Документ 186	Paper 186
Перед распятием	Just Before the Crucifixion
186:0.1 (1997.1) Когда Иисус и его обвинители отправлялись к Ироду, Учитель обернулся к апостолу Иоанну и сказал: «Иоанн, ты сделал для меня всё, что мог. Ступай к моей матери и приведи ее свидеться со мной, пока я жив». Иоанн не хотел оставлять своего Учителя наедине с врагами, но услышав его просьбу, он поспешил в Вифанию, где вся семья Иисуса дожидалась известий в доме Марфы и Марии – сестер Лазаря, которого Иисус воскресил из мертвых.	186:0.1 (1997.1) AS JESUS and his accusers started off to see Herod, the Master turned to the Apostle John and said: “John, you can do no more for me. Go to my mother and bring her to see me ere I die.” When John heard his Master’s request, although reluctant to leave him alone among his enemies, he hastened off to Bethany, where the entire family of Jesus was assembled in waiting at the home of Martha and Mary, the sisters of Lazarus whom Jesus raised from the dead.
186:0.2 (1997.2) В течение утра гонцы несколько раз приносили Марфе и Марии сообщения о ходе суда над Иисусом. Однако семья Иисуса прибыла в Вифанию всего за несколько минут до того, как туда явился Иоанн, передавший просьбу Иисуса – увидеться перед смертью с матерью. Когда Иоанн Зеведеев рассказал им обо всём, что случилось со времени полночного ареста Иисуса, Мария, его мать, сразу же отправилась вместе с ним, чтобы увидеть своего старшего сына. К тому времени, когда Мария и Иоанн добрались до города, римские солдаты уже привели Иисуса на Голгофу, где они должны были распять его.	186:0.2 (1997.2) Several times during the morning, messengers had brought news to Martha and Mary concerning the progress of Jesus’ trial. But the family of Jesus did not reach Bethany until just a few minutes before John arrived bearing the request of Jesus to see his mother before he was put to death. After John Zebedee had told them all that had happened since the midnight arrest of Jesus, Mary his mother went at once in the company of John to see her eldest son. By the time Mary and John reached the city, Jesus, accompanied by the Roman soldiers who were to crucify him, had already arrived at Golgotha.
186:0.3 (1997.3) Когда Мария, мать Иисуса, отправилась вместе с Иоанном к своему сыну, его сестра Руфь отказалась остаться с остальными членами семьи. Поскольку она во что бы то ни стало хотела сопровождать свою мать, ее брат Иуда также отправился с нею. Остальные члены семьи Иисуса остались в Вифании на попечении Иакова, и почти каждый час гонцы Давида Зеведеева сообщали им о ходе страшного злодеяния – казни их старшего брата, Иисуса Назарянина.	186:0.3 (1997.3) When Mary the mother of Jesus started out with John to go to her son, his sister Ruth refused to remain behind with the rest of the family. Since she was determined to accompany her mother, her brother Jude went with her. The rest of the Master’s family remained in Bethany under the direction of James, and almost every hour the messengers of David Zebedee brought them reports concerning the progress of that terrible business of putting to death their eldest brother, Jesus of Nazareth.
1. Конец Иуды Искариота ^top	1. The End of Judas Iscariot ^top
186:1.1 (1997.4) В ту пятницу, около половины девятого утра, Пилат завершил свой допрос Иисуса и Учитель был передан римским солдатам для распятия. Как только Иисус оказался в руках римлян, начальник еврейских стражников вернулся вместе со своими людьми в храм. Вслед за стражниками шли первосвященник и остальные члены синедриона, направлявшиеся на свое обычное место собраний в храме – в палату тесаных камней. Здесь их уже поджидали многие члены синедриона, которым хотелось знать, чтó сделано с Иисусом. Когда Кайафа докладывал синедриону о ходе суда и вынесении приговора Иисусу, к ним явился Иуда с намерением потребовать награду за свою роль в аресте своего Учителя и вынесении ему смертного приговора.	186:1.1 (1997.4) It was about half past eight o’clock this Friday morning when the hearing of Jesus before Pilate was ended and the Master was placed in the custody of the Roman soldiers who were to crucify him. As soon as the Romans took possession of Jesus, the captain of the Jewish guards marched with his men back to their temple headquarters. The chief priest and his Sanhedrist associates followed close behind the guards, going directly to their usual meeting place in the hall of hewn stone in the temple. Here they found many other members of the Sanhedrin waiting to learn what had been done with Jesus. As Caiaphas was engaged in making his report to the Sanhedrin regarding the trial and condemnation of Jesus, Judas appeared before them to claim his reward for the part he had played in his Master’s arrest and sentence of death.
