Документ 177	Paper 177
Среда, день отдыха	Wednesday, the Rest Day
177:0.1 (1920.1) В тех случаях, когда Иисус и апостолы не были перегружены обучением людей, они, как правило, посвящали каждую среду отдыху. В ту среду они позавтракали несколько позднее обычного; в лагере стояла зловещая тишина, и первая половина утренней трапезы прошла почти в полном молчании. Наконец, Иисус заговорил: «Я желаю, чтобы сегодня вы отдохнули. Обдумайте спокойно всё, что произошло со времени нашего прихода в Иерусалим, и поразмыслите о том, с чем вам предстоит вскоре столкнуться и о чём я уже откровенно говорил вам. Стремитесь к тому, чтобы истина утвердилась в вашей жизни и чтобы каждый день вы росли в благодати».	177:0.1 (1920.1) WHEN the work of teaching the people did not press them, it was the custom of Jesus and his apostles to rest from their labors each Wednesday. On this particular Wednesday they ate breakfast somewhat later than usual, and the camp was pervaded by an ominous silence; little was said during the first half of this morning meal. At last Jesus spoke: “I desire that you rest today. Take time to think over all that has happened since we came to Jerusalem and meditate on what is just ahead, of which I have plainly told you. Make sure that the truth abides in your lives, and that you daily grow in grace.”
177:0.2 (1920.2) После завтрака Учитель сообщил Андрею, что он собирается отсутствовать в течение дня, и предложил, чтобы апостолам было позволено провести это время по собственному усмотрению, с одной оговоркой: ни в коем случае не посещать Иерусалим.	177:0.2 (1920.2) After breakfast the Master informed Andrew that he intended to be absent for the day and suggested that the apostles be permitted to spend the time in accordance with their own choosing, except that under no circumstances should they go within the gates of Jerusalem.
177:0.3 (1920.3) Когда Иисус уже собирался отправиться в одиночестве в горы, Давид Зеведеев обратился к нему со словами: «Ты прекрасно знаешь, Учитель, что фарисеи и правители пытаются убить тебя, и тем не менее, ты собираешься один идти в горы. Это было бы безумием. Поэтому я пошлю с тобой трех человек, которые сумеют позаботиться о твоем благополучии». Взглянув на трех дюжих, хорошо вооруженных галилеян, Иисус сказал Давиду: «Ты желаешь добра, но ты ошибаешься, ибо не понимаешь, что Сыну Человеческому не нужны защитники. Никто не поднимет на меня руки, пока не настанет час, когда я буду готов отдать свою жизнь в согласии с волей моего Отца. Я не разрешаю этим людям сопровождать меня. Я хочу побыть наедине с Отцом».	177:0.3 (1920.3) When Jesus made ready to go into the hills alone, David Zebedee accosted him, saying: “You well know, Master, that the Pharisees and rulers seek to destroy you, and yet you make ready to go alone into the hills. To do this is folly; I will therefore send three men with you well prepared to see that no harm befalls you.” Jesus looked over the three well-armed and stalwart Galileans and said to David: “You mean well, but you err in that you fail to understand that the Son of Man needs no one to defend him. No man will lay hands on me until that hour when I am ready to lay down my life in conformity to my Father’s will. These men may not accompany me. I desire to go alone, that I may commune with the Father.”
177:0.4 (1920.4) Услышав эти слова, Давид и его вооруженные охранники ушли. Однако когда Иисус начал удаляться, Иоанн Марк подошел к нему, держа в руках небольшую корзину с едой и питьем, и высказал предположение, что Иисус может проголодаться, поскольку собирается уйти на целый день. Учитель улыбнулся Иоанну и протянул руку, чтобы взять корзину.	177:0.4 (1920.4) Upon hearing these words, David and his armed guards withdrew; but as Jesus started off alone, John Mark came forward with a small basket containing food and water and suggested that, if he intended to be away all day, he might find himself hungry. The Master smiled on John and reached down to take the basket.
1. День, проведенный наедине с Богом ^top	1. One Day Alone with God ^top
177:1.1 (1920.5) Когда Иисус уже хотел взять корзину с едой из рук Иоанна, юноша собрался с духом и сказал: «Однако, Учитель, может случиться так, что ты поставишь корзину на землю, чтобы помолиться в одиночестве, и забудешь ее. Кроме того, если ты позволишь мне идти рядом и нести еду, тебе будет легче молиться, а я обещаю молчать. Я не задам ни одного вопроса и буду сторожить корзину, когда ты будешь уединяться для молитвы».	177:1.1 (1920.5) As Jesus was about to take the lunch basket from John’s hand, the young man ventured to say: “But, Master, you may set the basket down while you turn aside to pray and go on without it. Besides, if I should go along to carry the lunch, you would be more free to worship, and I will surely be silent. I will ask no questions and will stay by the basket when you go apart by yourself to pray.”
177:1.2 (1920.6) Произнося эти слова, отчаянная смелость которых потрясла некоторых из стоявших поблизости людей, Иоанн не выпускал из рук корзину. Так они и стояли, Иоанн и Иисус, держась за корзину. Через мгновение Учитель отпустил ее и, взглянув на юношу, сказал: «Раз уж ты всем сердцем жаждешь стать моим спутником, тебе не будет отказано в этом. Мы отправимся в путь вдвоем и хорошо побеседуем. Ты можешь задать мне любой вопрос, который возникнет в твоей душе, и мы будем успокаивать и утешать друг друга. Ты можешь первым нести еду, а когда устанешь, я помогу тебе. Пошли».	177:1.2 (1920.6) While making this speech, the temerity of which astonished some of the near-by listeners, John had made bold to hold on to the basket. There they stood, both John and Jesus holding the basket. Presently the Master let go and, looking down on the lad, said: “Since with all your heart you crave to go with me, it shall not be denied you. We will go off by ourselves and have a good visit. You may ask me any question that arises in your heart, and we will comfort and console each other. You may start out carrying the lunch, and when you grow weary, I will help you. Follow on with me.”
