иисуса. Поначалу и он с трудом понимал Учителя, но еще до того, как апостолы завершили свою подготовку, у него сложилось прекрасное представление об учении Иисуса. Иаков был способен понять людей самого разного толка. У него были хорошие взаимоотношения и с разносторонним Андреем, и с пылким Петром, и со своим замкнутым братом Иоанном.	139:3.4 (1552.8) The outstanding feature of James’s personality was his ability to see all sides of a proposition. Of all the twelve, he came the nearest to grasping the real import and significance of Jesus’ teaching. He, too, was slow at first to comprehend the Master’s meaning, but ere they had finished their training, he had acquired a superior concept of Jesus’ message. James was able to understand a wide range of human nature; he got along well with the versatile Andrew, the impetuous Peter, and his self-contained brother John.
139:3.5 (1553.1) Хотя Иаков и Иоанн сталкивались с некоторыми трудностями, пытаясь работать вместе, они прекрасно ладили друг с другом, что воодушевляюще действовало на окружающих. Их отношения несколько уступали отношениям Андрея и Петра, однако были значительно лучше того, что можно было бы ожидать от двух братьев, – особенно братьев, отличавшихся таким своеволием и решительностью. Но каким бы странным это ни показалось, сыновья Зеведея были намного терпимей друг к другу, чем к посторонним. Они очень любили друг друга, и в детстве всегда с удовольствием играли вдвоем. Именно эти «сыны грома» хотели, чтобы огонь сошел с небес и истребил самаритян, проявивших неуважение к их Учителю. Однако безвременная смерть Иакова существенно смягчила бурный темперамент его младшего брата Иоанна.	139:3.5 (1553.1) Though James and John had their troubles trying to work together, it was inspiring to observe how well they got along. They did not succeed quite so well as Andrew and Peter, but they did much better than would ordinarily be expected of two brothers, especially such headstrong and determined brothers. But, strange as it may seem, these two sons of Zebedee were much more tolerant of each other than they were of strangers. They had great affection for one another; they had always been happy playmates. It was these “sons of thunder” who wanted to call fire down from heaven to destroy the Samaritans who presumed to show disrespect for their Master. But the untimely death of James greatly modified the vehement temperament of his younger brother John.
139:3.6 (1553.2) Той чертой Иисуса, которой Иаков восхищался больше всего, была благожелательность. Его покоряла отзывчивость Иисуса, его интерес к простым и великим, богатым и бедным людям.	139:3.6 (1553.2) That characteristic of Jesus which James most admired was the Master’s sympathetic affection. Jesus’ understanding interest in the small and the great, the rich and the poor, made a great appeal to him.
139:3.7 (1553.3) Мысли и планы Иакова Зеведеева отличались взвешенностью. Вместе с Андреем, он являлся одним из наиболее уравновешенных членов апостольской группы. Он был энергичным человеком, но никогда не спешил. Он служил прекрасным противовесом Петру.	139:3.7 (1553.3) James Zebedee was a well-balanced thinker and planner. Along with Andrew, he was one of the more level-headed of the apostolic group. He was a vigorous individual but was never in a hurry. He was an excellent balance wheel for Peter.
139:3.8 (1553.4) Это был скромный и чуждый эффектности человек – непритязательный труженик, ежедневно делавший свое дело и не стремившийся к какому-либо особому вознаграждению, после того как он осознал действительный смысл царства. Что же касается рассказа о матери Иакова и Иоанна, попросившей Иисуса предоставить ее сыновьям место по правую и левую руку от него, то не надо забывать, что с этой просьбой обратилась именно мать. И следует признать, что выражая готовность взять на себя такую ответственность, они осознавали всю опасность участия в воображаемом ими восстании Учителя против римской власти и были готовы ответить за это. Когда Иисус спросил их, готовы ли они испить чашу, они ответили утвердительно. Что касается Иакова, так буквально и произошло – он испил чашу вместе с Учителем, ибо вскоре, первым из апостолов, принял мученическую смерть от меча Ирода Агриппы. Так Иаков стал первым из двенадцати апостолов, пожертвовавшим своей жизнью в новых сражениях царства. Ирод Агриппа боялся Иакова больше, чем всех других апостолов. Он действительно нередко бывал спокойным и молчаливым, но становился храбрым и решительным, когда задевали и оспаривали его убеждения.	139:3.8 (1553.4) He was modest and undramatic, a daily server, an unpretentious worker, seeking no special reward when he once grasped something of the real meaning of the kingdom. And even in the story about the mother of James and John, who asked that her sons be granted places on the right hand and the left hand of Jesus, it should be remembered that it was the mother who made this request. And when they signified that they were ready to assume such responsibilities, it should be recognized that they were cognizant of the dangers accompanying the Master’s supposed revolt against the Roman power, and that they were also willing to pay the price. When Jesus asked if they were ready to drink the cup, they replied that they were. And as concerns James, it was literally true—he did drink the cup with the Master, seeing that he was the first of the apostles to experience martyrdom, being early put to death with the sword by Herod Agrippa. James was thus the first of the twelve to sacrifice his life upon the new battle line of the kingdom. Herod Agrippa feared James above all the other apostles. He was indeed often quiet and silent, but he was brave and determined when his convictions were aroused and challenged.
139:3.9 (1553.5) Иаков жил в полную силу, и когда пришел конец, даже его обвинитель и доносчик, присутствовавший на суде и казни и до глубины души потрясенный его милосердием и стойкостью, бросился прочь с места его кончины и примкнул к ученикам Иисуса.	139:3.9 (1553.5) James lived his life to the full, and when the end came, he bore himself with such grace and fortitude that even his accuser and informer, who attended his trial and execution, was so touched that he rushed away from the scene of James’s death to join himself to the disciples of Jesus.
4. Иоанн Зеведеев ^top	4. John Zebedee ^top
139:4.1 (1553.6) Когда Иоанн стал апостолом, ему было двадцать четыре года от роду – он являлся самым младшим из двенадцати. Он не был женат и жил с родителями в Вифсаиде, где, вместе со своим братом Иаковом, занимался рыболовством в партнерстве с Андреем и Петром. И до, и после того как Иоанн стал апостолом, он действовал в качестве доверенного лица Иисуса в отношениях с его семьей, и он продолжал исполнять эти обязанности, пока была жива Мария, мать Иисуса.	139:4.1 (1553.6) When he became an apostle, John was twenty-four years old and was the youngest of the twelve. He was unmarried and lived with his parents at Bethsaida; he was a fisherman and worked with his brother James in partnership with Andrew and Peter. Both before and after becoming an apostle, John functioned as the personal agent of Jesus in dealing with the Master’s family, and he continued to bear this responsibility as long as Mary the mother of Jesus lived.
139:4.2 (1553.7) Поскольку Иоанн являлся самым младшим из двенадцати и был тесно связан с Иисусом и его семьей, он был очень дорог Учителю. Однако было бы неправильно говорить, что он был «тем учеником, которого Иисус любил». Вряд ли столь великодушную личность, как Иисус, можно было бы заподозрить в лицеприятии – в том, что он любил одного из апостолов больше, чем других. Тот факт, что Иоанн являлся одним из трех личных помощников Иисуса, также способствовал формированию этого ошибочного представления, уже не говоря о том, что Иоанн, как и его брат Иаков, знал Иисуса дольше других.	139:4.2 (1553.7) Since John was the youngest of the twelve and so closely associated with Jesus in his family affairs, he was very dear to the Master, but it cannot be truthfully said that he was “the disciple whom Jesus loved.” You would hardly suspect such a magnanimous personality as Jesus to be guilty of showing favoritism, of loving one of his apostles more than the others. The fact that John was one of the three personal aides of Jesus lent further color to this mistaken idea, not to mention that John, along with his brother James, had known Jesus longer than the others.
139:4.3 (1554.1) Петр, Иаков и Иоанн были назначены личными помощниками Иисуса вскоре после того, как стали апостолами. Назначая Андрея руководителем группы после избрания двенадцати, Иисус сказал ему: «А теперь я хотел бы, чтобы ты поручил двум или трем своим товарищам быть со мной и оставаться при мне, утешать меня и помогать мне в ежедневных делах». И Андрей посчитал, что лучшим решением будет предложить для этой особой роли трех следующих первозванных апостолов. Он хотел бы предложить для исполнения такой благословенной службы себя, однако он уже получил задание от Учителя; поэтому Андрей сразу же распорядился о прикреплении к Иисусу Петра, Иакова и Иоанна.	139:4.3 (1554.1) Peter, James, and John were assigned as personal aides to Jesus soon after they became apostles. Shortly after the selection of the twelve and at the time Jesus appointed Andrew to act as director of the group, he said to him: “And now I desire that you assign two or three of your associates to be with me and to remain by my side, to comfort me and to minister to my daily needs.” And Andrew thought best to select for this special duty the next three first-chosen apostles. He would have liked to volunteer for such a blessed service himself, but the Master had already given him his commission; so he immediately directed that Peter, James, and John attach themselves to Jesus.
139:4.4 (1554.2) У Иоанна Зеведеева было много привлекательных черт; к числу же не самых привлекательных относилось его чрезмерное, хотя и хорошо скрываемое, самомнение. Длительное общение с Иисусом привело ко многим и глубоким переменам в его характере. Его самомнение существенно убавилось, но когда Иоанн состарился и у него появились признаки некоторого инфантилизма, оно в определенной мере проявилось вновь. Поэтому, наставляя Нафана при написании Евангелия, которое носит теперь его имя, престарелый апостол, без колебания, периодически называл себя «тем учеником, которого Иисус любил». Поскольку Иоанн ближе других смертных подошел к тому, чтобы считаться приятелем Иисуса, а также учитывая то, что он был его избранным личным представителем в столь многих делах, неудивительно, что он стал воспринимать себя как «любимого ученика Иисуса», ибо он совершенно определенно знал, что являлся тем учеником, которому Иисус так часто доверял.	139:4.4 (1554.2) John Zebedee had many lovely traits of character, but one which was not so lovely was his inordinate but usually well-concealed conceit. His long association with Jesus made many and great changes in his character. This conceit was greatly lessened, but after growing old and becoming more or less childish, this self-esteem reappeared to a certain extent, so that, when engaged in directing Nathan in the writing of the Gospel which now bears his name, the aged apostle did not hesitate repeatedly to refer to himself as the “disciple whom Jesus loved.” In view of the fact that John came nearer to being the chum of Jesus than any other earth mortal, that he was his chosen personal representative in so many matters, it is not strange that he should have come to regard himself as the “disciple whom Jesus loved” since he most certainly knew he was the disciple whom Jesus so frequently trusted.
139:4.5 (1554.3) Сильнейшей чертой характера Иоанна была его надежность. Он был исполнительным и отважным, верным и преданным. Его величайшей слабостью было это свойственное ему самомнение. Он был самым младшим в своей семье и среди апостолов. Возможно, он был несколько избалован; быть может, ему слишком много потакали. Однако Иоанн последних лет своей жизни был совершенно непохож на того самовлюбленного и капризного молодого человека, который стал апостолом Иисуса в возрасте двадцати четырех лет.	139:4.5 (1554.3) The strongest trait in John’s character was his dependability; he was prompt and courageous, faithful and devoted. His greatest weakness was this characteristic conceit. He was the youngest member of his father’s family and the youngest of the apostolic group. Perhaps he was just a bit spoiled; maybe he had been humored slightly too much. But the John of after years was a very different type of person than the self-admiring and arbitrary young man who joined the ranks of Jesus’ apostles when he was twenty-four.
139:4.6 (1554.4) Теми характерными чертами Иисуса, которые Иоанн ценил в нём больше всего, были любовь Учителя и его бескорыстие; эти черты произвели на него такое впечатление, что вся его последующая жизнь прошла под знаком чувства любви и братской преданности. Он говорил о любви и писал о любви. «Сын грома» превратился в «апостола любви»; и в Эфесе, когда престарелый епископ уже не мог стоять за кафедрой и выступать с проповедью и его приходилось вносить в церковь в кресле и когда, по окончании службы, его просили сказать несколько слов верующим, в течение многих лет его единственными словами были: «Дети мои малые, любите друг друга».	139:4.6 (1554.4) Those characteristics of Jesus which John most appreciated were the Master’s love and unselfishness; these traits made such an impression on him that his whole subsequent life became dominated by the sentiment of love and brotherly devotion. He talked about love and wrote about love. This “son of thunder” became the “apostle of love”; and at Ephesus, when the aged bishop was no longer able to stand in the pulpit and preach but had to be carried to church in a chair, and when at the close of the service he was asked to say a few words to the believers, for years his only utterance was, “My little children, love one another.”