186:1.2 (1997.5) Все эти евреи презирали Иуду, испытывая по отношению к предателю одно только крайнее отвращение. В течение всего суда над Иисусом перед Кайафой и во время его пребывания у Пилата Иуда мучился угрызениями совести из-за своего предательского поведения. Кроме того, он начал испытывать некоторое разочарование в отношении награды, которую он, как предатель Иисуса, должен был получить в качестве платы за свои услуги. Ему не нравилась холодность и отчужденность еврейских властей; и всё же он надеялся на щедрое вознаграждение за свое трусливое поведение. Он предвкушал, как он предстанет перед полным составом синедриона, где ему будут петь дифирамбы и оказывать должные почести в знак великой службы, которую – тешил себя Иуда – он сослужил своей нации. Поэтому представьте себе величайшее изумление этого самовлюбленного предателя, когда слуга первосвященника окликнул его за дверьми зала заседаний и, хлопнув по плечу, сказал: «Иуда, мне велено заплатить тебе за предательство Иисуса. Вот твоя награда». И сказав это, слуга Кайафы передал Иуде кошель с тридцатью сребрениками – тогдашней ценой хорошего, здорового раба.	186:1.2 (1997.5) All of these Jews loathed Judas; they looked upon the betrayer with only feelings of utter contempt. Throughout the trial of Jesus before Caiaphas and during his appearance before Pilate, Judas was pricked in his conscience about his traitorous conduct. And he was also beginning to become somewhat disillusioned regarding the reward he was to receive as payment for his services as Jesus’ betrayer. He did not like the coolness and aloofness of the Jewish authorities; nevertheless, he expected to be liberally rewarded for his cowardly conduct. He anticipated being called before the full meeting of the Sanhedrin and there hearing himself eulogized while they conferred upon him suitable honors in token of the great service which he flattered himself he had rendered his nation. Imagine, therefore, the great surprise of this egotistic traitor when a servant of the high priest, tapping him on the shoulder, called him just outside the hall and said: “Judas, I have been appointed to pay you for the betrayal of Jesus. Here is your reward.” And thus speaking, the servant of Caiaphas handed Judas a bag containing thirty pieces of silver—the current price of a good, healthy slave.
186:1.3 (1998.1) Иуда был потрясен, ошеломлен. Он бросился назад, к входу в зал, но был задержан привратником. Он хотел обратиться к синедриону, но те не впустили его. Иуда не мог поверить, что эти правители евреев позволили ему предать своих друзей и своего Учителя – и после этого предложили ему в награду тридцать сребреников. Он был унижен, разочарован и сломлен. Выйдя из храма, он шел как будто в трансе. Машинально опустив кошель с деньгами в свой глубокий карман – тот самый карман, в котором он так долго носил суму с апостольскими деньгами, – он брел по городу вместе с толпами, которые шли поглазеть на распятие.	186:1.3 (1998.1) Judas was stunned, dumfounded. He rushed back to enter the hall but was debarred by the doorkeeper. He wanted to appeal to the Sanhedrin, but they would not admit him. Judas could not believe that these rulers of the Jews would allow him to betray his friends and his Master and then offer him as a reward thirty pieces of silver. He was humiliated, disillusioned, and utterly crushed. He walked away from the temple, as it were, in a trance. He automatically dropped the money bag in his deep pocket, that same pocket wherein he had so long carried the bag containing the apostolic funds. And he wandered out through the city after the crowds who were on their way to witness the crucifixions.
186:1.4 (1998.2) Завидев, как вдали поднимают крест с прибитым к нему Иисусом, Иуда бросился назад, в храм, и, оттолкнув привратника, оказался перед синедрионом, который всё еще продолжал свое заседание. Задыхаясь и почти обезумев, он едва выдавил из себя: «Я согрешил, предав невинную кровь. Вы оскорбили меня. Вы предложили мне в награду за мою службу деньги – цену раба. Я раскаиваюсь в содеянном; вот ваши деньги. Я хочу избавиться от вины за этот поступок».	186:1.4 (1998.2) From a distance Judas saw them raise the cross piece with Jesus nailed thereon, and upon sight of this he rushed back to the temple and, forcing his way past the doorkeeper, found himself standing in the presence of the Sanhedrin, which was still in session. The betrayer was well-nigh breathless and highly distraught, but he managed to stammer out these words: “I have sinned in that I have betrayed innocent blood. You have insulted me. You have offered me as a reward for my service, money—the price of a slave. I repent that I have done this; here is your money. I want to escape the guilt of this deed.”
186:1.5 (1998.3) Услышав слова Иуды, правители евреев подняли его на смех. Один из них, который сидел рядом со стоявшим Иудой, жестом велел ему покинуть зал и сказал: «Твой Учитель уже казнен римлянами, а что до твоей вины, то какое нам дело до этого? Это твоя забота – ступай прочь!»	186:1.5 (1998.3) When the rulers of the Jews heard Judas, they scoffed at him. One of them sitting near where Judas stood, motioned that he should leave the hall and said: “Your Master has already been put to death by the Romans, and as for your guilt, what is that to us? See you to that—and begone!”