177:1.3 (1921.1) В тот вечер Иисус вернулся в лагерь лишь после захода солнца. Учитель провел свой последний спокойный день на земле в беседе с юношей, который жаждал познать истину, и в общении со своим Райским Отцом. Это событие стало известно на небесах как «день, который юноша провел вместе с Богом в горах». Этот случай останется вечным примером готовности Создателя к братскому общению с созданием. Даже юноша, если порывы его сердца высоки, способен привлечь внимание Бога вселенной и насладиться исполненным любви и дружелюбия общением – действительно испытать незабываемый восторг от целого дня, проведенного в горах наедине с Богом. Именно таким был уникальный опыт Иоанна Марка в ту среду в горах Иудеи.	177:1.3 (1921.1) Jesus did not return to the camp that evening until after sunset. The Master spent this last day of quiet on earth visiting with this truth-hungry youth and talking with his Paradise Father. This event has become known on high as “the day which a young man spent with God in the hills.” Forever this occasion exemplifies the willingness of the Creator to fellowship the creature. Even a youth, if the desire of the heart is really supreme, can command the attention and enjoy the loving companionship of the God of a universe, actually experience the unforgettable ecstasy of being alone with God in the hills, and for a whole day. And such was the unique experience of John Mark on this Wednesday in the hills of Judea.
177:1.4 (1921.2) Иисус долго беседовал с Иоанном, откровенно рассказывая ему о делах этого и следующего мира. Иоанн сказал Иисусу, сколь глубоко он сожалеет о том, что из-за своей молодости не смог стать одним из апостолов, и выразил огромную признательность за то, что ему было позволено следовать за ними со времени первой проповеди у переправы через Иордан вблизи Иерихона, за исключением путешествия в Финикию. Иисус предупредил юношу, чтобы тот не унывал из-за надвигавшихся на них событий, и заверил его, что ему уготовано будущее могущественного посланника царства.	177:1.4 (1921.2) Jesus visited much with John, talking freely about the affairs of this world and the next. John told Jesus how much he regretted that he had not been old enough to be one of the apostles and expressed his great appreciation that he had been permitted to follow on with them since their first preaching at the Jordan ford near Jericho, except for the trip to Phoenicia. Jesus warned the lad not to become discouraged by impending events and assured him he would live to become a mighty messenger of the kingdom.
177:1.5 (1921.3) Иоанн Марк с трепетом вспоминал этот день, проведенный вместе с Иисусом в горах, но он всегда помнил последнее предостережение Учителя, произнесенное непосредственно перед их возвращением в гефсиманский лагерь: «Ну вот, Иоанн, мы хорошо побеседовали и провели настоящий день отдыха, но смотри, никому не рассказывай о том, что я поведал тебе». И Иоанн Марк действительно никогда не раскрывал ничего из того, что произошло в тот день, проведенный вместе с Иисусом в горах.	177:1.5 (1921.3) John Mark was thrilled by the memory of this day with Jesus in the hills, but he never forgot the Master’s final admonition, spoken just as they were about to return to the Gethsemane camp, when he said: “Well, John, we have had a good visit, a real day of rest, but see to it that you tell no man the things which I told you.” And John Mark never did reveal anything that transpired on this day which he spent with Jesus in the hills.
177:1.6 (1921.4) На протяжении недолгих оставшихся часов земной жизни Иисуса Иоанн Марк практически не спускал с Учителя глаз. Юноша, не привлекая внимания, всегда был рядом; он спал лишь тогда, когда спал Иисус.	177:1.6 (1921.4) Throughout the few remaining hours of Jesus’ earth life John Mark never permitted the Master for long to get out of his sight. Always was the lad in hiding near by; he slept only when Jesus slept.
2. Детство в кругу семьи ^top	2. Early Home Life ^top
177:2.1 (1921.5) В тот день, проведенный вместе с Иоанном Марком, Иисус посвятил много времени сопоставлению их детства и отрочества. Хотя родители Иоанна были более состоятельными, чем родители Иисуса, их жизненный опыт отрочества оказался в значительной мере схожим. Многое из того, что было сказано Иисусом, помогло Иоанну лучше понять своих родителей и других членов семьи. Когда юноша спросил, откуда Учителю известно, что он превратится в «могущественного посланника царства», Иисус ответил:	177:2.1 (1921.5) In the course of this day’s visiting with John Mark, Jesus spent considerable time comparing their early childhood and later boyhood experiences. Although John’s parents possessed more of this world’s goods than had Jesus’ parents, there was much experience in their boyhood which was very similar. Jesus said many things which helped John better to understand his parents and other members of his family. When the lad asked the Master how he could know that he would turn out to be a “mighty messenger of the kingdom,” Jesus said:
177:2.2 (1921.6) «Я знаю, что ты сохранишь преданность евангелию царства, поскольку я могу положиться на твою нынешнюю веру и любовь, – ведь эти качества опираются на то начальное воспитание, которое ты получил в кругу семьи. Ты вышел из семьи, где родители искренне привязаны друг к другу, и потому ты не испытал на себе той чрезмерной любви, которая привела бы к пагубному возвеличению представления о собственной значимости. С другой стороны, ты уберег свою личность от искажений, которые являются следствием бездушных родительских интриг, когда родители пытаются перехитрить друг друга в борьбе за доверие и преданность детей. Тебе довелось испытать ту родительскую любовь, которая прививает похвальную уверенность в себе и укрепляет естественное чувство безопасности. Но тебе повезло также в том, что твои родители отличались не только любовью, но и мудростью. Именно мудрость помогла им удержаться от большинства поблажек и многих наслаждений, которые может позволить себе богатство. Вместо этого они послали тебя в синагогальную школу вместе с твоими соседскими товарищами по играм; они также помогали тебе учиться жить в этом мире, позволяя приобретать собственный опыт. Ты появился на Иордане – где мы проповедовали, а ученики Иоанна крестили, – вместе со своим молодым другом Амосом. Вы оба желали отправиться вместе с нами в путь. Когда ты вернулся в Иерусалим, твои родители дали согласие; родители Амоса отказали ему; они любили своего сына настолько, что отказали ему в том благословенном опыте, который смог получить ты и который ты продолжаешь приобретать сегодня. Убеги Амос из дому, он мог бы присоединиться к нам, но тем самым он оскорбил бы любовь и пожертвовал преданностью. Даже если бы такой поступок Амоса и был мудрым, ему пришлось бы заплатить страшную плату за свой опыт, независимость и свободу. Мудрые родители, подобные твоим, заботятся о том, чтобы их детям по достижении твоего возраста не приходилось ранить любовь или жертвовать преданностью для обретения независимости и воодушевляющей свободы.	177:2.2 (1921.6) “I know you will prove loyal to the gospel of the kingdom because I can depend upon your present faith and love when these qualities are grounded upon such an early training as has been your portion at home. You are the product of a home where the parents bear each other a sincere affection, and therefore you have not been overloved so as injuriously to exalt your concept of self-importance. Neither has your personality suffered distortion in consequence of your parents’ loveless maneuvering for your confidence and loyalty, the one against the other. You have enjoyed that parental love which insures laudable self-confidence and which fosters normal feelings of security. But you have also been fortunate in that your parents possessed wisdom as well as love; and it was wisdom which led them to withhold most forms of indulgence and many luxuries which wealth can buy while they sent you to the synagogue school along with your neighborhood playfellows, and they also encouraged you to learn how to live in this world by permitting you to have original experience. You came over to the Jordan, where we preached and John’s disciples baptized, with your young friend Amos. Both of you desired to go with us. When you returned to Jerusalem, your parents consented; Amos’s parents refused; they loved their son so much that they denied him the blessed experience which you have had, even such as you this day enjoy. By running away from home, Amos could have joined us, but in so doing he would have wounded love and sacrificed loyalty. Even if such a course had been wise, it would have been a terrible price to pay for experience, independence, and liberty. Wise parents, such as yours, see to it that their children do not have to wound love or stifle loyalty in order to develop independence and enjoy invigorating liberty when they have grown up to your age.