139:4.7 (1554.5) Иоанн был немногословен, если не считать тех случаев, когда в нём пробуждалось раздражение. Он много думал и мало говорил. С возрастом его характер стал более мягким и сдержанным, но он так и не преодолел своего нежелания говорить, не избавился от своей молчаливости. Однако он был одарен замечательным творческим воображением.	139:4.7 (1554.5) John was a man of few words except when his temper was aroused. He thought much but said little. As he grew older, his temper became more subdued, better controlled, but he never overcame his disinclination to talk; he never fully mastered this reticence. But he was gifted with a remarkable and creative imagination.
139:4.8 (1555.1) У Иоанна была еще одна черта, неожиданная для такого спокойного и самоуглубленного человека: он отличался своего рода фанатичностью и крайней нетерпимостью. В этом отношении он и Иаков были очень похожи друг на друга – оба они хотели, чтобы огонь сошел с небес на головы непочтительных самаритян. Когда Иоанн столкнулся с незнакомцами, которые учили именем Иисуса, он сразу же запретил им заниматься этим. Однако он был не единственным из двенадцати, страдавшим таким самомнением и сознанием собственного превосходства.	139:4.8 (1555.1) There was another side to John that one would not expect to find in this quiet and introspective type. He was somewhat bigoted and inordinately intolerant. In this respect he and James were much alike—they both wanted to call down fire from heaven on the heads of the disrespectful Samaritans. When John encountered some strangers teaching in Jesus’ name, he promptly forbade them. But he was not the only one of the twelve who was tainted with this kind of self-esteem and superiority consciousness.
139:4.9 (1555.2) Громадное влияние на жизнь Иоанна оказало то обстоятельство, что у Иисуса не было своего угла, в то время как он знал, сколь преданно Иисус заботился о матери и родных. Иоанн также глубоко сочувствовал Иисусу из-за неспособности его родных понять его и видел их постепенное отчуждение. Вся эта ситуация – при том, что Иисус подчинял малейшее свое желание воле небесного Отца и строил свою повседневную жизнь на безусловном доверии, – оказала на Иоанна столь огромное воздействие, что его характер претерпел явные и глубокие изменения, сохранявшиеся на протяжении всей его последующей жизни.	139:4.9 (1555.2) John’s life was tremendously influenced by the sight of Jesus’ going about without a home as he knew how faithfully he had made provision for the care of his mother and family. John also deeply sympathized with Jesus because of his family’s failure to understand him, being aware that they were gradually withdrawing from him. This entire situation, together with Jesus’ ever deferring his slightest wish to the will of the Father in heaven and his daily life of implicit trust, made such a profound impression on John that it produced marked and permanent changes in his character, changes which manifested themselves throughout his entire subsequent life.
139:4.10 (1555.3) Мало кто из апостолов обладал такой же холодной и дерзкой отвагой, как Иоанн. Он был единственным из апостолов, кто сопровождал Иисуса в ночь ареста и не побоялся пойти за своим Учителем в самую пасть смерти. Он был рядом с Иисусом вплоть до его последнего земного часа и преданно исполнил свой долг по отношению к его матери, готовый к получению дополнительных инструкций, которые Учитель мог дать в последние минуты своего смертного существования. Несомненно одно: на Иоанна можно было полностью положиться. Когда двенадцать сидели за столом, Иоанн обычно находился по правую руку от Иисуса. Первым из двенадцати он действительно и безоговорочно уверовал в воскресение, и он был первым, кто узнал Учителя, явившегося к ним на берегу моря после своего воскресения.	139:4.10 (1555.3) John had a cool and daring courage which few of the other apostles possessed. He was the one apostle who followed right along with Jesus the night of his arrest and dared to accompany his Master into the very jaws of death. He was present and near at hand right up to the last earthly hour and was found faithfully carrying out his trust with regard to Jesus’ mother and ready to receive such additional instructions as might be given during the last moments of the Master’s mortal existence. One thing is certain, John was thoroughly dependable. John usually sat on Jesus’ right hand when the twelve were at meat. He was the first of the twelve really and fully to believe in the resurrection, and he was the first to recognize the Master when he came to them on the seashore after his resurrection.
139:4.11 (1555.4) В первые годы христианского движения этот сын Зеведея был теснейшим образом связан с Петром и стал одним из столпов иерусалимской церкви. Он был правой рукой Петра в день Пятидесятницы.	139:4.11 (1555.4) This son of Zebedee was very closely associated with Peter in the early activities of the Christian movement, becoming one of the chief supporters of the Jerusalem church. He was the right-hand support of Peter on the day of Pentecost.
139:4.12 (1555.5) Спустя несколько лет после мученической смерти Иакова, Иоанн женился на вдове своего брата. Последние двадцать лет жизни его опекала любящая внучка.	139:4.12 (1555.5) Several years after the martyrdom of James, John married his brother’s widow. The last twenty years of his life he was cared for by a loving granddaughter.
139:4.13 (1555.6) Несколько раз Иоанн попадал в тюрьму и был сослан на остров Патмос, где находился четыре года, пока в Риме не пришел к власти новый император. Если бы не тактичность и благоразумие Иоанна, он наверняка был бы казнен, как и его более откровенный брат Иаков. Представая перед мировыми судьями, Иоанн и брат Господа, Иаков, с годами научились мудрому примирительному тону. Они обнаружили, что «кроткий ответ смиряет гнев». Они также научились представлять церковь как «духовное братство, посвященное социальному служению человечеству», а не как «царство небесное». Они проповедовали преданное служение, а не силу власти – царство и царя.	139:4.13 (1555.6) John was in prison several times and was banished to the Isle of Patmos for a period of four years until another emperor came to power in Rome. Had not John been tactful and sagacious, he would undoubtedly have been killed as was his more outspoken brother James. As the years passed, John, together with James the Lord’s brother, learned to practice wise conciliation when they appeared before the civil magistrates. They found that a “soft answer turns away wrath.” They also learned to represent the church as a “spiritual brotherhood devoted to the social service of mankind” rather than as “the kingdom of heaven.” They taught loving service rather than ruling power—kingdom and king.
139:4.14 (1555.7) Находясь во врéменной ссылке на Патмосе, Иоанн написал Книгу Откровения, дошедшую до вас в чрезвычайно сокращенном и искаженном виде. В этой Книге Откровения сохранились некоторые фрагменты великого откровения. После того как она была написана Иоанном, большие куски были утеряны, а другие изъяты. Она сохранилась лишь в отрывочном и фальсифицированном виде.	139:4.14 (1555.7) When in temporary exile on Patmos, John wrote the Book of Revelation, which you now have in greatly abridged and distorted form. This Book of Revelation contains the surviving fragments of a great revelation, large portions of which were lost, other portions of which were removed, subsequent to John’s writing. It is preserved in only fragmentary and adulterated form.
139:4.15 (1555.8) Иоанн много путешествовал и работал не покладая рук. Став епископом асийских церквей, он поселился в Эфесе. Здесь, в возрасте девяноста девяти лет, он руководил своим помощником Нафаном при написании так называемого «Евангелия от Иоанна». Из всех двенадцати апостолов только Иоанн Зеведеев в итоге стал выдающимся теологом. Он умер естественной смертью в Эфесе в 103 году н. э. в возрасте ста одного года.	139:4.15 (1555.8) John traveled much, labored incessantly, and after becoming bishop of the Asia churches, settled down at Ephesus. He directed his associate, Nathan, in the writing of the so-called “Gospel according to John,” at Ephesus, when he was ninety-nine years old. Of all the twelve apostles, John Zebedee eventually became the outstanding theologian. He died a natural death at Ephesus in a.d. 103 when he was one hundred and one years of age.
5. Филипп Любопытный ^top	5. Philip the Curious ^top
139:5.1 (1556.1) Филипп, избранный пятым апостолом, был призван, когда Иисус с первыми четырьмя апостолами направлялись от пристанища Иоанна на Иордане в Кану Галилейскую. Живя в Вифсаиде, он уже в течение некоторого времени знал об Иисусе, однако Филиппу не приходило в голову, что Иисус является подлинно великим человеком, пока в тот день, в долине Иордана, Учитель не сказал ему: «Следуй за мной». В определенной мере на Филиппа подействовало также то, что Андрей, Петр, Иаков и Иоанн признали Иисуса Освободителем.	139:5.1 (1556.1) Philip was the fifth apostle to be chosen, being called when Jesus and his first four apostles were on their way from John’s rendezvous on the Jordan to Cana of Galilee. Since he lived at Bethsaida, Philip had for some time known of Jesus, but it had not occurred to him that Jesus was a really great man until that day in the Jordan valley when he said, “Follow me.” Philip was also somewhat influenced by the fact that Andrew, Peter, James, and John had accepted Jesus as the Deliverer.
139:5.2 (1556.2) Когда Филипп примкнул к апостолам, ему было двадцать семь лет; незадолго до этого он женился, но в то время у него не было детей. Прозвище, данное ему апостолами, означало «любопытство». Филиппу всё нужно было показать. Казалось, он был начисто лишен способности вникать в суть дела. Это совсем не означает, что он был бестолковым, однако ему не хватало воображения. Отсутствие воображения было огромной слабостью его характера. Это был будничный и прозаичный человек.	139:5.2 (1556.2) Philip was twenty-seven years of age when he joined the apostles; he had recently been married, but he had no children at this time. The nickname which the apostles gave him signified “curiosity.” Philip was always wanting to be shown. He never seemed to see very far into any proposition. He was not necessarily dull, but he lacked imagination. This lack of imagination was the great weakness of his character. He was a commonplace and matter-of-fact individual.
139:5.3 (1556.3) При организации апостолов для служения Филипп был назначен экономом; в его обязанности входило следить за тем, чтобы они всегда были обеспечены всем необходимым. И он был хорошим экономом. Его сильнейшим качеством была методичная скрупулезность; он отличался как точностью, так и систематичностью.	139:5.3 (1556.3) When the apostles were organized for service, Philip was made steward; it was his duty to see that they were at all times supplied with provisions. And he was a good steward. His strongest characteristic was his methodical thoroughness; he was both mathematical and systematic.
139:5.4 (1556.4) Филипп вырос в семье, где было семеро детей – три мальчика и четыре девочки. Он был вторым ребенком, и после воскресения Иисуса он крестил всю свою семью, приняв ее в царство. Его родители занимались рыболовством. Отец отличался большими способностями и глубокомыслием, однако мать происходила из весьма заурядной семьи. Филипп был не тем человеком, от которого можно было ожидать великих дел, но он был способен самозабвенно выполнять малые дела, выполнять их хорошо и успешно. За все четыре года лишь несколько раз он не смог обеспечить едой всех присутствовавших. Даже многие чрезвычайные требования, проистекавшие из их образа жизни, редко заставали его врасплох. Хозяйственная служба апостольской семьи была в руках знающего и умелого человека.	139:5.4 (1556.4) Philip came from a family of seven, three boys and four girls. He was next to the oldest, and after the resurrection he baptized his entire family into the kingdom. Philip’s people were fisherfolk. His father was a very able man, a deep thinker, but his mother was of a very mediocre family. Philip was not a man who could be expected to do big things, but he was a man who could do little things in a big way, do them well and acceptably. Only a few times in four years did he fail to have food on hand to satisfy the needs of all. Even the many emergency demands attendant upon the life they lived seldom found him unprepared. The commissary department of the apostolic family was intelligently and efficiently managed.