186:1.6 (1998.4) Покинув зал синедриона, Иуда вынул из кошеля тридцать сребреников и швырнул их с размаху на пол храма. Когда предатель выходил из храма, он находился на грани помешательства. То, что переживал в тот момент Иуда, было опытом осознания истинной природы греха. Исчезла вся привлекательность преступления, его чары и пьянящее действие. Злодей остался наедине с приговором, вынесенным его разочарованной и обманутой душой. Еще не совершенный, грех очаровывал и манил; теперь же он должен был пожинать его плоды – суровую и неприглядную действительность.	186:1.6 (1998.4) As Judas left the Sanhedrin chamber, he removed the thirty pieces of silver from the bag and threw them broadcast over the temple floor. When the betrayer left the temple, he was almost beside himself. Judas was now passing through the experience of the realization of the true nature of sin. All the glamor, fascination, and intoxication of wrongdoing had vanished. Now the evildoer stood alone and face to face with the judgment verdict of his disillusioned and disappointed soul. Sin was bewitching and adventurous in the committing, but now must the harvest of the naked and unromantic facts be faced.
186:1.7 (1998.5) Бывший посланник царства небесного на земле брел по улицам Иерусалима, позабытый и одинокий. Его охватило глубочайшее отчаяние и безысходность. Он пересек город, миновал городские ворота и в страшном одиночестве спустился в долину Енном. Там он взобрался на крутую скалу и, сняв пояс со своего плаща, привязал один его конец к невысокому дереву, а другой затянул себе на шее и бросился в пропасть. Он еще был жив, когда затянутый дрожащими руками узел развязался, и тело предателя разбилось, упав на острые камни.	186:1.7 (1998.5) This onetime ambassador of the kingdom of heaven on earth now walked through the streets of Jerusalem, forsaken and alone. His despair was desperate and well-nigh absolute. On he journeyed through the city and outside the walls, on down into the terrible solitude of the valley of Hinnom, where he climbed up the steep rocks and, taking the girdle of his cloak, fastened one end to a small tree, tied the other about his neck, and cast himself over the precipice. Ere he was dead, the knot which his nervous hands had tied gave way, and the betrayer’s body was dashed to pieces as it fell on the jagged rocks below.
2. Отношение Учителя ^top	2. The Master’s Attitude ^top
186:2.1 (1999.1) Когда Иисус был арестован, он знал, что его труд на земле в образе смертной плоти завершен. Он прекрасно понимал, какой смертью ему предстоит умереть, и его мало волновали детали так называемых судебных процессов.	186:2.1 (1999.1) When Jesus was arrested, he knew that his work on earth, in the likeness of mortal flesh, was finished. He fully understood the sort of death he would die, and he was little concerned with the details of his so-called trials.
186:2.2 (1999.2) Представ перед судом синедриона, Иисус отказался отвечать на показания лжесвидетелей. Существовал только один вопрос, на который он всегда отвечал, – кто бы ни спрашивал, друг или враг, – а именно, вопрос о характере и божественности его миссии на земле. Он неизменно давал ответ, когда его спрашивали, является ли он Сыном Божьим. Он упорно отказывался говорить в присутствии любопытного и нечестивого Ирода. На суде у Пилата он отвечал только тогда, когда считал, что его ответы помогут Пилату или какому-нибудь другому искреннему человеку лучше понять истину. Иисус объяснял своим апостолам, сколь бесполезно метать бисер перед свиньями, и теперь он смело следовал тому, чему сам же учил. В тот день его поведение стало примером человеческой покорности в сочетании с величественным и безмолвным божественным достоинством. Он был вполне готов обсудить с Пилатом любой вопрос, имевший отношение к выдвинутым против него политическим обвинениям, – любой вопрос, который, по его мнению, относился бы к компетенции правителя.	186:2.2 (1999.2) Before the Sanhedrist court Jesus declined to make replies to the testimony of perjured witnesses. There was but one question which would always elicit an answer, whether asked by friend or foe, and that was the one concerning the nature and divinity of his mission on earth. When asked if he were the Son of God, he unfailingly made reply. He steadfastly refused to speak when in the presence of the curious and wicked Herod. Before Pilate he spoke only when he thought that Pilate or some other sincere person might be helped to a better knowledge of the truth by what he said. Jesus had taught his apostles the uselessness of casting their pearls before swine, and he now dared to practice what he had taught. His conduct at this time exemplified the patient submission of the human nature coupled with the majestic silence and solemn dignity of the divine nature. He was altogether willing to discuss with Pilate any question related to the political charges brought against him—any question which he recognized as belonging to the governor’s jurisdiction.