177:2.3 (1922.1) Любовь, Иоанн, есть высшая реальность во вселенной, когда она посвящается премудрыми существами, однако она становится опасным и нередко полуэгоистичным свойством в том виде, в котором она проявляется в опыте смертных родителей. Когда ты женишься и будешь воспитывать собственных детей, позаботься о том, чтобы мудрость наставляла твою любовь, а ум руководил ею.	177:2.3 (1922.1) “Love, John, is the supreme reality of the universe when bestowed by all-wise beings, but it is a dangerous and oftentimes semiselfish trait as it is manifested in the experience of mortal parents. When you get married and have children of your own to rear, make sure that your love is admonished by wisdom and guided by intelligence.
177:2.4 (1922.2) Твой юный друг Амос верит в это евангелие царства так же глубоко, как и ты, но я не могу целиком положиться на него. Я не могу с уверенностью сказать, чем он будет заниматься в будущем. Его детство не было таким, которое создает всецело надежного человека. Амос слишком похож на того апостола, которому не удалось получить нормальное, исполненное любви и мудрости домашнее воспитание. Вся твоя последующая жизнь будет более счастливой и заслуживающей доверия, так как первые восемь лет ты провел в нормальной и благополучной семье. Ты обладаешь сильным и надежным характером, поскольку ты вырос в доме, где господствовала любовь и правила мудрость. Полученное тобою в детстве воспитание формирует такой тип преданности, который позволяет мне быть уверенным в том, что ты не бросишь начатое тобою дело».	177:2.4 (1922.2) “Your young friend Amos believes this gospel of the kingdom just as much as you, but I cannot fully depend upon him; I am not certain about what he will do in the years to come. His early home life was not such as would produce a wholly dependable person. Amos is too much like one of the apostles who failed to enjoy a normal, loving, and wise home training. Your whole afterlife will be more happy and dependable because you spent your first eight years in a normal and well-regulated home. You possess a strong and well-knit character because you grew up in a home where love prevailed and wisdom reigned. Such a childhood training produces a type of loyalty which assures me that you will go through with the course you have begun.”
177:2.5 (1922.3) Более часа Иисус и Иоанн продолжали обсуждать семейную жизнь. Учитель объяснил Иоанну, что дитя целиком зависит от своих родителей и связанной с родителями семейной жизни во всём, что касается его первых представлений о любых интеллектуальных, социальных, нравственных и даже духовных понятиях, ибо семья – это единственное, что ему поначалу известно о человеческих или божественных отношениях. Ребенок должен получать свои первые впечатления о вселенной из заботы матери; его первые представления о небесном Отце целиком зависят от земного отца. Именно ранняя умственная и эмоциональная жизнь, обусловленная этими социальными и духовными отношениями в семье, определяет, будет ли последующая жизнь ребенка счастливой или несчастной, простой или трудной. То, что происходит в течение первых нескольких лет существования, оказывает колоссальное воздействие на всю последующую жизнь человека.	177:2.5 (1922.3) For more than an hour Jesus and John continued this discussion of home life. The Master went on to explain to John how a child is wholly dependent on his parents and the associated home life for all his early concepts of everything intellectual, social, moral, and even spiritual since the family represents to the young child all that he can first know of either human or divine relationships. The child must derive his first impressions of the universe from the mother’s care; he is wholly dependent on the earthly father for his first ideas of the heavenly Father. The child’s subsequent life is made happy or unhappy, easy or difficult, in accordance with his early mental and emotional life, conditioned by these social and spiritual relationships of the home. A human being’s entire afterlife is enormously influenced by what happens during the first few years of existence.
177:2.6 (1922.4) Мы искренне верим в то, что содержащиеся в учении Иисуса взгляды, основанные на отношениях отца и дитя, смогут обрести всемирное признание только тогда, когда в семейной жизни современных цивилизованных народов наступит время большей любви и мудрости. Несмотря на то что в двадцатом веке в распоряжении родителей находятся обширные познания, несмотря на углубленное постижение истины, позволяющее усовершенствовать семью и придать семейной жизни более благородный характер, фактически редкая современная семья является столь же благоприятным местом для воспитания мальчиков и девочек, как семья Иисуса в Галилее и семья Иоанна Марка в Иудее, хотя принятие евангелия Иисуса и приведет к незамедлительному улучшению семейной жизни. Любовь, наполняющая жизнь мудрой семьи, и преданность, воспитываемая истинной религией, оказывают колоссальное взаимное воздействие. Такая семейная жизнь благоприятствует религии, а подлинная религия всегда возвеличивает семейную жизнь.	177:2.6 (1922.4) It is our sincere belief that the gospel of Jesus’ teaching, founded as it is on the father-child relationship, can hardly enjoy a world-wide acceptance until such a time as the home life of the modern civilized peoples embraces more of love and more of wisdom. Notwithstanding that parents of the twentieth century possess great knowledge and increased truth for improving the home and ennobling the home life, it remains a fact that very few modern homes are such good places in which to nurture boys and girls as Jesus’ home in Galilee and John Mark’s home in Judea, albeit the acceptance of Jesus’ gospel will result in the immediate improvement of home life. The love life of a wise home and the loyal devotion of true religion exert a profound reciprocal influence upon each other. Such a home life enhances religion, and genuine religion always glorifies the home.