139:5.5 (1556.5) Сильной стороной Филиппа была его неизменная надежность; слабой чертой его характера было полное отсутствие воображения, неспособность сложить два и два, чтобы получить четыре. Он обладал математическими способностями в абстрактном смысле, но его воображение не было конструктивным. Некоторые виды воображения отсутствовали у него практически полностью. Он был типичным рядовым и будничным, средним человеком. Среди тех толп, которые приходили, чтобы услышать учения и проповеди Иисуса, было множество подобных ему мужчин и женщин, и они получали огромное удовлетворение, видя, что такой же, как они, человек удостоен столь почетного положения в советах Учителя; они воодушевлялись тем фактом, что подобный им человек уже занял высокое положение в делах царства. И Иисус узнал много нового о том, кáк функционирует разум некоторых людей, когда он терпеливо выслушивал нелепые вопросы Филиппа и столь часто удовлетворял просьбы своего эконома, просившего, чтобы ему «показали».	139:5.5 (1556.5) The strong point about Philip was his methodical reliability; the weak point in his make-up was his utter lack of imagination, the absence of the ability to put two and two together to obtain four. He was mathematical in the abstract but not constructive in his imagination. He was almost entirely lacking in certain types of imagination. He was the typical everyday and commonplace average man. There were a great many such men and women among the multitudes who came to hear Jesus teach and preach, and they derived great comfort from observing one like themselves elevated to an honored position in the councils of the Master; they derived courage from the fact that one like themselves had already found a high place in the affairs of the kingdom. And Jesus learned much about the way some human minds function as he so patiently listened to Philip’s foolish questions and so many times complied with his steward’s request to “be shown.”
139:5.6 (1556.6) Той чертой Иисуса, которой неустанно восхищался Филипп, была неисчерпаемая щедрость Учителя. Филипп ни разу не заметил в Иисусе какой-либо мелочности, скупости или скаредности, и он преклонялся перед этим неизменным и бесконечным великодушием.	139:5.6 (1556.6) The one quality about Jesus which Philip so continuously admired was the Master’s unfailing generosity. Never could Philip find anything in Jesus which was small, niggardly, or stingy, and he worshiped this ever-present and unfailing liberality.
139:5.7 (1557.1) В личности Филиппа было мало впечатляющего. О нём часто говорили как о «Филиппе из Вифсаиды, города, где живут Андрей и Петр». Он был почти полностью лишен проницательности и способности увидеть эффектные возможности, заключенные в конкретной ситуации. Он не был пессимистом; он был просто прозаичным человеком. Кроме того, у него в значительной мере отсутствовала духовная интуиция. Он мог, не колеблясь, прервать Иисуса в разгар самых сложных рассуждений Учителя, чтобы задать явно нелепый вопрос. Однако Иисус никогда не отчитывал его за такую бездумность; он был терпелив к Филиппу и тактично относился к его неспособности проникнуть в глубинный смысл учения. Иисус хорошо знал, что если бы он хотя бы раз высказал Филиппу порицание за его надоедливые вопросы, то этим он не только ранил бы его искреннюю душу, но и задел бы Филиппа настолько, что тот уже никогда не решился бы задать ни одного вопроса. Иисус знал, что его пространственные миры населены неисчислимыми миллиардами таких же несообразительных смертных, и он хотел, чтобы все они могли всегда и без колебаний обращаться к нему, приходить со своими вопросами и проблемами. В конце концов, Иисуса действительно больше интересовали глупые вопросы Филиппа, чем проповедь, с которой он мог выступать в тот момент. Иисус в высшей степени интересовался людьми, самыми различными людьми.	139:5.7 (1557.1) There was little about Philip’s personality that was impressive. He was often spoken of as “Philip of Bethsaida, the town where Andrew and Peter live.” He was almost without discerning vision; he was unable to grasp the dramatic possibilities of a given situation. He was not pessimistic; he was simply prosaic. He was also greatly lacking in spiritual insight. He would not hesitate to interrupt Jesus in the midst of one of the Master’s most profound discourses to ask an apparently foolish question. But Jesus never reprimanded him for such thoughtlessness; he was patient with him and considerate of his inability to grasp the deeper meanings of the teaching. Jesus well knew that, if he once rebuked Philip for asking these annoying questions, he would not only wound this honest soul, but such a reprimand would so hurt Philip that he would never again feel free to ask questions. Jesus knew that on his worlds of space there were untold billions of similar slow-thinking mortals, and he wanted to encourage them all to look to him and always to feel free to come to him with their questions and problems. After all, Jesus was really more interested in Philip’s foolish questions than in the sermon he might be preaching. Jesus was supremely interested in men, all kinds of men.
139:5.8 (1557.2) Апостольский эконом не был хорошим оратором, однако он обладал большой способностью убеждать и добивался успеха в личном общении. Его было трудно обескуражить; он отличался упорством и настойчивостью во всём, за что брался. Он обладал огромным и редким даром – умением сказать «пойдем». Когда его первый новообращенный, Нафанаил, захотел поспорить о достоинствах и недостатках Иисуса и Назарета, убедительным ответом Филиппа было: «Пойдем, и увидишь». Он не был догматичным проповедником, увещевающим своих слушателей: «Идите» – делайте то, делайте это. Любую ситуацию, возникавшую в его труде, он встречал словом «пойдем» – «пойдем со мной, я покажу тебе путь». И такой метод эффективен всегда, при любых формах и на любых стадиях обучения. Родители тоже могли бы научиться у Филиппа тому, что вместо «идите и сделайте то или это» лучше говорить детям «пойдемте с нами, и мы покажем вам и сделаем вместе с вами так, как лучше».	139:5.8 (1557.2) The apostolic steward was not a good public speaker, but he was a very persuasive and successful personal worker. He was not easily discouraged; he was a plodder and very tenacious in anything he undertook. He had that great and rare gift of saying, “Come.” When his first convert, Nathaniel, wanted to argue about the merits and demerits of Jesus and Nazareth, Philip’s effective reply was, “Come and see.” He was not a dogmatic preacher who exhorted his hearers to “Go”—do this and do that. He met all situations as they arose in his work with “Come”—“come with me; I will show you the way.” And that is always the effective technique in all forms and phases of teaching. Even parents may learn from Philip the better way of saying to their children not “Go do this and go do that,” but rather, “Come with us while we show and share with you the better way.”
139:5.9 (1557.3) Неспособность Филиппа приспосабливаться к новой ситуации проявилась в полной мере, когда группа греков явилась к нему в Иерусалиме со словами: «Господин, мы хотим увидеть Иисуса». Любому еврею, обратившемуся к нему с таким вопросом, Филипп ответил бы: «Пойдем». Однако эти люди были чужеземцами, а Филипп не помнил какой-либо инструкции своих начальников на этот счет. Поэтому всё, о чём он мог подумать, было посоветоваться с главой апостолов, Андреем, после чего они вдвоем препроводили просивших встречи греков к Иисусу. Точно так же, когда по заданию своего Учителя он отправился в Самарию для проповеди и крещения верующих, он не стал возлагать руки на своих новообращенных в знак получения ими Духа Истины. Это было сделано Петром и Иоанном, прибывшими вскоре из Иерусалима для наблюдения за его работой в интересах материнской церкви.	139:5.9 (1557.3) The inability of Philip to adapt himself to a new situation was well shown when the Greeks came to him at Jerusalem, saying: “Sir, we desire to see Jesus.” Now Philip would have said to any Jew asking such a question, “Come.” But these men were foreigners, and Philip could remember no instructions from his superiors regarding such matters; so the only thing he could think to do was to consult the chief, Andrew, and then they both escorted the inquiring Greeks to Jesus. Likewise, when he went into Samaria preaching and baptizing believers, as he had been instructed by his Master, he refrained from laying hands on his converts in token of their having received the Spirit of Truth. This was done by Peter and John, who presently came down from Jerusalem to observe his work in behalf of the mother church.
139:5.10 (1557.4) Филипп прошел через мучительный период смерти Учителя, принял участие в реорганизации апостольской группы и стал первым, кто отправился привлекать в царство новые души за пределами расселения евреев. Он добился огромных успехов в своей работе среди самаритян и в последующих трудах по распространению евангелия.	139:5.10 (1557.4) Philip went on through the trying times of the Master’s death, participated in the reorganization of the twelve, and was the first to go forth to win souls for the kingdom outside of the immediate Jewish ranks, being most successful in his work for the Samaritans and in all his subsequent labors in behalf of the gospel.
139:5.11 (1557.5) Жена Филиппа, являвшаяся активным членом женского корпуса, стала деятельной соратницей своего мужа в его проповедническом труде, после того как они бежали из Иерусалима от преследований. Это была бесстрашная женщина. Она стояла у сáмого креста, на котором был распят Филипп, воодушевляя его на провозглашение благой вести даже его убийцам, а когда силы оставили его, она начала рассказывать о спасении через веру в Иисуса; ее заставили замолчать лишь после того, как озлобленные евреи набросились на нее и забили насмерть камнями. Их старшая дочь, Лия, продолжила их труд и впоследствии стала известной иерапольской пророчицей.	139:5.11 (1557.5) Philip’s wife, who was an efficient member of the women’s corps, became actively associated with her husband in his evangelistic work after their flight from the Jerusalem persecutions. His wife was a fearless woman. She stood at the foot of Philip’s cross encouraging him to proclaim the glad tidings even to his murderers, and when his strength failed, she began the recital of the story of salvation by faith in Jesus and was silenced only when the irate Jews rushed upon her and stoned her to death. Their eldest daughter, Leah, continued their work, later on becoming the renowned prophetess of Hierapolis.
139:5.12 (1558.1) Филипп, некогда являвшийся экономом апостолов, был могущественным человеком в царстве; куда бы он ни приходил, он завоевывал новые души. В итоге он был распят за свою веру и похоронен в Иераполе.	139:5.12 (1558.1) Philip, the onetime steward of the twelve, was a mighty man in the kingdom, winning souls wherever he went; and he was finally crucified for his faith and buried at Hierapolis.
6. Честный Нафанаил ^top	6. Honest Nathaniel ^top
139:6.1 (1558.2) Нафанаил – шестой и последний из апостолов, избранных Учителем лично, – был приведен к Иисусу его другом Филиппом. Он был компаньоном Филиппа в нескольких коммерческих предприятиях и направлялся вместе с ним к Иоанну Крестителю, когда они повстречали Иисуса.	139:6.1 (1558.2) Nathaniel, the sixth and last of the apostles to be chosen by the Master himself, was brought to Jesus by his friend Philip. He had been associated in several business enterprises with Philip and, with him, was on the way down to see John the Baptist when they encountered Jesus.
139:6.2 (1558.3) Нафанаил стал апостолом в возрасте двадцати пяти лет и, после Иоанна, был самым молодым членом группы. Младший ребенок из семи детей, он не был женат и служил единственной опорой престарелым и немощным родителям, вместе с которыми он жил в Кане. У него были братья и сестра; некоторые имели свои семьи, а другие умерли, но никто из них не жил в том же месте. Нафанаил и Иуда Искариот были наиболее образованными из двенадцати апостолов. Ранее Нафанаил собирался стать купцом.	139:6.2 (1558.3) When Nathaniel joined the apostles, he was twenty-five years old and was the next to the youngest of the group. He was the youngest of a family of seven, was unmarried, and the only support of aged and infirm parents, with whom he lived at Cana; his brothers and sister were either married or deceased, and none lived there. Nathaniel and Judas Iscariot were the two best educated men among the twelve. Nathaniel had thought to become a merchant.
139:6.3 (1558.4) Сам Иисус не дал Нафанаилу прозвища, но двенадцать вскоре начали называть его словами, означавшими честность, чистосердечие. Он был «без лукавства». И это являлось его огромным достоинством; он был и честным, и чистосердечным. Недостатком его характера была гордость: он очень гордился своей семьей, своим городом, своей репутацией и своим народом. Всё это похвально, пока не заходит слишком далеко. Нафанаил же в своих личных предубеждениях был склонен доходить до крайностей. Он имел обыкновение предвзято судить о других людях, исходя из собственных представлений. Еще до того, как увидеть Иисуса, он первым делом спросил: «Разве может что-нибудь хорошее выйти из Назарета?» Но, несмотря на свою гордость, Нафанаил не был упрямцем. Он сразу же изменил свое отношение к Иисусу, как только посмотрел ему в глаза.	139:6.3 (1558.4) Jesus did not himself give Nathaniel a nickname, but the twelve soon began to speak of him in terms that signified honesty, sincerity. He was “without guile.” And this was his great virtue; he was both honest and sincere. The weakness of his character was his pride; he was very proud of his family, his city, his reputation, and his nation, all of which is commendable if it is not carried too far. But Nathaniel was inclined to go to extremes with his personal prejudices. He was disposed to prejudge individuals in accordance with his personal opinions. He was not slow to ask the question, even before he had met Jesus, “Can any good thing come out of Nazareth?” But Nathaniel was not obstinate, even if he was proud. He was quick to reverse himself when he once looked into Jesus’ face.