186:2.3 (1999.3) Иисус был убежден: Отец желает, чтобы он – как и любое другое смертное создание – подчинился естественному и обыкновенному ходу событий; потому он отказался использовать даже свою чисто человеческую способность – убедительное красноречие, – чтобы повлиять на исход козней своих социально близоруких и духовно слепых смертных собратьев. Хотя Иисус жил и умер на Урантии, весь его человеческий путь – от начала до конца – являлся зрелищем, призванным оказать влияние на всю сотворенную, постоянно поддерживаемую им вселенную и просветить ее.	186:2.3 (1999.3) Jesus was convinced that it was the will of the Father that he submit himself to the natural and ordinary course of human events just as every other mortal creature must, and therefore he refused to employ even his purely human powers of persuasive eloquence to influence the outcome of the machinations of his socially nearsighted and spiritually blinded fellow mortals. Although Jesus lived and died on Urantia, his whole human career, from first to last, was a spectacle designed to influence and instruct the entire universe of his creation and unceasing upholding.
186:2.4 (1999.4) Эти недальновидные евреи шумно и непристойно требовали смерти Учителя, в то время как он стоял в ужасающем молчании, взирая на гибель нации – народа, к которому принадлежал и его земной отец.	186:2.4 (1999.4) These shortsighted Jews clamored unseemlily for the Master’s death while he stood there in awful silence looking upon the death scene of a nation—his earthly father’s own people.
186:2.5 (1999.5) Иисус приобрел тот тип человеческого характера, который мог сохранять свое спокойствие и утверждать свое достоинство даже в условиях непрекращающихся и беспричинных оскорблений. Его невозможно было запугать. В первый раз слуга Анана ударил его всего лишь в ответ на предположение о том, что было бы уместно пригласить тех свидетелей, которые могли бы свидетельствовать против него по существу дела.	186:2.5 (1999.5) Jesus had acquired that type of human character which could preserve its composure and assert its dignity in the face of continued and gratuitous insult. He could not be intimidated. When first assaulted by the servant of Annas, he had only suggested the propriety of calling witnesses who might duly testify against him.
186:2.6 (1999.6) С начала и до конца так называемого суда Пилата наблюдающее небесное воинство не могло не передать по каналам дальней связи собственное определение этой сцены – «Иисус судит Пилата».	186:2.6 (1999.6) From first to last, in his so-called trial before Pilate, the onlooking celestial hosts could not refrain from broadcasting to the universe the depiction of the scene of “Pilate on trial before Jesus.”
186:2.7 (1999.7) Когда Иисус предстал перед Кайафой и когда все лжесвидетельства рухнули, Иисус, не колеблясь, ответил на вопрос первосвященника и своим собственным свидетельством дал им то, чего им не хватало для обоснования обвинения в богохульстве.	186:2.7 (1999.7) When before Caiaphas, and when all the perjured testimony had broken down, Jesus did not hesitate to answer the question of the chief priest, thereby providing in his own testimony that which they desired as a basis for convicting him of blasphemy.
186:2.8 (1999.8) Учитель не проявлял ни малейшего интереса к благонамеренным, но малодушным попыткам Пилата добиться его освобождения. Он действительно жалел Пилата и искренне хотел просветить его помраченный разум. Он сохранял полное безразличие во время всех обращений римского правителя к евреям с призывами отказаться от обвинений в совершении уголовного преступления. В течение всего скорбного испытания он держал себя с естественным достоинством и подлинным величием. Ни тени неискренности не было в его ответе, который он дал своим будущим убийцам, спросившим его, является ли он «царем иудейским». Внеся лишь небольшое уточнение, он принял это название, ибо знал, что хотя они решили отвергнуть его, он был бы их последним кандидатом в национальные вожди, даже в духовном смысле.	186:2.8 (1999.8) The Master never displayed the least interest in Pilate’s well-meant but halfhearted efforts to effect his release. He really pitied Pilate and sincerely endeavored to enlighten his darkened mind. He was wholly passive to all the Roman governor’s appeals to the Jews to withdraw their criminal charges against him. Throughout the whole sorrowful ordeal he bore himself with simple dignity and unostentatious majesty. He would not so much as cast reflections of insincerity upon his would-be murderers when they asked if he were “king of the Jews.” With but little qualifying explanation he accepted the designation, knowing that, while they had chosen to reject him, he would be the last to afford them real national leadership, even in a spiritual sense.
186:2.9 (2000.1) Во время этих допросов Иисус почти ничего не говорил, однако он сказал достаточно, чтобы показать всем смертным, какой характер способен обрести человек в сотрудничестве с Богом, и раскрыть всей вселенной, каким образом может проявляться в жизни создания Бог, когда такое создание действительно решает исполнять волю Отца и тем самым становится настоящим сыном живого Бога.	186:2.9 (2000.1) Jesus said little during these trials, but he said enough to show all mortals the kind of human character man can perfect in partnership with God and to reveal to all the universe the manner in which God can become manifest in the life of the creature when such a creature truly chooses to do the will of the Father, thus becoming an active son of the living God.