177:2.7 (1923.1) Конечно, во многих благополучных современных семьях практически изжиты многочисленные предосудительные, тормозящие рост влияния и другие стесняющие развитие факторы, свойственные этим древним еврейским семьям. Действительно, существует больше непосредственных прав и намного больше личной свободы, однако эта свобода не сдерживается любовью, не мотивируется преданностью и не подчиняется разумной дисциплине мудрости. До тех пор, пока мы будем учить ребенка молитве «Отец наш», на всех земных отцах будет лежать огромная ответственность – они должны жить так и устраивать свой дом таким образом, чтобы слово отец по достоинству освящалось в сознании и в сердце каждого подрастающего ребенка.	177:2.7 (1923.1) It is true that many of the objectionable stunting influences and other cramping features of these olden Jewish homes have been virtually eliminated from many of the better-regulated modern homes. There is, indeed, more spontaneous freedom and far more personal liberty, but this liberty is not restrained by love, motivated by loyalty, nor directed by the intelligent discipline of wisdom. As long as we teach the child to pray, “Our Father who is in heaven,” a tremendous responsibility rests upon all earthly fathers so to live and order their homes that the word father becomes worthily enshrined in the minds and hearts of all growing children.
3. День, проведенный в лагере ^top	3. The Day at Camp ^top
177:3.1 (1923.2) Бóльшую часть этого дня апостолы провели в прогулках по Елеонской горе и беседах с учениками, жившими в том же лагере, но уже в начале второй половины дня им стало очень не хватать Иисуса. Они всё больше тревожились за его безопасность; без Иисуса они чувствовали себя невыразимо одиноко. Весь день они много спорили о том, следовало ли позволять Учителю уходить в горы в сопровождении одного только юноши. Хотя никто открыто не признавался в этом, каждый из них, за исключением Иуды Искариота, хотел бы оказаться на месте Иоанна Марка.	177:3.1 (1923.2) The apostles spent most of this day walking about on Mount Olivet and visiting with the disciples who were encamped with them, but early in the afternoon they became very desirous of seeing Jesus return. As the day wore on, they grew increasingly anxious about his safety; they felt inexpressibly lonely without him. There was much debating throughout the day as to whether the Master should have been allowed to go off by himself in the hills, accompanied only by an errand boy. Though no man openly so expressed his thoughts, there was not one of them, save Judas Iscariot, who did not wish himself in John Mark’s place.
177:3.2 (1923.3) Примерно в середине второй половины дня Нафанаил выступил с речью «О высшем желании»; среди его слушателей было с полдюжины апостолов и столько же учеников. В заключение он сказал: «Большинству из нас мешает нерешительность. Мы неспособны любить Учителя так же, как он любит нас. Если бы все мы желали отправиться с ним так же сильно, как Иоанн Марк, он обязательно взял бы всех нас с собой. Мы стояли рядом и смотрели, как юноша подошел к Учителю и предложил ему корзину, но когда Учитель взялся за нее, юноша не захотел ее отпускать. И вот Учитель оставил нас здесь и ушел в горы с корзиной, мальчиком и всем остальным».	177:3.2 (1923.3) It was about midafternoon when Nathaniel made his speech on “Supreme Desire” to about half a dozen of the apostles and as many disciples, the ending of which was: “What is wrong with most of us is that we are only halfhearted. We fail to love the Master as he loves us. If we had all wanted to go with him as much as John Mark did, he would surely have taken us all. We stood by while the lad approached the Master and offered him the basket, but when the Master took hold of it, the lad would not let go. And so the Master left us here while he went off to the hills with basket, boy, and all.”
177:3.3 (1923.4) Примерно в четыре часа к Давиду Зеведееву прибыли гонцы с сообщением от его матери из Вифсаиды и от матери Иисуса. Несколькими днями ранее Давид пришел к заключению, что первосвященники и правители собираются убить Иисуса. Давид знал, что они поставили своей целью уничтожить Учителя, и он почти не сомневался в том, что Иисус не прибегнет к своей божественной силе для собственного спасения и не позволит своим последователям использовать силу для его защиты. Сделав эти выводы, он тотчас направил своей матери послание, призывая ее немедленно прибыть в Иерусалим и привести с собой Марию, мать Иисуса, а также всех членов его семьи.	177:3.3 (1923.4) About four o’clock, runners came to David Zebedee bringing him word from his mother at Bethsaida and from Jesus’ mother. Several days previously David had made up his mind that the chief priests and rulers were going to kill Jesus. David knew they were determined to destroy the Master, and he was about convinced that Jesus would neither exert his divine power to save himself nor permit his followers to employ force in his defense. Having reached these conclusions, he lost no time in dispatching a messenger to his mother, urging her to come at once to Jerusalem and to bring Mary the mother of Jesus and every member of his family.
177:3.4 (1923.5) Мать Давида поступила так, как велел ее сын, и теперь гонцы вернулись к Давиду, сообщая, что его мать и вся семья Иисуса направляются в Иерусалим и должны прибыть сюда к концу следующего дня или днем позже рано утром. Давид сделал всё это по своей собственной инициативе, и он посчитал за лучшее никому не рассказывать об этом. Поэтому ни один человек не знал, что семья Иисуса находится на пути в Иерусалим.	177:3.4 (1923.5) David’s mother did as her son requested, and now the runners came back to David bringing the word that his mother and Jesus’ entire family were on the way to Jerusalem and should arrive sometime late on the following day or very early the next morning. Since David did this on his own initiative, he thought it wise to keep the matter to himself. He told no one, therefore, that Jesus’ family was on the way to Jerusalem.
177:3.5 (1924.1) Вскоре после полудня более двадцати греков, встречавшихся с Иисусом и двенадцатью в доме Иосифа Аримафейского, прибыли в лагерь, где в течение нескольких часов совещались с Петром и Иоанном. Греки – по крайней мере, некоторые из них, – получили хорошую подготовку в вопросах царства у Родана Александрийского.	177:3.5 (1924.1) Shortly after noon, more than twenty of the Greeks who had met with Jesus and the twelve at the home of Joseph of Arimathea arrived at the camp, and Peter and John spent several hours in conference with them. These Greeks, at least some of them, were well advanced in the knowledge of the kingdom, having been instructed by Rodan at Alexandria.
177:3.6 (1924.2) В тот вечер, вернувшись в лагерь, Иисус побеседовал с греками, и если бы не боязнь чрезвычайно обеспокоить своих апостолов и многих ближайших учеников, Иисус посвятил бы этих двадцать греков точно так же, как он уже посвятил семьдесят евангелистов.	177:3.6 (1924.2) That evening, after returning to the camp, Jesus visited with the Greeks, and had it not been that such a course would have greatly disturbed his apostles and many of his leading disciples, he would have ordained these twenty Greeks, even as he had the seventy.