139:6.4 (1558.5) Во многих отношениях Нафанаил являлся странным гением апостольской семьи. Он отличался философским складом ума и мечтательностью, но это был весьма практичный тип мечтателя. Глубокие философские размышления сменялись у него периодами редкого и причудливого юмора. Когда Нафанаил был в подходящем настроении, он, возможно, являлся лучшим рассказчиком среди апостолов. Иисус очень любил слушать и серьезные, и шутливые рассуждения Нафанаила. Постепенно Нафанаил начал более серьезно воспринимать Иисуса и царство, но он никогда не относился серьезно к себе.	139:6.4 (1558.5) In many respects Nathaniel was the odd genius of the twelve. He was the apostolic philosopher and dreamer, but he was a very practical sort of dreamer. He alternated between seasons of profound philosophy and periods of rare and droll humor; when in the proper mood, he was probably the best storyteller among the twelve. Jesus greatly enjoyed hearing Nathaniel discourse on things both serious and frivolous. Nathaniel progressively took Jesus and the kingdom more seriously, but never did he take himself seriously.
139:6.5 (1558.6) Все апостолы любили и уважали Нафанаила, и у него были превосходные отношения со всеми, кроме Иуды Искариота. Иуда считал, что Нафанаил недостаточно серьезно относится к своим обязанностям апостола, и однажды он осмелился втайне от других прийти к Иисусу и пожаловаться на Нафанаила. Иисус сказал: «Иуда, не оступись, не кичись своим положением. Кто из нас вправе судить своего брата? Воля Отца – не в том, чтобы его дети занимались в своей жизни только серьезными делами. Позволь повторить: я пришел для того, чтобы мои братья во плоти смогли получить больше радости, веселья и жили более полнокровной жизнью. А потому ступай, Иуда, и выполняй добросовестно то, что тебе поручено, а Нафанаилу, своему брату, позволь самому отчитываться перед Богом». И память об этом и многих других схожих случаях долго жила в поддавшемся самообману сердце Иуды Искариота.	139:6.5 (1558.6) The apostles all loved and respected Nathaniel, and he got along with them splendidly, excepting Judas Iscariot. Judas did not think Nathaniel took his apostleship sufficiently seriously and once had the temerity to go secretly to Jesus and lodge complaint against him. Said Jesus: “Judas, watch carefully your steps; do not overmagnify your office. Who of us is competent to judge his brother? It is not the Father’s will that his children should partake only of the serious things of life. Let me repeat: I have come that my brethren in the flesh may have joy, gladness, and life more abundantly. Go then, Judas, and do well that which has been intrusted to you but leave Nathaniel, your brother, to give account of himself to God.” And the memory of this, with that of many similar experiences, long lived in the self-deceiving heart of Judas Iscariot.
139:6.6 (1559.1) Не раз, когда Иисус находился в горах с Петром, Иаковом и Иоанном, и отношения между апостолами становились натянутыми и сложными, когда даже Андрей не знал, чтó сказать своим помрачневшим собратьям, Нафанаил разряжал обстановку философским замечанием или своей искрометной и доброй шуткой.	139:6.6 (1559.1) Many times, when Jesus was away on the mountain with Peter, James, and John, and things were becoming tense and tangled among the apostles, when even Andrew was in doubt about what to say to his disconsolate brethren, Nathaniel would relieve the tension by a bit of philosophy or a flash of humor; good humor, too.
139:6.7 (1559.2) В обязанности Нафанаила входило ухаживать за семьями апостолов. Он часто отсутствовал на апостольских советах, ибо когда он узнавал о болезни или чрезвычайном происшествии с кем-то из своих подопечных, он немедля отправлялся на помощь. Имея такого человека, как Нафанаил, апостолы могли быть уверены в том, что благополучие их семей находится в надежных руках.	139:6.7 (1559.2) Nathaniel’s duty was to look after the families of the twelve. He was often absent from the apostolic councils, for when he heard that sickness or anything out of the ordinary had happened to one of his charges, he lost no time in getting to that home. The twelve rested securely in the knowledge that their families’ welfare was safe in the hands of Nathaniel.
139:6.8 (1559.3) Нафанаил больше всего уважал Иисуса за его терпимость. Он неустанно размышлял о широте и великодушной благожелательности Сына Человеческого.	139:6.8 (1559.3) Nathaniel most revered Jesus for his tolerance. He never grew weary of contemplating the broadmindedness and generous sympathy of the Son of Man.
139:6.9 (1559.4) Отец Нафанаила (Варфоломей) умер вскоре после Пятидесятницы, после чего этот апостол отправился в Месопотамию и Индию, где возвещал благую весть о царстве и крестил верующих. Его собратья так и не узнали, чтó стало с их прежним товарищем – философом, поэтом и юмористом. Однако он также был великим человеком в царстве и сделал многое для распространения учений Иисуса, хотя он и не принимал участия в последующей организации христианской церкви. Нафанаил умер в Индии.	139:6.9 (1559.4) Nathaniel’s father (Bartholomew) died shortly after Pentecost, after which this apostle went into Mesopotamia and India proclaiming the glad tidings of the kingdom and baptizing believers. His brethren never knew what became of their onetime philosopher, poet, and humorist. But he also was a great man in the kingdom and did much to spread his Master’s teachings, even though he did not participate in the organization of the subsequent Christian church. Nathaniel died in India.
7. Матфей Левий ^top	7. Matthew Levi ^top
139:7.1 (1559.5) Матфей, седьмой апостол, был избран Андреем. Матфей принадлежал к семье сборщиков податей, или мытарей; сам же он являлся сборщиком таможенных пошлин в своем родном городе, Капернауме. Он был тридцати одного года от роду, женат и имел четырех детей. Матфей обладал небольшим состоянием, являясь единственным сколько-нибудь обеспеченным человеком из всего апостольского корпуса. Это был предприимчивый и компанейский человек, наделенный способностью дружить и поддерживать хорошие отношения с самыми разными людьми.	139:7.1 (1559.5) Matthew, the seventh apostle, was chosen by Andrew. Matthew belonged to a family of tax gatherers, or publicans, but was himself a customs collector in Capernaum, where he lived. He was thirty-one years old and married and had four children. He was a man of moderate wealth, the only one of any means belonging to the apostolic corps. He was a good business man, a good social mixer, and was gifted with the ability to make friends and to get along smoothly with a great variety of people.
139:7.2 (1559.6) Андрей назначил Матфея финансовым представителем апостолов. В некотором смысле, он являлся финансовым агентом и деловым представителем апостольской организации. Он хорошо разбирался в людях и был прекрасным пропагандистом. Его личность плохо поддается описанию, однако он являлся весьма добросовестным учеником и всё больше верил в миссию Иисуса и несомненность царства. Иисус не дал Левию прозвища, но товарищи обычно называли его «добытчиком денег».	139:7.2 (1559.6) Andrew appointed Matthew the financial representative of the apostles. In a way he was the fiscal agent and publicity spokesman for the apostolic organization. He was a keen judge of human nature and a very efficient propagandist. His is a personality difficult to visualize, but he was a very earnest disciple and an increasing believer in the mission of Jesus and in the certainty of the kingdom. Jesus never gave Levi a nickname, but his fellow apostles commonly referred to him as the “money-getter.”
139:7.3 (1559.7) Сильной чертой его характера была безраздельная преданность общему делу. То, что он, мытарь, был принят Иисусом и апостолами, служило причиной благодарности, переполнявшей бывшего сборщика налогов. Но потребовалось некоторое время, прежде чем остальные апостолы – в особенности Симон Зелот и Иуда Искариот – примирились с присутствием среди них сборщика податей. Слабостью Матфея был его близорукий и материалистический взгляд на жизнь. Однако со временем он добился огромного прогресса во всех этих отношениях. Конечно, ему приходилось пропускать многие из самых ценных периодов обучения, ибо его обязанностью было следить за пополнением казны.	139:7.3 (1559.7) Levi’s strong point was his wholehearted devotion to the cause. That he, a publican, had been taken in by Jesus and his apostles was the cause for overwhelming gratitude on the part of the former revenue collector. However, it required some little time for the rest of the apostles, especially Simon Zelotes and Judas Iscariot, to become reconciled to the publican’s presence in their midst. Matthew’s weakness was his shortsighted and materialistic viewpoint of life. But in all these matters he made great progress as the months went by. He, of course, had to be absent from many of the most precious seasons of instruction as it was his duty to keep the treasury replenished.
139:7.4 (1559.8) Больше всего Матфей ценил в Учителе его всепрощение. Он непрестанно вспоминал о том, что для обретения Бога достаточно одной только веры. Он любил говорить о царстве как об «этом деле обретения Бога».	139:7.4 (1559.8) It was the Master’s forgiving disposition which Matthew most appreciated. He would never cease to recount that faith only was necessary in the business of finding God. He always liked to speak of the kingdom as “this business of finding God.”
139:7.5 (1560.1) Хотя на Матфее лежало бремя прошлого, он зарекомендовал себя с лучшей стороны, и постепенно его товарищи стали гордиться поступками мытаря. Он являлся одним из тех апостолов, которые записывали многие изречения Иисуса, и эти записи легли в основу последующего рассказа Исадора о высказываниях и делах Иисуса, известного как Евангелие от Матфея.	139:7.5 (1560.1) Though Matthew was a man with a past, he gave an excellent account of himself, and as time went on, his associates became proud of the publican’s performances. He was one of the apostles who made extensive notes on the sayings of Jesus, and these notes were used as the basis of Isador’s subsequent narrative of the sayings and doings of Jesus, which has become known as the Gospel according to Matthew.
139:7.6 (1560.2) Вслед за Матфеем – деловым человеком и сборщиком пошлин в Капернауме, прожившим прекрасную и полезную жизнь, – многие тысячи деловых людей, государственных служащих и политических деятелей последующих веков услышали притягательный голос Учителя: «Следуй за мной». Матфей действительно был расчетливым политиком, однако он хранил исключительную верность Иисусу и был в высшей степени предан своему долгу – заботе о том, чтобы у посланников грядущего царства было достаточно средств.	139:7.6 (1560.2) The great and useful life of Matthew, the business man and customs collector of Capernaum, has been the means of leading thousands upon thousands of other business men, public officials, and politicians, down through the subsequent ages, also to hear that engaging voice of the Master saying, “Follow me.” Matthew really was a shrewd politician, but he was intensely loyal to Jesus and supremely devoted to the task of seeing that the messengers of the coming kingdom were adequately financed.
139:7.7 (1560.3) Присутствие Матфея среди двенадцати позволило широко распахнуть двери царства для множества павших духом и отвергнутых душ, давно уже считавших себя лишенными того утешения, которое дает религия. Толпы отверженных и отчаявшихся мужчин и женщин стремились услышать Иисуса, и он не отвернулся ни от одного из них.	139:7.7 (1560.3) The presence of Matthew among the twelve was the means of keeping the doors of the kingdom wide open to hosts of downhearted and outcast souls who had regarded themselves as long since without the bounds of religious consolation. Outcast and despairing men and women flocked to hear Jesus, and he never turned one away.