186:2.10 (2000.2) Его любовь к невежественным смертным полностью раскрывается в его терпении и огромном самообладании, невзирая на глумление, удары и побои грубых солдат и бездумной челяди. Он даже не сердился на них, когда, завязав ему глаза, они издевательски ударяли его по лицу и кричали: «Прореки, кто из нас ударил тебя».	186:2.10 (2000.2) His love for ignorant mortals is fully disclosed by his patience and great self-possession in the face of the jeers, blows, and buffetings of the coarse soldiers and the unthinking servants. He was not even angry when they blindfolded him and, derisively striking him in the face, exclaimed: “Prophesy to us who it was that struck you.”
186:2.11 (2000.3) Пилат и не предполагал, сколько правды было в его словах, когда, после бичевания Иисуса, он вывел его перед толпой и воскликнул: «Вот человек!» И действительно, этот запуганный римский правитель даже представить себе не мог, что в тот же момент вся вселенная, затаив дыхание, взирает на это неповторимое зрелище – своего возлюбленного Властелина, подвергаемого унизительным насмешкам и ударам его ослепленныхи деградировавших смертных подданных. И когда Пилат произнес эти слова, ему откликнулся весь Небадон: «Вот Бог и человек!» С тех пор бесчисленные миллионы существ по всей вселенной продолжают созерцать этого человека, а Бог Хавоны – верховный правитель вселенной вселенных – признаёт человека из Назарета как воплощение своего идеала смертного создания этой локальной вселенной времени и пространства. Своей несравненной жизнью Иисус всегда раскрывал Бога человеку. Теперь, в завершающих эпизодах своего смертного пути и в своей последующей смерти, он осуществил новое проникновенное раскрытие человека Богу.	186:2.11 (2000.3) Pilate spoke more truly than he knew when, after Jesus had been scourged, he presented him before the multitude, exclaiming, “Behold the man!” Indeed, the fear-ridden Roman governor little dreamed that at just that moment the universe stood at attention, gazing upon this unique scene of its beloved Sovereign thus subjected in humiliation to the taunts and blows of his darkened and degraded mortal subjects. And as Pilate spoke, there echoed throughout all Nebadon, “Behold God and man!” Throughout a universe, untold millions have ever since that day continued to behold that man, while the God of Havona, the supreme ruler of the universe of universes, accepts the man of Nazareth as the satisfaction of the ideal of the mortal creatures of this local universe of time and space. In his matchless life he never failed to reveal God to man. Now, in these final episodes of his mortal career and in his subsequent death, he made a new and touching revelation of man to God.
3. Верный Давид Зеведеев ^top	3. The Dependable David Zebedee ^top
186:3.1 (2000.4) Вскоре после того как Иисус был передан римским солдатам по окончании допроса у Пилата, отряд храмовых стражников спешно направился в Гефсиманию, чтобы разогнать или арестовать сторонников Учителя. Однако его последователи рассеялись задолго до появления стражников. Апостолы укрылись в заранее условленных местах; греки разошлись по разным домам в Иерусалиме; остальные ученики тоже исчезли. Давид Зеведеев предполагал, что враги Иисуса вернутся. Поэтому он заблаговременно перенес пять-шесть палаток в соседнюю лощину, недалеко от того места, куда Учитель так часто удалялся для молитвы и поклонения. Здесь он собирался укрыться и одновременно руководить центром, или координационным пунктом, своей курьерской службы. Едва Давид успел покинуть лагерь, как сюда явились храмовые стражники. Не найдя здесь никого, они удовлетворились тем, что сожгли лагерь и поспешили назад в храм. Синедрион был доволен их ответом, решив, что последователи Иисуса столь сильно напуганы, что опасность восстания или попытки спасти Иисуса из рук палачей исключена. Наконец-то религиозные вожди могли вздохнуть спокойно; и потому они завершили заседание, чтобы каждый из них мог подготовиться к Пасхе.	186:3.1 (2000.4) Shortly after Jesus was turned over to the Roman soldiers at the conclusion of the hearing before Pilate, a detachment of the temple guards hastened out to Gethsemane to disperse or arrest the followers of the Master. But long before their arrival these followers had scattered. The apostles had retired to designated hiding places; the Greeks had separated and gone to various homes in Jerusalem; the other disciples had likewise disappeared. David Zebedee believed that Jesus’ enemies would return; so he early removed some five or six tents up the ravine near where the Master so often retired to pray and worship. Here he proposed to hide and at the same time maintain a center, or co-ordinating station, for his messenger service. David had hardly left the camp when the temple guards arrived. Finding no one there, they contented themselves with burning the camp and then hastened back to the temple. On hearing their report, the Sanhedrin was satisfied that the followers of Jesus were so thoroughly frightened and subdued that there would be no danger of an uprising or any attempt to rescue Jesus from the hands of his executioners. They were at last able to breathe easily, and so they adjourned, every man going his way to prepare for the Passover.