177:3.7 (1924.3) В то время, когда в лагере происходили все эти события, в Иерусалиме первосвященники и старейшины изумлялись тому, что Иисус не возвращается, чтобы обратиться к народу. Правда, накануне, покидая храм, он сказал: «Я оставляю ваш дом заброшенным». Но они не могли понять, почему он был готов отказаться от приобретенного к тому времени огромного преимущества – сочувственного отношения толпы. Хотя они и опасались, что он всколыхнет народ, поднимет его на бунт, последние слова, с которыми Учитель обратился к людям, являлись призывом всеми разумными путями подчиняться власти тех, кто «сидит на месте Моисея». Это был напряженный день, ибо они одновременно готовились к Пасхе и уточняли свои планы убийства Иисуса.	177:3.7 (1924.3) While all of this was going on at the camp, in Jerusalem the chief priests and elders were amazed that Jesus did not return to address the multitudes. True, the day before, when he left the temple, he had said, “I leave your house to you desolate.” But they could not understand why he would be willing to forgo the great advantage which he had built up in the friendly attitude of the crowds. While they feared he would stir up a tumult among the people, the Master’s last words to the multitude had been an exhortation to conform in every reasonable manner with the authority of those “who sit in Moses’ seat.” But it was a busy day in the city as they simultaneously prepared for the Passover and perfected their plans for destroying Jesus.
177:3.8 (1924.4) В лагере было мало посетителей, ибо те, кто знал, что Иисус собирается оставаться здесь, вместо того, чтобы каждый вечер уходить в Вифанию, держали существование лагеря в глубокой тайне.	177:3.8 (1924.4) Not many people came to the camp, for its establishment had been kept a well-guarded secret by all who knew that Jesus was expecting to stay there in place of going out to Bethany every night.
4. Иуда и первосвященники ^top	4. Judas and the Chief Priests ^top
177:4.1 (1924.5) Вскоре после того как Иисус и Иоанн Марк покинули лагерь, Иуда Искариот исчез, вернувшись к своим братьям только к вечеру. Несмотря на то что Учитель специально просил воздержаться от посещения Иерусалима, этот запутавшийся и недовольный апостол спешно отправился в город на встречу с врагами Иисуса, которая состоялась в доме у первосвященника Кайафы. Неофициальное заседание синедриона должно было начаться вскоре после 10 часов утра. На этой встрече они собирались обсудить характер обвинений, которые предстояло выдвинуть против Иисуса, а также решить, какую процедуру следует использовать для того, чтобы доставить его к римским властям и обеспечить необходимое утверждение гражданской властью уже вынесенного смертного приговора.	177:4.1 (1924.5) Shortly after Jesus and John Mark left the camp, Judas Iscariot disappeared from among his brethren, not returning until late in the afternoon. This confused and discontented apostle, notwithstanding his Master’s specific request to refrain from entering Jerusalem, went in haste to keep his appointment with Jesus’ enemies at the home of Caiaphas the high priest. This was an informal meeting of the Sanhedrin and had been appointed for shortly after ten o’clock that morning. This meeting was called to discuss the nature of the charges which should be lodged against Jesus and to decide upon the procedure to be employed in bringing him before the Roman authorities for the purpose of securing the necessary civil confirmation of the death sentence which they had already passed upon him.
177:4.2 (1924.6) Днем ранее Иуда рассказал некоторым родственникам и саддукеям, друзьям семьи его отца, что он убедился в том, что Иисус является благонамеренным мечтателем и идеалистом, а не долгожданным избавителем Израиля. Иуда заявил, что ему очень хотелось бы найти какую-нибудь возможность достойно покинуть это движение. Его друзья льстиво заверили его в том, что его уход будет приветствоваться еврейскими правителями как великое событие, значение которого будет трудно переоценить. Они заставили его поверить, что он тотчас удостоится высоких почестей синедриона и наконец-то сможет стереть с себя клеймо позора, – его благонамеренную, но «прискорбную связь с невежественными галилеянами».	177:4.2 (1924.6) On the preceding day Judas had disclosed to some of his relatives and to certain Sadducean friends of his father’s family that he had reached the conclusion that, while Jesus was a well-meaning dreamer and idealist, he was not the expected deliverer of Israel. Judas stated that he would very much like to find some way of withdrawing gracefully from the whole movement. His friends flatteringly assured him that his withdrawal would be hailed by the Jewish rulers as a great event, and that nothing would be too good for him. They led him to believe that he would forthwith receive high honors from the Sanhedrin, and that he would at last be in a position to erase the stigma of his well-meant but “unfortunate association with untaught Galileans.”
177:4.3 (1924.7) Иуда не мог по-настоящему поверить в то, что Учитель творит свои чудеса силой князя дьяволов, но теперь он был полностью убежден: Иисус не станет использовать свое могущество для самовозвеличения; наконец, он убедился в том, что Иисус позволит еврейским правителям убить себя, и он не мог вынести унизительной мысли – оказаться причастным к разгромленному движению. Он не собирался мириться с явным поражением. Он хорошо понимал твердый характер Учителя и проницательность его величественного и милосердного разума. И тем не менее, ему было приятно хотя бы отчасти разделять мнение одного из родственников о том, что Иисус, оставаясь благонамеренным фанатиком, был, вероятно, не в своем уме, что он всегда выглядел странным и непонятым человеком.	177:4.3 (1924.7) Judas could not quite believe that the mighty works of the Master had been wrought by the power of the prince of devils, but he was now fully convinced that Jesus would not exert his power in self-aggrandizement; he was at last convinced that Jesus would allow himself to be destroyed by the Jewish rulers, and he could not endure the humiliating thought of being identified with a movement of defeat. He refused to entertain the idea of apparent failure. He thoroughly understood the sturdy character of his Master and the keenness of that majestic and merciful mind, yet he derived pleasure from even the partial entertainment of the suggestion of one of his relatives that Jesus, while he was a well-meaning fanatic, was probably not really sound of mind; that he had always appeared to be a strange and misunderstood person.