139:7.8 (1560.4) Матфей принимал пожертвования от всех желающих из числа верующих учеников и слушателей, присутствовавших на проповедях Учителя, однако он никогда не проводил массовых сборов средств. Вся его деятельность, связанная с финансированием, осуществлялась им втайне и лично; большей частью деньги собирались среди представителей наиболее состоятельного класса заинтересованных верующих. Практически всё свое скромное состояние он потратил на нужды Учителя и его апостолов, но они так и не узнали о его щедрости, – за исключением Иисуса, который знал об этом всё. Матфей не решался открыто вносить свои деньги в апостольскую казну из-за боязни, что Иисус и его товарищи посчитают их грязными; поэтому он часто давал деньги от имени других верующих. В первые месяцы, когда Матфей знал, что его присутствие среди апостолов являлось определенным испытанием, он чувствовал сильное искушение намекнуть им на то, что нередко они кормятся на его средства, однако он подавлял этот соблазн. В тех случаях, когда проявлялось презрительное отношение к мытарю, Левий сгорал от желания раскрыть им свою щедрость, но ему всегда удавалось промолчать.	139:7.8 (1560.4) Matthew received freely tendered offerings from believing disciples and the immediate auditors of the Master’s teachings, but he never openly solicited funds from the multitudes. He did all his financial work in a quiet and personal way and raised most of the money among the more substantial class of interested believers. He gave practically the whole of his modest fortune to the work of the Master and his apostles, but they never knew of this generosity, save Jesus, who knew all about it. Matthew hesitated openly to contribute to the apostolic funds for fear that Jesus and his associates might regard his money as being tainted; so he gave much in the names of other believers. During the earlier months, when Matthew knew his presence among them was more or less of a trial, he was strongly tempted to let them know that his funds often supplied them with their daily bread, but he did not yield. When evidence of the disdain of the publican would become manifest, Levi would burn to reveal to them his generosity, but always he managed to keep still.
139:7.9 (1560.5) Если оказывалось, что имевшихся в наличии средств недостаточно для покрытия недельных расходов, Левий часто брал крупные суммы из личных сбережений. Точно так же иногда, когда у него появлялся огромный интерес к учению Иисуса, он предпочитал остаться с остальными и послушать Учителя, даже если знал, что из-за этого ему придется самому внести нужную сумму. Но как же ему хотелось, чтобы Иисус узнал о том, что значительную часть денег он берет из собственного кармана! Он и не догадывался, что Учитель прекрасно это знает. Ни один из апостолов так никогда и не узнал, что Матфей являлся их благотворителем, причем в такой степени, что когда, с началом преследований, он отправился проповедовать евангелие царства, он остался практически без гроша.	139:7.9 (1560.5) When the funds for the week were short of the estimated requirements, Levi would often draw heavily upon his own personal resources. Also, sometimes when he became greatly interested in Jesus’ teaching, he preferred to remain and hear the instruction, even though he knew he must personally make up for his failure to solicit the necessary funds. But Levi did so wish that Jesus might know that much of the money came from his pocket! He little realized that the Master knew all about it. The apostles all died without knowing that Matthew was their benefactor to such an extent that, when he went forth to proclaim the gospel of the kingdom after the beginning of the persecutions, he was practically penniless.
139:7.10 (1560.6) Когда эти преследования заставили верующих покинуть Иерусалим, Матфей отправился на север, проповедуя евангелие царства и крестя верующих. Его прежние товарищи-апостолы утратили с ним связь, однако он продолжал идти вперед, проповедуя и крестя, через Сирию, Каппадокию, Галатию, Вифинию и Фракию. Именно здесь, во фракийском городе Лисимахии, в результате сговора группы неверующих евреев с римскими солдатами, он встретил свою смерть. Так этот духовно возрожденный мытарь погиб победителем – с верой в спасение, столь прочно усвоенной им из учений Иисуса за время недавнего пребывания Учителя на земле.	139:7.10 (1560.6) When these persecutions caused the believers to forsake Jerusalem, Matthew journeyed north, preaching the gospel of the kingdom and baptizing believers. He was lost to the knowledge of his former apostolic associates, but on he went, preaching and baptizing, through Syria, Cappadocia, Galatia, Bithynia, and Thrace. And it was in Thrace, at Lysimachia, that certain unbelieving Jews conspired with the Roman soldiers to encompass his death. And this regenerated publican died triumphant in the faith of a salvation he had so surely learned from the teachings of the Master during his recent sojourn on earth.
8. Фома Дидим ^top	8. Thomas Didymus ^top
139:8.1 (1561.1) Фома был восьмым апостолом, и он был избран Филиппом. В последующие времена он стал известен как «Фома неверующий», однако его товарищи-апостолы вряд ли считали его неисправимым скептиком. Действительно, он обладал логическим и скептическим складом ума, но его отважная преданность не позволяла близко знавшим его людям считать Фому банальным скептиком.	139:8.1 (1561.1) Thomas was the eighth apostle, and he was chosen by Philip. In later times he has become known as “doubting Thomas,” but his fellow apostles hardly looked upon him as a chronic doubter. True, his was a logical, skeptical type of mind, but he had a form of courageous loyalty which forbade those who knew him intimately to regard him as a trifling skeptic.
139:8.2 (1561.2) Когда Фома присоединился к апостолам, ему было двадцать девять лет. Он был женат и имел четырех детей. Поначалу он работал плотником и каменщиком, но впоследствии стал рыбаком и поселился в Тарихее, находившейся на западном берегу Иордана у того места, где он вытекает из Галилейского моря. Фома был известным человеком в своем небольшом селе. Он был мало образован, но обладал острым и логическим умом и являлся сыном прекрасных родителей, живших в Тивериаде. Из всех апостолов только Фома обладал действительно аналитическим складом ума. Он был настоящим ученым апостольской группы.	139:8.2 (1561.2) When Thomas joined the apostles, he was twenty-nine years old, was married, and had four children. Formerly he had been a carpenter and stone mason, but latterly he had become a fisherman and resided at Tarichea, situated on the west bank of the Jordan where it flows out of the Sea of Galilee, and he was regarded as the leading citizen of this little village. He had little education, but he possessed a keen, reasoning mind and was the son of excellent parents, who lived at Tiberias. Thomas had the one truly analytical mind of the twelve; he was the real scientist of the apostolic group.
139:8.3 (1561.3) Детство Фомы было несчастливым. Брак его родителей нельзя назвать удачным, что отразилось на нём в зрелом возрасте. Фома приобрел очень тяжелый и сварливый характер. Даже его жена была довольна, когда он стал одним из апостолов: она радовалась тому, что бóльшую часть времени сможет не видеть своего пессимистически настроенного мужа. Кроме того, Фоме была присуща некоторая подозрительность, из-за чего с ним было трудно ужиться. Поначалу Фома очень возмущал Петра, который жаловался на него своему брату Андрею, называя его «злым, противным и вечно подозрительным». Но чем лучше товарищи Фомы узнавали его, тем больше он им нравился. Они убедились в его абсолютной честности и непоколебимой преданности. Фома был в высшей степени искренним и правдивым человеком, однако он был от природы придирчив и вырос настоящим пессимистом. Проклятьем его аналитического ума была подозрительность. Он уже терял веру в людей, когда познакомился с двенадцатью и, таким образом, соприкоснулся с благородной личностью Иисуса. Эта связь с Учителем сразу же начала преобразовывать весь характер Фомы, что привело к огромной перемене в его отношениях с другими людьми.	139:8.3 (1561.3) The early home life of Thomas had been unfortunate; his parents were not altogether happy in their married life, and this was reflected in Thomas’s adult experience. He grew up having a very disagreeable and quarrelsome disposition. Even his wife was glad to see him join the apostles; she was relieved by the thought that her pessimistic husband would be away from home most of the time. Thomas also had a streak of suspicion which made it very difficult to get along peaceably with him. Peter was very much upset by Thomas at first, complaining to his brother, Andrew, that Thomas was “mean, ugly, and always suspicious.” But the better his associates knew Thomas, the more they liked him. They found he was superbly honest and unflinchingly loyal. He was perfectly sincere and unquestionably truthful, but he was a natural-born faultfinder and had grown up to become a real pessimist. His analytical mind had become cursed with suspicion. He was rapidly losing faith in his fellow men when he became associated with the twelve and thus came in contact with the noble character of Jesus. This association with the Master began at once to transform Thomas’s whole disposition and to effect great changes in his mental reactions to his fellow men.
139:8.4 (1561.4) Огромной силой Фомы был его прекрасный аналитический ум в сочетании с непреклонным мужеством – если он приходил к какому-то решению. Его огромной слабостью была подозрительность в сочетании с нерешительностью, которую он так и не преодолел за всю свою жизнь во плоти.	139:8.4 (1561.4) Thomas’s great strength was his superb analytical mind coupled with his unflinching courage—when he had once made up his mind. His great weakness was his suspicious doubting, which he never fully overcame throughout his whole lifetime in the flesh.
139:8.5 (1561.5) В организации двенадцати апостолов в обязанности Фомы входило составление маршрутов и руководство путешествиями, и он был умелым управляющим работой и передвижениями апостольского корпуса. Он был хорошим исполнителем, великолепным предпринимателем, однако ему мешало его переменчивое настроение; сегодня он был одним человеком, завтра – другим. Когда Фома присоединился к апостолам, он был склонен к меланхолии, но общение с Иисусом и другими апостолами в значительной мере излечило его от этого болезненного самоанализа.	139:8.5 (1561.5) In the organization of the twelve Thomas was assigned to arrange and manage the itinerary, and he was an able director of the work and movements of the apostolic corps. He was a good executive, an excellent businessman, but he was handicapped by his many moods; he was one man one day and another man the next. He was inclined toward melancholic brooding when he joined the apostles, but contact with Jesus and the apostles largely cured him of this morbid introspection.
139:8.6 (1561.6) Иисусу очень нравился Фома, с которым он провел много длительных бесед с глазу на глаз. Его присутствие среди апостолов было огромным утешением для всех честных скептиков и помогло многим смущенным умам войти в царство, даже если они не могли целиком понять всех духовных и философских аспектов учений Иисуса. Апостольство Фомы было неизменным свидетельством того, что Иисус любит и честных скептиков.	139:8.6 (1561.6) Jesus enjoyed Thomas very much and had many long, personal talks with him. His presence among the apostles was a great comfort to all honest doubters and encouraged many troubled minds to come into the kingdom, even if they could not wholly understand everything about the spiritual and philosophic phases of the teachings of Jesus. Thomas’s membership in the twelve was a standing declaration that Jesus loved even honest doubters.
139:8.7 (1562.1) Если другие апостолы чтили Иисуса из-за какой-то особенной и выдающейся черты его многогранной личности, то Фома почитал своего Учителя из-за его в высшей степени гармоничного характера. Фома всё больше восхищался и уважал того, кто был столь ласковым и милосердным – и столь непреклонно справедливым и беспристрастным; столь твердым, но лишенным упрямства; столь спокойным, но лишенным безразличия; столь полезным и участливым, но лишенным навязчивости или безапелляционности; столь сильным – и одновременно столь добрым; столь уверенным, но лишенным грубости или резкости; столь мягким, но столь чуждым нерешительности; столь чистым и невинным – и в то же время столь живым, энергичным и волевым; столь истинно мужественным, но лишенным опрометчивости или безрассудства; столь любящим природу, но столь свободным от какого-либо поклонения ей; столь веселым и шутливым, но столь лишенным легкомысленности и фривольности. Именно эта несравненная гармоничность личности покорила Фому. Из всех апостолов он, возможно, обладал лучшим интеллектуальным пониманием Иисуса и способностью по достоинству оценить его личность.	139:8.7 (1562.1) The other apostles held Jesus in reverence because of some special and outstanding trait of his replete personality, but Thomas revered his Master because of his superbly balanced character. Increasingly Thomas admired and honored one who was so lovingly merciful yet so inflexibly just and fair; so firm but never obstinate; so calm but never indifferent; so helpful and so sympathetic but never meddlesome or dictatorial; so strong but at the same time so gentle; so positive but never rough or rude; so tender but never vacillating; so pure and innocent but at the same time so virile, aggressive, and forceful; so truly courageous but never rash or foolhardy; such a lover of nature but so free from all tendency to revere nature; so humorous and so playful, but so free from levity and frivolity. It was this matchless symmetry of personality that so charmed Thomas. He probably enjoyed the highest intellectual understanding and personality appreciation of Jesus of any of the twelve.