186:3.2 (2000.5) Как только Пилат передал Иисуса римским солдатам для распятия, гонец спешно оправился в Гефсиманию, чтобы сообщить о том Давиду; не прошло и пяти минут, как гонцы уже бежали в Вифсаиду, Пеллу, Филадельфию, Сидон, Сихем, Хеврон, Дамаск и Александрию. Эти гонцы несли сообщение о том, что римляне собираются распять Иисуса по настоятельному требованию еврейских правителей.	186:3.2 (2000.5) As soon as Jesus was turned over to the Roman soldiers by Pilate for crucifixion, a messenger hastened away to Gethsemane to inform David, and within five minutes runners were on their way to Bethsaida, Pella, Philadelphia, Sidon, Shechem, Hebron, Damascus, and Alexandria. And these messengers carried the news that Jesus was about to be crucified by the Romans at the insistent behest of the rulers of the Jews.
186:3.3 (2001.1) В течение всего трагического дня – пока не разнеслось известие о том, что Учитель положен в склеп, – примерно каждые полчаса Давид отправлял гонцов с сообщениями для апостолов, греков и земной семьи Иисуса, собравшейся в доме Лазаря в Вифании. Отправив гонцов с известием о том, что Иисус положен в гробницу, Давид распустил местных гонцов на празднование Пасхи и день отдыха, субботу, велев в воскресенье утром, не привлекая внимания, собраться в доме у Никодима, где он намеревался укрыться на несколько дней вместе с Андреем и Симоном Петром.	186:3.3 (2001.1) Throughout this tragic day, until the message finally went forth that the Master had been laid in the tomb, David sent messengers about every half hour with reports to the apostles, the Greeks, and Jesus’ earthly family, assembled at the home of Lazarus in Bethany. When the messengers departed with the word that Jesus had been buried, David dismissed his corps of local runners for the Passover celebration and for the coming Sabbath of rest, instructing them to report to him quietly on Sunday morning at the home of Nicodemus, where he proposed to go in hiding for a few days with Andrew and Simon Peter.
186:3.4 (2001.2) Обладая особым складом ума, Давид Зеведеев был единственным из ближайших учеников Иисуса, кто буквально и как нечто само собой разумеющееся воспринял утверждение Учителя о том, что он умрет и «на третий день воскреснет». Когда-то Давид услышал это предсказание от Иисуса, и теперь, как человек, понимающий всё буквально, предложил своим гонцам собраться ранним утром в воскресенье в доме Никодима, чтобы быть готовыми распространить весть о воскресении Иисуса, если он восстанет из мертвых. Вскоре Давид понял, что никто из последователей Иисуса не надеется на столь скорое возвращение Учителя из могилы. Поэтому он почти ничего не говорил о своей уверенности и вообще ничего не упомянул о том, что он собирает отряд своих гонцов рано утром в воскресенье. Об этом было сказано лишь тем гонцам, которые были посланы до полудня в пятницу в дальние города и центры верующих.	186:3.4 (2001.2) This peculiar-minded David Zebedee was the only one of the leading disciples of Jesus who was inclined to take a literal and plain matter-of-fact view of the Master’s assertion that he would die and “rise again on the third day.” David had once heard him make this prediction and, being of a literal turn of mind, now proposed to assemble his messengers early Sunday morning at the home of Nicodemus so that they would be on hand to spread the news in case Jesus rose from the dead. David soon discovered that none of Jesus’ followers were looking for him to return so soon from the grave; therefore did he say little about his belief and nothing about the mobilization of all his messenger force on early Sunday morning except to the runners who had been dispatched on Friday forenoon to distant cities and believer centers.
186:3.5 (2001.3) Так последователи Иисуса, разбросанные по всему Иерусалиму и его окрестностям, в тот вечер приняли участие в пасхальной трапезе и следующий день провели в уединении.	186:3.5 (2001.3) And so these followers of Jesus, scattered throughout Jerusalem and its environs, that night partook of the Passover and the following day remained in seclusion.
4. Подготовка к распятию ^top	4. Preparation for the Crucifixion ^top
186:4.1 (2001.4) После того как Пилат умыл руки перед толпой, пытаясь тем самым снять с себя вину за то, что он послал невинного человека на распятие только из-за боязни воспротивиться настойчивым требованиям еврейских правителей, он приказал отдать Учителя римским солдатам и велел их командиру не медлить с казнью. Когда Иисус был передан солдатам, они отвели его назад, во двор претория, где сняли с него мантию, надетую Иродом, и одели Иисуса в его собственную одежду. Солдаты дразнили Иисуса и издевались над ним, но они не подвергали его новым физическим наказаниям. Теперь Иисус остался наедине с этими римскими солдатами. Его друзья скрывались; его враги разошлись. Даже Иоанна Зеведеева больше не было рядом с ним.	186:4.1 (2001.4) After Pilate had washed his hands before the multitude, thus seeking to escape the guilt of delivering up an innocent man to be crucified just because he feared to resist the clamor of the rulers of the Jews, he ordered the Master turned over to the Roman soldiers and gave the word to their captain that he was to be crucified immediately. Upon taking charge of Jesus, the soldiers led him back into the courtyard of the praetorium, and after removing the robe which Herod had put on him, they dressed him in his own garments. These soldiers mocked and derided him, but they did not inflict further physical punishment. Jesus was now alone with these Roman soldiers. His friends were in hiding; his enemies had gone their way; even John Zebedee was no longer by his side.