177:4.4 (1925.1) И теперь, как никогда прежде, Иуда осознал, что испытывает странное негодование из-за того, что Иисус так и не назначил его на более почетную должность. Прежде он всегда ценил то, что ему доверили должность апостольского казначея, но теперь он начал чувствовать, что его не оценили по достоинству и что его способности остались непризнанными. Внезапно его охватило негодование, когда он подумал, что именно Петр, Иаков и Иоанн удостоились чести близкого общения с Иисусом; и теперь, когда он направлялся к первосвященнику, стремление расквитаться с Петром, Иаковом и Иоанном поглощало его куда больше, чем мысль о своем предательстве Иисуса. Однако помимо всего прочего, именно в тот момент на переднем плане в его сознании начала появляться новая, преобладающая мысль: он решил добиться почестей для себя, а если одновременно с этим можно было свести счеты с виновниками величайшего в его жизни разочарования, то тем лучше. Им овладела ужасная смесь смятения, гордыни, отчаяния и решимости. Поэтому должно быть ясно, что отнюдь не деньги вели Иуду в дом Кайафы, где ему предстояло договориться о своем предательстве Иисуса.	177:4.4 (1925.1) And now, as never before, Judas found himself becoming strangely resentful that Jesus had never assigned him a position of greater honor. All along he had appreciated the honor of being the apostolic treasurer, but now he began to feel that he was not appreciated; that his abilities were unrecognized. He was suddenly overcome with indignation that Peter, James, and John should have been honored with close association with Jesus, and at this time, when he was on the way to the high priest’s home, he was bent on getting even with Peter, James, and John more than he was concerned with any thought of betraying Jesus. But over and above all, just then, a new and dominating thought began to occupy the forefront of his conscious mind: He had set out to get honor for himself, and if this could be secured simultaneously with getting even with those who had contributed to the greatest disappointment of his life, all the better. He was seized with a terrible conspiracy of confusion, pride, desperation, and determination. And so it must be plain that it was not for money that Judas was then on his way to the home of Caiaphas to arrange for the betrayal of Jesus.
177:4.5 (1925.2) Подходя к дому Кайафы, он утвердился в мысли покинуть Иисуса и своих товарищей-апостолов; решив, таким образом, предать дело царства небесного, он поставил своей целью добиться для себя как можно больше тех почестей и славы, которые, как он полагал, впервые связывая себя с Иисусом и новым евангелием царства, должны были когда-нибудь достаться ему. Прежде все апостолы лелеяли такие же честолюбивые мечты, но с течением времени они научились восхищаться истиной и любить Иисуса, – во всяком случае, больше, чем Иуда.	177:4.5 (1925.2) As Judas approached the home of Caiaphas, he arrived at the final decision to abandon Jesus and his fellow apostles; and having thus made up his mind to desert the cause of the kingdom of heaven, he was determined to secure for himself as much as possible of that honor and glory which he had thought would sometime be his when he first identified himself with Jesus and the new gospel of the kingdom. All of the apostles once shared this ambition with Judas, but as time passed they learned to admire truth and to love Jesus, at least more than did Judas.
177:4.6 (1925.3) Предатель был представлен Кайафе и еврейским правителям его двоюродным братом, который объяснил, что Иуда – обнаружив, что было ошибкой позволить коварному учению Иисуса ввести себя в заблуждение, – прибыл туда, где он желал бы публично и официально отречься от своей связи с галилеянином и одновременно просить о восстановлении в доверии и братстве своих собратьев-иудеян. Как объяснил далее этот представитель Иуды, он признаёт, что для сохранения мира в Израиле Иисуса следует взять под стражу и что он пришел, дабы – в подтверждение своего раскаяния в том, что он принимал участие в таком ошибочном движении, и в доказательство искреннего возврата к учениям Моисея – предложить синедриону свои услуги, поскольку он, вместе с начальником стражи, имеющим приказ об аресте Иисуса, может устроить так, чтобы этого человека можно было арестовать тихо и тем самым полностью исключить опасность народных волнений или необходимость откладывать арест до окончания Пасхи.	177:4.6 (1925.3) The traitor was presented to Caiaphas and the Jewish rulers by his cousin, who explained that Judas, having discovered his mistake in allowing himself to be misled by the subtle teaching of Jesus, had arrived at the place where he wished to make public and formal renunciation of his association with the Galilean and at the same time to ask for reinstatement in the confidence and fellowship of his Judean brethren. This spokesman for Judas went on to explain that Judas recognized it would be best for the peace of Israel if Jesus should be taken into custody, and that, as evidence of his sorrow in having participated in such a movement of error and as proof of his sincerity in now returning to the teachings of Moses, he had come to offer himself to the Sanhedrin as one who could so arrange with the captain holding the orders for Jesus’ arrest that he could be taken into custody quietly, thus avoiding any danger of stirring up the multitudes or the necessity of postponing his arrest until after the Passover.
177:4.7 (1925.4) Когда двоюродный брат умолк, он представил Иуду, который, подойдя поближе к первосвященнику, сказал: «Я сделаю всё, что обещал мой кузен, но что вы готовы предложить мне за эту услугу?» Видимо, Иуда не заметил выражения презрения и даже отвращения, которое появилось на лице жестокого и тщеславного Кайафы; сердце Иуды слишком стремилось к личной славе и жаждало того удовлетворения, которое дает самовозвеличение.	177:4.7 (1925.4) When his cousin had finished speaking, he presented Judas, who, stepping forward near the high priest, said: “All that my cousin has promised, I will do, but what are you willing to give me for this service?” Judas did not seem to discern the look of disdain and even disgust that came over the face of the hardhearted and vainglorious Caiaphas; his heart was too much set on self-glory and the craving for the satisfaction of self-exaltation.
177:4.8 (1926.1) Взглянув на предателя, Кайафа сказал: «Иуда, ступай-ка к начальнику стражи и договорись с ним о том, чтобы привести своего Учителя к нам сегодня или завтра вечером; и когда ты передашь его нам в руки, ты получишь награду за свои услуги». Услышав это, Иуда покинул первосвященников и правителей и обговорил с начальником храмовой стражи план ареста Иисуса. Иуда знал, что в то время Иисуса не было в лагере, и совершенно не представлял себе, когда он вернется. Поэтому они договорились арестовать Иисуса на следующий день (в четверг) вечером, после того как жители Иерусалима и прибывшие сюда паломники отправятся на покой.	177:4.8 (1926.1) And then Caiaphas looked down upon the betrayer while he said: “Judas, you go to the captain of the guard and arrange with that officer to bring your Master to us either tonight or tomorrow night, and when he has been delivered by you into our hands, you shall receive your reward for this service.” When Judas heard this, he went forth from the presence of the chief priests and rulers and took counsel with the captain of the temple guards as to the manner in which Jesus was to be apprehended. Judas knew that Jesus was then absent from the camp and had no idea when he would return that evening, and so they agreed among themselves to arrest Jesus the next evening (Thursday) after the people of Jerusalem and all of the visiting pilgrims had retired for the night.