139:8.8 (1562.2) В советах двенадцати Фома всегда был осмотрителен и настаивал на соблюдении осторожности, однако если его консервативная линия не встречала достаточной поддержки или отвергалась, он всегда был первым, кто бесстрашно отправлялся исполнять принятый план. Вновь и вновь он выступал против какой-нибудь идеи, считая ее проявлением безрассудства и излишней самоуверенности; он спорил до самого конца, но когда Андрей выносил вопрос на голосование и апостолы решали сделать то, против чего он столь упорно возражал, Фома был первым, кто говорил: «Пошли!» Он умел проигрывать. Он не был злопамятным и не таил оскорбленных чувств. Вновь и вновь он возражал против того, чтобы Иисус подвергал себя опасности, но если Учитель решал пойти на риск, Фома неизменно сплачивал апостолов своим отважным призывом: «Вперед, друзья – пойдем же на смерть вместе с ним».	139:8.8 (1562.2) In the councils of the twelve Thomas was always cautious, advocating a policy of safety first, but if his conservatism was voted down or overruled, he was always the first fearlessly to move out in execution of the program decided upon. Again and again would he stand out against some project as being foolhardy and presumptuous; he would debate to the bitter end, but when Andrew would put the proposition to a vote, and after the twelve would elect to do that which he had so strenuously opposed, Thomas was the first to say, “Let’s go!” He was a good loser. He did not hold grudges nor nurse wounded feelings. Time and again did he oppose letting Jesus expose himself to danger, but when the Master would decide to take such risks, always was it Thomas who rallied the apostles with his courageous words, “Come on, comrades, let’s go and die with him.”
139:8.9 (1562.3) В некоторых отношениях Фома был похож на Филиппа; он тоже хотел, чтобы ему «показали», однако его внешние проявления сомнения основывались на совершенно иных мыслительных процессах. Фома был аналитиком, а не просто скептиком. Что касалось личной физической отваги, он был одним из самых храбрых среди двенадцати.	139:8.9 (1562.3) Thomas was in some respects like Philip; he also wanted “to be shown,” but his outward expressions of doubt were based on entirely different intellectual operations. Thomas was analytical, not merely skeptical. As far as personal physical courage was concerned, he was one of the bravest among the twelve.
139:8.10 (1562.4) У Фомы бывали очень тяжелые дни; временами он становился мрачным и унылым. Утрата сестры-близнеца в возрасте девяти лет во многом стала причиной его юношеской печали и усугубила проблемы его характера в более поздний период жизни. Когда Фома погружался в уныние, то иногда ему помогал прийти в себя Нафанаил, иногда – Петр, а нередко – один из близнецов Алфеевых. К сожалению, в периоды наибольшей подавленности он всегда избегал прямого контакта с Иисусом. Однако Учитель знал об этом всё и с понимающим сочувствием относился к страдавшему меланхолией и одолеваемому сомнениями апостолу.	139:8.10 (1562.4) Thomas had some very bad days; he was blue and downcast at times. The loss of his twin sister when he was nine years old had occasioned him much youthful sorrow and had added to his temperamental problems of later life. When Thomas would become despondent, sometimes it was Nathaniel who helped him to recover, sometimes Peter, and not infrequently one of the Alpheus twins. When he was most depressed, unfortunately he always tried to avoid coming in direct contact with Jesus. But the Master knew all about this and had an understanding sympathy for his apostle when he was thus afflicted with depression and harassed by doubts.
139:8.11 (1562.5) Иногда Фома получал от Андрея разрешение покинуть остальных и уединиться на один-два дня. Но вскоре он понял неразумность такого пути. Он быстро убедился в том, что лучшее средство в период подавленности – продолжать работать и держаться своих товарищей. Однако какие бы чувства ни владели им, он оставался настоящим апостолом. Когда приходило время действовать, именно Фома всегда говорил: «Пошли!»	139:8.11 (1562.5) Sometimes Thomas would get permission from Andrew to go off by himself for a day or two. But he soon learned that such a course was not wise; he early found that it was best, when he was downhearted, to stick close to his work and to remain near his associates. But no matter what happened in his emotional life, he kept right on being an apostle. When the time actually came to move forward, it was always Thomas who said, “Let’s go!”
139:8.12 (1562.6) Фома служит прекрасным примером человека, который испытывает сомнения, вступает с ними в борьбу и побеждает. Он обладал великолепным умом; он не был язвительным критиканом. Это был человек логического склада ума, мыслитель; он являлся пробным камнем для Иисуса и своих товарищей-апостолов. Если бы Иисус и его труд не были подлинными, такого человека, как Фома, невозможно было бы удержать от начала до конца. Он обладал острым и безошибочным чувством истины. При первом же признаке мошенничества или обмана Фома покинул бы их. Ученые могут не до конца понимать Иисуса и его труд на земле, однако с Учителем и его человеческими сподвижниками жил и трудился человек, обладавший умом настоящего ученого, – Фома Дидим, и он верил в Иисуса Назарянина.	139:8.12 (1562.6) Thomas is the great example of a human being who has doubts, faces them, and wins. He had a great mind; he was no carping critic. He was a logical thinker; he was the acid test of Jesus and his fellow apostles. If Jesus and his work had not been genuine, it could not have held a man like Thomas from the start to the finish. He had a keen and sure sense of fact. At the first appearance of fraud or deception Thomas would have forsaken them all. Scientists may not fully understand all about Jesus and his work on earth, but there lived and worked with the Master and his human associates a man whose mind was that of a true scientist—Thomas Didymus—and he believed in Jesus of Nazareth.
139:8.13 (1563.1) Дни суда и распятия стали тяжелым испытанием для Фомы. На какое-то время он впал в глубокое отчаяние, но собрался с силами, остался с апостолами и вместе с ними приветствовал Иисуса на Галилейском море. На время он поддался сомнениям и депрессии, но в итоге вновь обрел веру и мужество. После Пятидесятницы он помогал апостолам мудрым советом и, когда преследования рассеяли верующих, прошел Кипр, Крит, побережье Северной Африки и Сицилию, проповедуя благую весть царства и крестя верующих. Фома продолжал проповедовать и крестить, пока, по приказу Рима, не был схвачен и казнен на Мальте. Всего за несколько недель до смерти он приступил к описанию жизни и учений Иисуса.	139:8.13 (1563.1) Thomas had a trying time during the days of the trial and crucifixion. He was for a season in the depths of despair, but he rallied his courage, stuck to the apostles, and was present with them to welcome Jesus on the Sea of Galilee. For a while he succumbed to his doubting depression but eventually rallied his faith and courage. He gave wise counsel to the apostles after Pentecost and, when persecution scattered the believers, went to Cyprus, Crete, the North African coast, and Sicily, preaching the glad tidings of the kingdom and baptizing believers. And Thomas continued preaching and baptizing until he was apprehended by the agents of the Roman government and was put to death in Malta. Just a few weeks before his death he had begun the writing of the life and teachings of Jesus.
9 и 10. Иаков и Иуда Алфеевы ^top	9. and 10. James and Judas Alpheus ^top
139:10.1 (1563.2) Близнецы Иаков и Иуда, сыновья Алфея, были рыбаками и жили неподалеку от Хересы; Иаков и Иоанн Зеведеевы избрали их девятым и десятым апостолами. Им было по двадцать шесть лет, и они были женаты; у Иакова было трое детей, у Иуды – двое.	139:10.1 (1563.2) James and Judas the sons of Alpheus, the twin fishermen living near Kheresa, were the ninth and tenth apostles and were chosen by James and John Zebedee. They were twenty-six years old and married, James having three children, Judas two.
139:10.2 (1563.3) Мало что можно сказать об этих простых рыбаках. Они любили своего Учителя, и Иисус любил их, однако они никогда не прерывали его рассуждений вопросами. Они плохо понимали философские беседы и теологические дебаты других апостолов, но они радовались тому, что оказались среди столь могущественных людей. Оба они были практически идентичны по своему внешнему облику, умственным способностям и духовному восприятию. То, что можно сказать об одном, справедливо и для другого.	139:10.2 (1563.3) There is not much to be said about these two commonplace fisherfolk. They loved their Master and Jesus loved them, but they never interrupted his discourses with questions. They understood very little about the philosophical discussions or the theological debates of their fellow apostles, but they rejoiced to find themselves numbered among such a group of mighty men. These two men were almost identical in personal appearance, mental characteristics, and extent of spiritual perception. What may be said of one should be recorded of the other.
139:10.3 (1563.4) Андрей поручил им следить за порядком. Они являлись главными блюстителями порядка во время проповедей и, фактически, широко использовались апостолами в качестве слуг и посыльных. Они помогали Филиппу со снабжением, относили деньги семьям вместо Нафанаила и всегда были готовы помочь любому из апостолов.	139:10.3 (1563.4) Andrew assigned them to the work of policing the multitudes. They were the chief ushers of the preaching hours and, in fact, the general servants and errand boys of the twelve. They helped Philip with the supplies, they carried money to the families for Nathaniel, and always were they ready to lend a helping hand to any one of the apostles.
139:10.4 (1563.5) Толпы простых людей испытывали огромное воодушевление, видя двух таких, как они, человек, удостоенных места среди апостолов. Уже то, что эти недалекие близнецы были приняты в апостолы, привлекало в царство множество нерешительных верующих. И, кроме того, простые люди более благосклонно относились к тому, что ими руководили и управляли официальные блюстители порядка, во многом похожие на них самих.	139:10.4 (1563.5) The multitudes of the common people were greatly encouraged to find two like themselves honored with places among the apostles. By their very acceptance as apostles these mediocre twins were the means of bringing a host of fainthearted believers into the kingdom. And, too, the common people took more kindly to the idea of being directed and managed by official ushers who were very much like themselves.
139:10.5 (1563.6) Иаков и Иуда, которых также называли Фаддеем и Леввеем, не имели ни сильных, ни слабых сторон. Прозвища, данные им учениками, были добродушным обозначением заурядности. Они были «меньшими из всех апостолов». Они знали это и не расстраивались.	139:10.5 (1563.6) James and Judas, who were also called Thaddeus and Lebbeus, had neither strong points nor weak points. The nicknames given them by the disciples were good-natured designations of mediocrity. They were “the least of all the apostles”; they knew it and felt cheerful about it.
139:10.6 (1563.7) Иаков Алфеев особенно любил Иисуса из-за его простоты. Эти близнецы не могли постичь разум Иисуса, однако они действительно чувствовали, что связаны с сердцем Учителя узами благожелательности. Они не обладали большим умом; при всём уважении к ним, их можно было бы назвать даже глупыми, но в своей духовной сущности они обладали настоящим опытом. Они верили в Иисуса; они являлись сынами Божьими и собратьями в царстве.	139:10.6 (1563.7) James Alpheus especially loved Jesus because of the Master’s simplicity. These twins could not comprehend the mind of Jesus, but they did grasp the sympathetic bond between themselves and the heart of their Master. Their minds were not of a high order; they might even reverently be called stupid, but they had a real experience in their spiritual natures. They believed in Jesus; they were sons of God and fellows of the kingdom.
139:10.7 (1564.1) Иуду Алфеева притягивала к Иисусу непоказная скромность Учителя. Такая скромность в сочетании с таким личным достоинством чрезвычайно импонировала Иуде. То, что Иисус всегда наказывал молчать о своих необычных деяниях, производило огромное впечатление на этого простодушного дитя природы.	139:10.7 (1564.1) Judas Alpheus was drawn toward Jesus because of the Master’s unostentatious humility. Such humility linked with such personal dignity made a great appeal to Judas. The fact that Jesus would always enjoin silence regarding his unusual acts made a great impression on this simple child of nature.
139:10.8 (1564.2) Близнецы были добродушными и бесхитростными помощниками, и все любили их. Иисус пригласил этих молодых людей одного таланта занять почетное место в царстве – войти в его личное окружение, – потому что в пространственно-временны́х мирах существуют бесчисленные миллионы таких же простодушных и охваченных страхом душ, которым он также предлагает активное вероисповедное общение с ним и его излитым Духом Истины. Иисус презирает не незначительность, а зло и грех. Иаков и Иуда были незначительны, но они были верны. Они были простыми и невежественными людьми, но они обладали большим сердцем, добротой и великодушием.	139:10.8 (1564.2) The twins were good-natured, simple-minded helpers, and everybody loved them. Jesus welcomed these young men of one talent to positions of honor on his personal staff in the kingdom because there are untold millions of other such simple and fear-ridden souls on the worlds of space whom he likewise wishes to welcome into active and believing fellowship with himself and his outpoured Spirit of Truth. Jesus does not look down upon littleness, only upon evil and sin. James and Judas were little, but they were also faithful. They were simple and ignorant, but they were also big-hearted, kind, and generous.