186:4.2 (2001.5) В самом начале девятого Пилат передал Иисуса в руки солдат, и около девяти они отправились на место распятия. В течение этого времени – более получаса – Иисус не проронил ни слова. Управление огромной вселенной практически замерло. Гавриил и верховные правители Небадона либо находились непосредственно на Урантии, либо пристально следили за пространственными сообщениями архангелов, стремясь быть в курсе дела относительно того, чтó происходит с Сыном Человеческим на Урантии.	186:4.2 (2001.5) It was a little after eight o’clock when Pilate turned Jesus over to the soldiers and a little before nine o’clock when they started for the scene of the crucifixion. During this period of more than half an hour Jesus never spoke a word. The executive business of a great universe was practically at a standstill. Gabriel and the chief rulers of Nebadon were either assembled here on Urantia, or else they were closely attending upon the space reports of the archangels in an effort to keep advised as to what was happening to the Son of Man on Urantia.
186:4.3 (2001.6) К тому времени, когда солдаты были готовы отправиться с Иисусом на Голгофу, их начало поражать его необыкновенное самообладание и исключительное достоинство, его терпение и молчание.	186:4.3 (2001.6) By the time the soldiers were ready to depart with Jesus for Golgotha, they had begun to be impressed by his unusual composure and extraordinary dignity, by his uncomplaining silence.
186:4.4 (2001.7) То, что солдаты не сразу повели Иисуса на распятие, во многом объясняется принятым их командиром в последнюю минуту решением забрать также двух осужденных на смерть воров. Поскольку Иисуса должны были казнить в то утро, римский командир решил, что эти двое также могут умереть вместе с ним, не дожидаясь окончания празднования Пасхи.	186:4.4 (2001.7) Much of the delay in starting off with Jesus for the site of the crucifixion was due to the last-minute decision of the captain to take along two thieves who had been condemned to die; since Jesus was to be crucified that morning, the Roman captain thought these two might just as well die with him as wait for the end of the Passover festivities.
186:4.5 (2002.1) Как только воры были подготовлены к казни, их ввели во двор, где они уставились на Иисуса. Один из них видел его в первый раз, однако второй часто слушал его выступления – как в храме, так и в лагере у Пеллы за много месяцев до этого дня.	186:4.5 (2002.1) As soon as the thieves could be made ready, they were led into the courtyard, where they gazed upon Jesus, one of them for the first time, but the other had often heard him speak, both in the temple and many months before at the Pella camp.
5. Смерть Иисуса и Пасха ^top	5. Jesus’ Death in Relation to the Passover ^top
186:5.1 (2002.2) Нет никакой прямой связи между смертью Иисуса и еврейской Пасхой. Действительно, жизнь Учителя во плоти прекратилась именно в тот день – день приготовления к еврейской Пасхе – и примерно в то же время, когда в храме приносили в жертву пасхальных ягнят. Но это случайное совпадение никоим образом не означает, что смерть Сына Человеческого на земле имела какое-либо отношение к еврейской системе жертвоприношений. Иисус был евреем, но как Сын Человеческий он являлся смертным миров. То, чтó вы уже знаете из данного повествования о событиях, ведущих непосредственно к этому часу предстоящего распятия Учителя, позволяет сделать вывод, что его смерть, наступившая примерно в это время, была абсолютно естественным событием, делом рук человеческих.	186:5.1 (2002.2) There is no direct relation between the death of Jesus and the Jewish Passover. True, the Master did lay down his life in the flesh on this day, the day of the preparation for the Jewish Passover, and at about the time of the sacrificing of the Passover lambs in the temple. But this coincidental occurrence does not in any manner indicate that the death of the Son of Man on earth has any connection with the Jewish sacrificial system. Jesus was a Jew, but as the Son of Man he was a mortal of the realms. The events already narrated and leading up to this hour of the Master’s impending crucifixion are sufficient to indicate that his death at about this time was a purely natural and man-managed affair.
186:5.2 (2002.3) Человек, а не Бог задумал и осуществил казнь Иисуса на кресте. Действительно, Отец отказался вмешиваться в ход человеческих событий на Урантии, но Райский Отец не распоряжался о смерти своего Сына, не настаивал на ней и не требовал, чтобы она совершилась в том виде, в каком это произошло на земле. Конечно, рано или поздно Иисусу пришлось бы тем или иным путем освободиться от своего материального тела, завершить свою инкарнацию во плоти, однако он мог осуществить эту задачу бесконечным множеством других способов, вместо того чтобы умирать на кресте между двумя ворами. Всё это совершено людьми, а не Богом.	186:5.2 (2002.3) It was man and not God who planned and executed the death of Jesus on the cross. True, the Father refused to interfere with the march of human events on Urantia, but the Father in Paradise did not decree, demand, or require the death of his Son as it was carried out on earth. It is a fact that in some manner, sooner or later, Jesus would have had to divest himself of his mortal body, his incarnation in the flesh, but he could have executed such a task in countless ways without dying on a cross between two thieves. All of this was man’s doing, not God’s.