177:4.9 (1926.2) Иуда вернулся к своим товарищам в лагерь, опьяненный давно уже не посещавшими его мечтами о величии и славе. Примкнув к Иисусу в надежде на то, что однажды он станет великим человеком в новом царстве, он, наконец, понял, что новому царству – такому, какого ждал он, – не бывать. Однако он радовался, что оказался настолько благоразумным, чтобы обменять свои разочарования, связанные с невозможностью достигнуть славы в том новом царстве, которого он ожидал, на быстрое обретение почестей и наград при старом порядке, который, как он теперь полагал, сохранится и который, как он был уверен, уничтожит Иисуса и то, что он олицетворяет. Последний осознанный мотив предательства Иуды раскрывает трусливый поступок эгоистичного дезертира, единственной целью которого было обезопасить и прославить самого себя, невзирая на те последствия, которыми было чревато его поведение для Учителя и бывших товарищей.	177:4.9 (1926.2) Judas returned to his associates at the camp intoxicated with thoughts of grandeur and glory such as he had not had for many a day. He had enlisted with Jesus hoping some day to become a great man in the new kingdom. He at last realized that there was to be no new kingdom such as he had anticipated. But he rejoiced in being so sagacious as to trade off his disappointment in failing to achieve glory in an anticipated new kingdom for the immediate realization of honor and reward in the old order, which he now believed would survive, and which he was certain would destroy Jesus and all that he stood for. In its last motive of conscious intention, Judas’s betrayal of Jesus was the cowardly act of a selfish deserter whose only thought was his own safety and glorification, no matter what might be the results of his conduct upon his Master and upon his former associates.
177:4.10 (1926.3) Но так было всегда. Иуда давно уже увяз в своем злостном, упрямом, эгоистичном и мстительном сознании, постепенно накапливая в уме и лелея в сердце эту пропитанную ненавистью, злонамеренную жажду мести и предательства. Иисус любил Иуду и доверял ему так же, как он любил других апостолов и доверял им, однако Иуда не воспитал в себе неизменной преданности и не испытал в ответ беззаветной любви. Сколь опасным может стать тщеславие, когда оно сливается с эгоизмом, а его высшей мотивацией становится зловещее и давнее, затаенное желание отмщения! Сколь сокрушительным является разочарование в жизни тех глупцов, которые, не сводя глаз с призрачных и эфемерных соблазнов времени, неспособны увидеть более высокие и реальные достижения – те непреходящие свершения, которые осуществляются в вечных мирах божественных ценностей и подлинных духовных реальностей! Иуда жаждал мирских почестей и постепенно всем сердцем возлюбил свое желание; умом остальные апостолы тоже жаждали такой же мирской славы, но в душе они любили Иисуса и делали всё возможное, чтобы полюбить те истины, которым он их учил.	177:4.10 (1926.3) But it was ever just that way. Judas had long been engaged in this deliberate, persistent, selfish, and vengeful consciousness of progressively building up in his mind, and entertaining in his heart, these hateful and evil desires of revenge and disloyalty. Jesus loved and trusted Judas even as he loved and trusted the other apostles, but Judas failed to develop loyal trust and to experience wholehearted love in return. And how dangerous ambition can become when it is once wholly wedded to self-seeking and supremely motivated by sullen and long-suppressed vengeance! What a crushing thing is disappointment in the lives of those foolish persons who, in fastening their gaze on the shadowy and evanescent allurements of time, become blinded to the higher and more real achievements of the everlasting attainments of the eternal worlds of divine values and true spiritual realities. Judas craved worldly honor in his mind and grew to love this desire with his whole heart; the other apostles likewise craved this same worldly honor in their minds, but with their hearts they loved Jesus and were doing their best to learn to love the truths which he taught them.
177:4.11 (1926.4) В то время Иуда не отдавал себе отчета в том, что подсознательно он критиковал Иисуса с тех пор, как Иоанн Креститель был обезглавлен Иродом. В глубине души Иуда всегда возмущался тем, что Иисус не спас Иоанна. Не забывайте, что Иуда являлся учеником Иоанна, прежде чем стать последователем Иисуса. И всё то человеческое возмущение и горькое разочарование, которое Иуда накапливал в своей душе, облачая в одеяния ненависти, стало теперь органичной частью его подсознания, готовое выйти на поверхность и поглотить его, как только он решился лишить себя защитного воздействия своих собратьев и одновременно с этим стал жертвой хитрых намеков и тонких насмешек врагов Иисуса. Каждый раз, когда Иуда позволял своим надеждам подняться до небес, а слова или дела Иисуса разбивали их вдребезги, в его сердце оставался шрам горькой обиды. Этих шрамов становилось всё больше, и вскоре сердце, которому столь часто наносили раны, утратило подлинную любовь к тому, кто заставил страдать эту благонамеренную, но трусливую и эгоистичную личность. Хотя Иуда и не понимал этого, он был трусом. Поэтому он всегда был готов приписать Иисусу трусость в качестве мотива, который столь часто заставлял его отказываться от стремления к власти или славе, когда, казалось, ему ничего не стоило овладеть ими. И каждый смертный доподлинно знает, что любовь, даже если когда-то она и являлась настоящей, способна – через разочарование, ревность и продолжительное чувство обиды – превратиться в итоге в самую настоящую ненависть.	177:4.11 (1926.4) Judas did not realize it at this time, but he had been a subconscious critic of Jesus ever since John the Baptist was beheaded by Herod. Deep down in his heart Judas always resented the fact that Jesus did not save John. You should not forget that Judas had been a disciple of John before he became a follower of Jesus. And all these accumulations of human resentment and bitter disappointment which Judas had laid by in his soul in habiliments of hate were now well organized in his subconscious mind and ready to spring up to engulf him when he once dared to separate himself from the supporting influence of his brethren while at the same time exposing himself to the clever insinuations and subtle ridicule of the enemies of Jesus. Every time Judas allowed his hopes to soar high and Jesus would do or say something to dash them to pieces, there was always left in Judas’s heart a scar of bitter resentment; and as these scars multiplied, presently that heart, so often wounded, lost all real affection for the one who had inflicted this distasteful experience upon a well-intentioned but cowardly and self-centered personality. Judas did not realize it, but he was a coward. Accordingly was he always inclined to assign to Jesus cowardice as the motive which led him so often to refuse to grasp for power or glory when they were apparently within his easy reach. And every mortal man knows full well how love, even when once genuine, can, through disappointment, jealousy, and long-continued resentment, be eventually turned into actual hate.
177:4.12 (1927.1) Наконец-то первосвященники и старейшины могли вздохнуть с облегчением, получив на несколько часов передышку. Теперь им не нужно было арестовывать Иисуса прилюдно, а получив в качестве союзника предателя Иуду, они могли быть уверены, что Иисус не уйдет от их суда, как это уже не раз случалось в прошлом.	177:4.12 (1927.1) At last the chief priests and elders could breathe easily for a few hours. They would not have to arrest Jesus in public, and the securing of Judas as a traitorous ally insured that Jesus would not escape from their jurisdiction as he had so many times in the past.