139:10.9 (1564.3) И сколь преисполнены благодарной гордостью были эти скромные люди в тот день, когда Учитель отказался принимать некоего богатого человека в качестве проповедника евангелия, пока тот не продаст свое имение и не поможет бедным! Когда люди слышали это и видели близнецов среди его советников, они знали доподлинно, что Иисус нелицеприятен. Только божественный институт – царство небесное – мог быть построен на столь заурядном человеческом фундаменте!	139:10.9 (1564.3) And how gratefully proud were these humble men on that day when the Master refused to accept a certain rich man as an evangelist unless he would sell his goods and help the poor. When the people heard this and beheld the twins among his counselors, they knew of a certainty that Jesus was no respecter of persons. But only a divine institution—the kingdom of heaven—could ever have been built upon such a mediocre human foundation!
139:10.10 (1564.4) Лишь один или два раза за всё их общение с Иисусом близнецы решились обратиться с вопросом в присутствии других. Проснувшийся у Иуды интерес побудил его задать вопрос после того, как Учитель сказал о гласном раскрытии себя миру. Иуда был несколько разочарован тем, что у двенадцати не останется секретов, и решился спросить: «Но Учитель, когда ты таким образом раскроешь себя миру, как выделишь ты нас особым проявлением своей благости?»	139:10.10 (1564.4) Only once or twice in all their association with Jesus did the twins venture to ask questions in public. Judas was once intrigued into asking Jesus a question when the Master had talked about revealing himself openly to the world. He felt a little disappointed that there were to be no more secrets among the twelve, and he made bold to ask: “But, Master, when you do thus declare yourself to the world, how will you favor us with special manifestations of your goodness?”
139:10.11 (1564.5) Близнецы добросовестно служили до самого конца – до черных дней суда, распятия и отчаяния. В своих сердцах они никогда не теряли веру в Иисуса и (не считая Иоанна) первыми поверили в воскресение. Но они не могли понять установления царства. Вскоре после того как их Учитель был распят, они вернулись к своим семьям и сетям; их труд был завершен. Они не обладали способностями, необходимыми для более сложных сражений во имя царства. Однако они жили и умерли с сознанием того, что были удостоены и благословлены четырьмя годами тесной и личной связи с Сыном Божьим – полновластным творцом вселенной.	139:10.11 (1564.5) The twins served faithfully until the end, until the dark days of trial, crucifixion, and despair. They never lost their heart faith in Jesus, and (save John) they were the first to believe in his resurrection. But they could not comprehend the establishment of the kingdom. Soon after their Master was crucified, they returned to their families and nets; their work was done. They had not the ability to go on in the more complex battles of the kingdom. But they lived and died conscious of having been honored and blessed with four years of close and personal association with a Son of God, the sovereign maker of a universe.
11. Симон Зелот ^top	11. Simon the Zealot ^top
139:11.1 (1564.6) Симон Зелот, одиннадцатый апостол, был избран Симоном Петром. Это был способный человек с хорошей родословной, который жил вместе со своей семьей в Капернауме. Когда он присоединился к апостолам, ему было двадцать восемь лет. Он являлся пламенным агитатором. Кроме того, это был человек, который много говорил, не подумав. До того, как посвятить всего себя патриотической организации зелотов, он был купцом в Капернауме.	139:11.1 (1564.6) Simon Zelotes, the eleventh apostle, was chosen by Simon Peter. He was an able man of good ancestry and lived with his family at Capernaum. He was twenty-eight years old when he became attached to the apostles. He was a fiery agitator and was also a man who spoke much without thinking. He had been a merchant in Capernaum before he turned his entire attention to the patriotic organization of the Zealots.
139:11.2 (1564.7) Симон Зелот отвечал за развлечения и отдых апостольской группы, и он был прекрасным организатором досуга и отдыха двенадцати.	139:11.2 (1564.7) Simon Zelotes was given charge of the diversions and relaxation of the apostolic group, and he was a very efficient organizer of the play life and recreational activities of the twelve.
139:11.3 (1564.8) Сильной стороной характера Симона была его воодушевляющая преданность. Если апостолы находили мужчину или женщину, которые терзались сомнениями относительно вступления в царство, они посылали Симона. Обычно этому вдохновенному стороннику спасения через веру в Бога требовалось не более пятнадцати минут, чтобы развеять все сомнения и устранить любые колебания, увидеть рождение новой души в «свободе веры и радости спасения».	139:11.3 (1564.8) Simon’s strength was his inspirational loyalty. When the apostles found a man or woman who floundered in indecision about entering the kingdom, they would send for Simon. It usually required only about fifteen minutes for this enthusiastic advocate of salvation through faith in God to settle all doubts and remove all indecision, to see a new soul born into the “liberty of faith and the joy of salvation.”
139:11.4 (1565.1) Огромной слабостью Симона был его материалистический склад ума. Он не мог быстро превратиться из еврейского националиста в духовного интернационалиста. Четыре года – слишком короткий срок для такой интеллектуальной и эмоциональной трансформации, однако Иисус всегда терпеливо относился к нему.	139:11.4 (1565.1) Simon’s great weakness was his material-mindedness. He could not quickly change himself from a Jewish nationalist to a spiritually minded internationalist. Four years was too short a time in which to make such an intellectual and emotional transformation, but Jesus was always patient with him.
139:11.5 (1565.2) Больше всего Симона восхищало в Иисусе спокойствие Учителя, его уверенность, выдержка и непостижимое самообладание.	139:11.5 (1565.2) The one thing about Jesus which Simon so much admired was the Master’s calmness, his assurance, poise, and inexplicable composure.
139:11.6 (1565.3) Хотя Симон был пламенным революционером, бесстрашным бунтовщиком, он постепенно укрощал свою пылкую натуру, пока не превратился в яркого и убедительного проповедника «мира на земле и доброй воли среди людей». Симон был искусным спорщиком; он действительно любил поспорить. И когда приходилось иметь дело с законничеством образованных евреев или с интеллектуальными софизмами греков, это всегда поручалось Симону.	139:11.6 (1565.3) Although Simon was a rabid revolutionist, a fearless firebrand of agitation, he gradually subdued his fiery nature until he became a powerful and effective preacher of “Peace on earth and good will among men.” Simon was a great debater; he did like to argue. And when it came to dealing with the legalistic minds of the educated Jews or the intellectual quibblings of the Greeks, the task was always assigned to Simon.
139:11.7 (1565.4) Он был мятежником по своей природе и борцом с традиционными верованиями по воспитанию, однако Иисус привлек его на свою сторону для проповеди высоких идей небесного царства. Симон всегда отождествлял себя с партией протеста; теперь же он присоединился к партии прогресса – неограниченного и вечного прогресса в духе и истине. Он был человеком огромной верности и горячей личной преданности, и он действительно глубоко любил Иисуса.	139:11.7 (1565.4) He was a rebel by nature and an iconoclast by training, but Jesus won him for the higher concepts of the kingdom of heaven. He had always identified himself with the party of protest, but he now joined the party of progress, unlimited and eternal progression of spirit and truth. Simon was a man of intense loyalties and warm personal devotions, and he did profoundly love Jesus.
139:11.8 (1565.5) Иисус не боялся общаться с коммерсантами, трудовым людом, оптимистами, пессимистами, философами, скептиками, мытарями, политиками и патриотами.	139:11.8 (1565.5) Jesus was not afraid to identify himself with business men, laboring men, optimists, pessimists, philosophers, skeptics, publicans, politicians, and patriots.
139:11.9 (1565.6) Учитель часто беседовал с Симоном, но ему так и не удалось превратить этого ревностного еврейского националиста в интернационалиста. Иисус часто говорил Симону, что человеку свойственно желать улучшения социального, экономического и политического положения, однако он неизменно добавлял: «Это не имеет отношения к небесному царству. Мы должны посвятить себя исполнению воли Отца. Наше дело – быть посланниками небесного духовного правительства, и мы не должны непосредственно заниматься чем-либо иным, кроме представления воли и характера божественного Отца, возглавляющего правительство, посланниками которого мы являемся». Симону было трудно понять всё это, но постепенно он стал постигать некоторый смысл учения Иисуса.	139:11.9 (1565.6) The Master had many talks with Simon, but he never fully succeeded in making an internationalist out of this ardent Jewish nationalist. Jesus often told Simon that it was proper to want to see the social, economic, and political orders improved, but he would always add: “That is not the business of the kingdom of heaven. We must be dedicated to the doing of the Father’s will. Our business is to be ambassadors of a spiritual government on high, and we must not immediately concern ourselves with aught but the representation of the will and character of the divine Father who stands at the head of the government whose credentials we bear.” It was all difficult for Simon to comprehend, but gradually he began to grasp something of the meaning of the Master’s teaching.
139:11.10 (1565.7) Когда иерусалимские преследования рассеяли учеников, Симон временно прекратил свою деятельность. Он был буквально сломлен. Как патриот-националист, он отказался от всего ради учений Иисуса; и вот, всё было кончено. Он впал в отчаяние, но через несколько лет вновь исполнился надеждой и отправился в путь, возвещая евангелие царства.	139:11.10 (1565.7) After the dispersion because of the Jerusalem persecutions, Simon went into temporary retirement. He was literally crushed. As a nationalist patriot he had surrendered in deference to Jesus’ teachings; now all was lost. He was in despair, but in a few years he rallied his hopes and went forth to proclaim the gospel of the kingdom.
139:11.11 (1565.8) Он прибыл в Александрию и, поднявшись к верховьям Нила, проник в глубинные районы Африки, повсюду проповедуя евангелие Иисуса и крестя верующих. Так он трудился, пока не превратился в немощного старика. Он умер и был похоронен в сердце Африки.	139:11.11 (1565.8) He went to Alexandria and, after working up the Nile, penetrated into the heart of Africa, everywhere preaching the gospel of Jesus and baptizing believers. Thus he labored until he was an old man and feeble. And he died and was buried in the heart of Africa.
12. Иуда Искариот ^top	12. Judas Iscariot ^top
139:12.1 (1565.9) Иуда Искариот, двенадцатый апостол, был избран Нафанаилом. Он родился в Кериоте – небольшом городке в южной Иудее. Когда он был подростком, родители перебрались в Иерихон, где он жил и служил в различных коммерческих предприятиях своего отца, пока не заинтересовался проповедью и деятельностью Иоанна Крестителя. Родители Иуды были саддукеями, и когда их сын примкнул к ученикам Иоанна, они отреклись от него.	139:12.1 (1565.9) Judas Iscariot, the twelfth apostle, was chosen by Nathaniel. He was born in Kerioth, a small town in southern Judea. When he was a lad, his parents moved to Jericho, where he lived and had been employed in his father’s various business enterprises until he became interested in the preaching and work of John the Baptist. Judas’s parents were Sadducees, and when their son joined John’s disciples, they disowned him.
139:12.2 (1566.1) Нафанаил встретил Иуду в Тарихее, где тот искал работу на рыбосушильном предприятии у южной оконечности Галилейского моря. Когда он примкнул к апостолам, ему было тридцать лет и он не был женат. Он был, возможно, самым образованным из двенадцати апостолов и являлся единственным в апостольской семье Учителя выходцем из Иудеи. Личность Иуды не отличалась какими-либо яркими чертами, хотя он обладал многими внешними признаками культурного и воспитанного человека. Он обладал хорошим умом, но этот ум не всегда был по-настоящему искренним. Иуда, в сущности, не понимал себя; он не был откровенным в отношениях с самим собой.	139:12.2 (1566.1) When Nathaniel met Judas at Tarichea, he was seeking employment with a fish-drying enterprise at the lower end of the Sea of Galilee. He was thirty years of age and unmarried when he joined the apostles. He was probably the best-educated man among the twelve and the only Judean in the Master’s apostolic family. Judas had no outstanding trait of personal strength, though he had many outwardly appearing traits of culture and habits of training. He was a good thinker but not always a truly honest thinker. Judas did not really understand himself; he was not really sincere in dealing with himself.