5. Последние беседы ^top	5. The Last Social Hour ^top
177:5.1 (1927.2) Поскольку всё это происходило в среду, вечер в лагере прошел в общении. Учитель пытался приободрить своих удрученных апостолов, но это было практически невозможно. Все они начинали понимать, что надвигаются мрачные и тяжелые события. Они не повеселели даже тогда, когда Учитель вспомнил о тех насыщенных событиями и исполненных любви годах, которые они провели вместе. Иисус внимательно расспросил апостолов об их семьях и, глядя на Давида Зеведеева, осведомился, не было ли в последнее время сообщений от матери, младшей сестры или других членов его семьи. Давид смотрел себе под ноги; он боялся ответить.	177:5.1 (1927.2) Since it was Wednesday, this evening at the camp was a social hour. The Master endeavored to cheer his downcast apostles, but that was well-nigh impossible. They were all beginning to realize that disconcerting and crushing events were impending. They could not be cheerful, even when the Master recounted their years of eventful and loving association. Jesus made careful inquiry about the families of all of the apostles and, looking over toward David Zebedee, asked if anyone had heard recently from his mother, his youngest sister, or other members of his family. David looked down at his feet; he was afraid to answer.
177:5.2 (1927.3) В тот вечер Иисус предупредил своих сторонников не полагаться на поддержку толпы. Он напомнил о том, чтó им довелось испытать в Галилее, когда, раз за разом, людские толпы с энтузиазмом устремлялись за ними, а затем с той же страстью отворачивались от них и возвращались к своей прежней вере и жизни. И затем он сказал: «Поэтому вы не должны позволять огромным толпам, которые слушали нас в храме и, казалось, верили нашему учению, вводить вас в заблуждение. Толпа слышит истину и верит ей поверхностно, умом, но мало кто из этих людей позволяет словам истины сразу пустить живые корни в своих сердцах. Когда придет настоящая беда, вы не сможете надеяться на поддержку тех, кто знает евангелие только умом и не прочувствовал его своим сердцем. Когда правители евреев договорятся об убийстве Сына Человеческого и сообща нанесут удар, вы увидите, как толпа либо разбежится в панике, либо застынет в молчаливом изумлении, пока эти обезумевшие и ослепленные правители будут вести учителей, раскрывающих истину евангелия, на казнь. А затем, когда вражда и преследования обрушатся на вас, другие – которые, как вы считаете, любят истину, – будут рассеяны, а иные отрекутся от евангелия и бросят вас. Некоторые из тех, кто был очень близок к нам, уже решили бежать. Сегодня вы отдохнули, готовясь к тем временам, которые надвигаются на нас. Потому будьте осмотрительны и молитесь о том, чтобы завтра вы укрепились, дабы устоять в те дни, на пороге которых мы находимся».	177:5.2 (1927.3) This was the occasion of Jesus’ warning his followers to beware of the support of the multitude. He recounted their experiences in Galilee when time and again great throngs of people enthusiastically followed them around and then just as ardently turned against them and returned to their former ways of believing and living. And then he said: “And so you must not allow yourselves to be deceived by the great crowds who heard us in the temple, and who seemed to believe our teachings. These multitudes listen to the truth and believe it superficially with their minds, but few of them permit the word of truth to strike down into the heart with living roots. Those who know the gospel only in the mind, and who have not experienced it in the heart, cannot be depended upon for support when real trouble comes. When the rulers of the Jews reach an agreement to destroy the Son of Man, and when they strike with one accord, you will see the multitude either flee in dismay or else stand by in silent amazement while these maddened and blinded rulers lead the teachers of the gospel truth to their death. And then, when adversity and persecution descend upon you, still others who you think love the truth will be scattered, and some will renounce the gospel and desert you. Some who have been very close to us have already made up their minds to desert. You have rested today in preparation for those times which are now upon us. Watch, therefore, and pray that on the morrow you may be strengthened for the days that are just ahead.”
177:5.3 (1927.4) Атмосфера в лагере была накалена до предела. Молчаливые гонцы появлялись и исчезали, общаясь только с Давидом Зеведеевым. До наступления ночи кое-кто уже знал, что Лазарь спешно бежал из Вифании. После возвращения в лагерь Иоанн Марк хранил зловещее молчание, несмотря на то что он провел весь день в обществе Учителя. Все попытки расспросить его ясно показывали, что Иисус велел ему молчать.	177:5.3 (1927.4) The atmosphere of the camp was charged with an inexplicable tension. Silent messengers came and went, communicating with only David Zebedee. Before the evening had passed, certain ones knew that Lazarus had taken hasty flight from Bethany. John Mark was ominously silent after returning to camp, notwithstanding he had spent the whole day in the Master’s company. Every effort to persuade him to talk only indicated clearly that Jesus had told him not to talk.
177:5.4 (1928.1) Даже хорошее настроение и необычная общительность Учителя пугали их. Все они ощущали неизбежное приближение ужасного одиночества и сознавали, что оно готово обрушиться на них с сокрушительной внезапностью и неотвратимым ужасом. Они смутно ощущали, чтó их ждет, и ни один из них не чувствовал себя готовым к этому испытанию. Учитель отсутствовал весь день; им страшно не хватало его.	177:5.4 (1928.1) Even the Master’s good cheer and his unusual sociability frightened them. They all felt the certain drawing upon them of the terrible isolation which they realized was about to descend with crashing suddenness and inescapable terror. They vaguely sensed what was coming, and none felt prepared to face the test. The Master had been away all day; they had missed him tremendously.
177:5.5 (1928.2) За всё время вплоть до смертного часа Учителя, апостолы никогда так не падали духом, как этим вечером в среду. Хотя в четверг они еще на один день приблизились к трагической пятнице, тем не менее, он был с ними, и они лучше справились с волнениями того дня.	177:5.5 (1928.2) This Wednesday evening was the low-tide mark of their spiritual status up to the actual hour of the Master’s death. Although the next day was one more day nearer the tragic Friday, still, he was with them, and they passed through its anxious hours more gracefully.
177:5.6 (1928.3) Незадолго до полуночи Иисус, знавший, что это станет последней ночью, которую он сможет спокойно провести вместе со своей избранной семьей на земле, сказал, отпуская их на ночлег: «Отправляйтесь на покой, мои братья, и пусть мир будет с вами, пока мы не проснемся и не встретим день завтрашний, – еще один день для исполнения воли Отца и испытания радости от сознания того, что мы являемся его сынами».	177:5.6 (1928.3) It was just before midnight when Jesus, knowing this would be the last night he would ever sleep through with his chosen family on earth, said, as he dispersed them for the night: “Go to your sleep, my brethren, and peace be upon you till we rise on the morrow, one more day to do the Father’s will and experience the joy of knowing that we are his sons.”