139:12.3 (1566.2) Андрей назначил Иуду апостольским казначеем; он полностью соответствовал своей должности и – вплоть до того дня, когда он предал своего Учителя, – исполнял обязанности честно, преданно и чрезвычайно успешно.	139:12.3 (1566.2) Andrew appointed Judas treasurer of the twelve, a position which he was eminently fitted to hold, and up to the time of the betrayal of his Master he discharged the responsibilities of his office honestly, faithfully, and most efficiently.
139:12.4 (1566.3) В Иисусе не было какой-либо особой черты, которая восхищала бы Иуду и которую он выделял бы из всесторонне привлекательной и чрезвычайно обаятельной личности Учителя. Иуда так и не смог возвыситься над своими предвзятыми мнениями иудеянина о своих товарищах-галилеянах. Про себя он критиковал многое даже в Иисусе. Не раз этот самодовольный иудеянин осмеливался в глубине души подвергать критике даже того, на кого одиннадцать апостолов смотрели как на совершенного человека, который «абсолютно прекрасен и лучший из десяти тысяч других». Он действительно считал, что Иисус проявляет робость и в некотором смысле боится утвердить собственное могущество и власть.	139:12.4 (1566.3) There was no special trait about Jesus which Judas admired above the generally attractive and exquisitely charming personality of the Master. Judas was never able to rise above his Judean prejudices against his Galilean associates; he would even criticize in his mind many things about Jesus. Him whom eleven of the apostles looked upon as the perfect man, as the “one altogether lovely and the chiefest among ten thousand,” this self-satisfied Judean often dared to criticize in his own heart. He really entertained the notion that Jesus was timid and somewhat afraid to assert his own power and authority.
139:12.5 (1566.4) Иуда был хорошим коммерсантом. Требовался такт, способности, терпение, равно как и неукоснительная приверженность своему делу, для того чтобы вести финансовые дела такого идеалиста, как Иисус, не говоря уже о борьбе с безалаберностью некоторых апостолов в деловых вопросах. Иуда был действительно хорошим исполнителем, дальновидным и способным финансистом. И он являлся активным сторонником организации. Никто из двенадцати никогда не критиковал Иуду. Насколько они могли судить, Иуда Искариот был непревзойденным казначеем, образованным и лояльным (хотя иногда критически настроенным) апостолом и во всех отношениях преуспевающим человеком. Апостолы любили Иуду. Он действительно был одним из них. Должно быть, он верил в Иисуса, однако мы сомневаемся в том, что он действительно любил Учителя всем сердцем. Судьба Иуды иллюстрирует справедливость выражения: «Иной путь кажется человеку правильным, но в конце пути – смерть». Человек легко становится жертвой незаметного обмана – приятного приспособления к путям греха и смерти. Не сомневайтесь в том, что в финансовом отношении Иуда всегда был лоялен по отношению к Учителю и своим товарищам-апостолам. Деньги никогда не могли бы стать мотивом его предательства.	139:12.5 (1566.4) Judas was a good business man. It required tact, ability, and patience, as well as painstaking devotion, to manage the financial affairs of such an idealist as Jesus, to say nothing of wrestling with the helter-skelter business methods of some of his apostles. Judas really was a great executive, a farseeing and able financier. And he was a stickler for organization. None of the twelve ever criticized Judas. As far as they could see, Judas Iscariot was a matchless treasurer, a learned man, a loyal (though sometimes critical) apostle, and in every sense of the word a great success. The apostles loved Judas; he was really one of them. He must have believed in Jesus, but we doubt whether he really loved the Master with a whole heart. The case of Judas illustrates the truthfulness of that saying: “There is a way that seems right to a man, but the end thereof is death.” It is altogether possible to fall victim to the peaceful deception of pleasant adjustment to the paths of sin and death. Be assured that Judas was always financially loyal to his Master and his fellow apostles. Money could never have been the motive for his betrayal of the Master.
139:12.6 (1566.5) Иуда являлся единственным сыном недальновидных родителей. В очень юном возрасте его баловали и ему потакали; он был испорченным ребенком. Когда он вырос, у него сложилось преувеличенное представление о собственной значимости. Он не умел проигрывать. Его представления о справедливости были расплывчатыми и превратными. Он лелеял в себе чувства ненависти и подозрительности. Он был мастером превратного толкования слов и поступков своих друзей. И всю свою жизнь Иуда культивировал в себе привычку сводить счеты с теми, кто, как ему представлялось, плохо обходился с ним. Он обладал извращенным представлением о ценностях и преданности.	139:12.6 (1566.5) Judas was an only son of unwise parents. When very young, he was pampered and petted; he was a spoiled child. As he grew up, he had exaggerated ideas about his self-importance. He was a poor loser. He had loose and distorted ideas about fairness; he was given to the indulgence of hate and suspicion. He was an expert at misinterpretation of the words and acts of his friends. All through his life Judas had cultivated the habit of getting even with those whom he fancied had mistreated him. His sense of values and loyalties was defective.
139:12.7 (1566.6) Для Иисуса Иуда являлся испытанием веры. С самого начала Учитель прекрасно понимал слабости этого апостола и хорошо видел, какой опасностью чревато принятие его в братство. Однако в природе Сынов Божьих – давать каждому созданному существу полную и равную возможность спасения и продолжения жизни. Иисус хотел, чтобы не только смертные данного мира, но и наблюдавшие существа в бессчетных других мирах знали, что когда возникает сомнение в искренней и беззаветной преданности создания царству, неизменной практикой стоящих над людьми Судей является полное принятие сомнительного кандидата. Дверь в вечную жизнь широко открыта для всех; «жаждущий пусть приходит»; нет никаких ограничений или условий, кроме веры входящего.	139:12.7 (1566.6) To Jesus, Judas was a faith adventure. From the beginning the Master fully understood the weakness of this apostle and well knew the dangers of admitting him to fellowship. But it is the nature of the Sons of God to give every created being a full and equal chance for salvation and survival. Jesus wanted not only the mortals of this world but the onlookers of innumerable other worlds to know that, when doubts exist as to the sincerity and wholeheartedness of a creature’s devotion to the kingdom, it is the invariable practice of the Judges of men fully to receive the doubtful candidate. The door of eternal life is wide open to all; “whosoever will may come”; there are no restrictions or qualifications save the faith of the one who comes.
139:12.8 (1567.1) Именно поэтому Иисус позволил Иуде продолжать свою деятельность до самого конца, всегда делая всё возможное, чтобы изменить и спасти этого слабого и запутавшегося апостола. Однако если человек неспособен честно принять свет и оправдать его своей жизнью, то в душе такого человека этот свет превращается в тьму. Иуда стал лучше понимать царство на интеллектуальном уровне, но, в отличие от остальных апостолов, он не достиг прогресса в обретении духовного характера. Ему не удалось добиться удовлетворительного личного прогресса в своем духовном опыте.	139:12.8 (1567.1) This is just the reason why Jesus permitted Judas to go on to the very end, always doing everything possible to transform and save this weak and confused apostle. But when light is not honestly received and lived up to, it tends to become darkness within the soul. Judas grew intellectually regarding Jesus’ teachings about the kingdom, but he did not make progress in the acquirement of spiritual character as did the other apostles. He failed to make satisfactory personal progress in spiritual experience.
139:12.9 (1567.2) Иуда всё глубже погружался в мрачные размышления о собственных разочарованиях и в итоге пал жертвой злопамятности. Он часто считал себя обиженным и начал относиться с патологической подозрительностью к своим лучшим друзьям – и даже к Учителю. Вскоре его поглотила идея сведения счетов; он был готов пойти на всё, чтобы отомстить за себя, – да, вплоть до предательства своих товарищей и Учителя.	139:12.9 (1567.2) Judas became increasingly a brooder over personal disappointment, and finally he became a victim of resentment. His feelings had been many times hurt, and he grew abnormally suspicious of his best friends, even of the Master. Presently he became obsessed with the idea of getting even, anything to avenge himself, yes, even betrayal of his associates and his Master.
139:12.10 (1567.3) Однако эти порочные и опасные мысли приняли окончательную форму только в тот день, когда благодарная женщина возлила сосуд с дорогим благовонием Иисусу на ноги. Иуда счел это расточительством, и когда его открытый протест был сразу же и во всеуслышание отвергнут Иисусом, чаша терпения Иуды переполнилась. Это событие пробудило в нём накопившиеся за всю жизнь ненависть, обиду, злобу, мнительность, ревность и жажду мести, и он решил расквитаться, еще даже не зная с кем; но он сосредоточил всё свое зло на единственном невинном человеке во всей презренной драме его несчастной жизни только потому, что Иисус оказался главным действующим лицом в том эпизоде, которым ознаменовался переход Иуды из эволюционирующего царства света в избранные им самим владения тьмы.	139:12.10 (1567.3) But these wicked and dangerous ideas did not take definite shape until the day when a grateful woman broke an expensive box of incense at Jesus’ feet. This seemed wasteful to Judas, and when his public protest was so sweepingly disallowed by Jesus right there in the hearing of all, it was too much. That event determined the mobilization of all the accumulated hate, hurt, malice, prejudice, jealousy, and revenge of a lifetime, and he made up his mind to get even with he knew not whom; but he crystallized all the evil of his nature upon the one innocent person in all the sordid drama of his unfortunate life just because Jesus happened to be the chief actor in the episode which marked his passing from the progressive kingdom of light into that self-chosen domain of darkness.
139:12.11 (1567.4) Много раз Учитель как наедине, так и публично предупреждал Иуду о том, что тот встал на скользкий путь, однако обычно божественные предостережения бесполезны, если они наталкиваются на озлобленную человеческую природу. Иисус сделал всё возможное, не противоречащее нравственной свободе человека, чтобы удержать Иуду от заблуждения. Наконец настал час великого испытания. Сын злобы пал; он уступил отвратительным и презренным велениям надменного, мстительного, отличавшегося гипертрофированным самомнением разума и стремительно погрузился в смятение, отчаяние и греховность.	139:12.11 (1567.4) The Master many times, both privately and publicly, had warned Judas that he was slipping, but divine warnings are usually useless in dealing with embittered human nature. Jesus did everything possible, consistent with man’s moral freedom, to prevent Judas’s choosing to go the wrong way. The great test finally came. The son of resentment failed; he yielded to the sour and sordid dictates of a proud and vengeful mind of exaggerated self-importance and swiftly plunged on down into confusion, despair, and depravity.
139:12.12 (1567.5) И тогда Иуда вступил в подлый и позорный сговор с целью предательства своего Господа и Учителя и быстро привел в исполнение этот гнусный заговор. При осуществлении своих порожденных злобой планов коварного предательства он испытывал мгновения сожаления и стыда, но в такие периоды ясного сознания он, в собственное оправдание, малодушно воображал, что Иисус, быть может, воспользуется своим могуществом и в последнее мгновение освободит себя.	139:12.12 (1567.5) Judas then entered into the base and shameful intrigue to betray his Lord and Master and quickly carried the nefarious scheme into effect. During the outworking of his anger-conceived plans of traitorous betrayal, he experienced moments of regret and shame, and in these lucid intervals he faintheartedly conceived, as a defense in his own mind, the idea that Jesus might possibly exert his power and deliver himself at the last moment.
139:12.13 (1567.6) Когда всё было позади – когда презренный и греховный поступок был совершен, – этот ставший предателем смертный, которому ничего не стоило продать своего друга за тридцать сребреников для удовлетворения давней жажды мести, бросился вон и исполнил последний акт в драме бегства от реальностей смертного существования, покончив с собой.	139:12.13 (1567.6) When the sordid and sinful business was all over, this renegade mortal, who thought lightly of selling his friend for thirty pieces of silver to satisfy his long-nursed craving for revenge, rushed out and committed the final act in the drama of fleeing from the realities of mortal existence—suicide.
139:12.14 (1567.7) Одиннадцать апостолов ужаснулись, они были потрясены. Иисус испытывал к предателю одну только жалость. Миры не смогли простить Иуду, и с тех пор по всей обширной вселенной избегают упоминать его имя.	139:12.14 (1567.7) The eleven apostles were horrified, stunned. Jesus regarded the betrayer only with pity. The worlds have found it difficult to forgive Judas, and his name has become eschewed throughout a far-flung universe.