186:5.3 (2002.4) Ко времени своего крещения Учитель в совершенстве овладел умением накапливать требуемый опыт – опыт жизни на земле во плоти, необходимый для завершения своего седьмого, последнего вселенского посвящения; именно к тому времени Иисус завершил исполнение своих обязанностей на земле. Вся его последующая жизнь – и даже обстоятельства его смерти – являлись с его стороны исключительно личным служением во имя благополучия и возвышения своих смертных созданий этого и других миров.	186:5.3 (2002.4) At the time of the Master’s baptism he had already completed the technique of the required experience on earth and in the flesh which was necessary for the completion of his seventh and last universe bestowal. At this very time Jesus’ duty on earth was done. All the life he lived thereafter, and even the manner of his death, was a purely personal ministry on his part for the welfare and uplifting of his mortal creatures on this world and on other worlds.
186:5.4 (2002.5) Евангелие – благая весть о том, что через веру смертный человек может осознать себя в духе сыном Бога, – не зависит от смерти Иисуса. Воистину, смерть Учителя пролила яркий свет на всё евангелие царства; однако еще большее воздействие оказала его жизнь.	186:5.4 (2002.5) The gospel of the good news that mortal man may, by faith, become spirit-conscious that he is a son of God, is not dependent on the death of Jesus. True, indeed, all this gospel of the kingdom has been tremendously illuminated by the Master’s death, but even more so by his life.
186:5.5 (2002.6) Всё, что Сын Человеческий говорил или делал на земле, чрезвычайно украсило доктрины богосыновства и человеческого братства, но эти основополагающие отношения Бога и людей присущи вселенским реальностям – любви Бога к своим созданиям и врожденному милосердию божественных Сынов. Эти трогательные и божественно-прекрасные отношения между человеком и его Творцом в этом мире и во всех других мирах вселенной вселенных существуют испокон веков. И они ни в коей мере не зависят от периодических посвящений, совершаемых Божьими Сынами-Создателями, которые тем самым принимают естество и облик созданных ими разумных существ в качестве части требуемой от них платы за обретение окончательного и неограниченного полновластия в своих локальных вселенных.	186:5.5 (2002.6) All that the Son of Man said or did on earth greatly embellished the doctrines of sonship with God and of the brotherhood of men, but these essential relationships of God and men are inherent in the universe facts of God’s love for his creatures and the innate mercy of the divine Sons. These touching and divinely beautiful relations between man and his Maker, on this world and on all others throughout the universe of universes, have existed from eternity; and they are not in any sense dependent on these periodic bestowal enactments of the Creator Sons of God, who thus assume the nature and likeness of their created intelligences as a part of the price which they must pay for the final acquirement of unlimited sovereignty over their respective local universes.
186:5.6 (2002.7) Отец небесный точно так же любил смертных людей на земле до жизни и смерти Иисуса на Урантии, как он любил их после этой трансцендентной демонстрации партнерства человека и Бога. Это великое свершение – инкарнация Бога Небадона в качестве человека на Урантии – не могло улучшить атрибуты вечного, бесконечного и всеобщего Отца, однако оно действительно обогатило и просветило всех остальных управляющих и всех созданий вселенной Небадон. Хотя любовь, которую испытывает к нам небесный Отец, остается неизменной, благодаря посвящению Михаила все остальные разумные небесные существа любят нас еще больше. И это произошло потому, что Иисус не только раскрыл Бога человеку, но и осуществил новое раскрытие человека Богам и небесным разумным созданиям вселенной вселенных.	186:5.6 (2002.7) The Father in heaven loved mortal man on earth just as much before the life and death of Jesus on Urantia as he did after this transcendent exhibition of the copartnership of man and God. This mighty transaction of the incarnation of the God of Nebadon as a man on Urantia could not augment the attributes of the eternal, infinite, and universal Father, but it did enrich and enlighten all other administrators and creatures of the universe of Nebadon. While the Father in heaven loves us no more because of this bestowal of Michael, all other celestial intelligences do. And this is because Jesus not only made a revelation of God to man, but he also likewise made a new revelation of man to the Gods and to the celestial intelligences of the universe of universes.
186:5.7 (2003.1) Вскоре Иисус умрет, но не как принесенная за грехи жертва. Его смерть не станет искуплением врожденной нравственной вины человеческого рода. У человечества нет какой-либо родовой вины перед Богом. Виновность связана только с личным грехом и осознанным, преднамеренным восстанием против воли Отца и правления его Сынов.	186:5.7 (2003.1) Jesus is not about to die as a sacrifice for sin. He is not going to atone for the inborn moral guilt of the human race. Mankind has no such racial guilt before God. Guilt is purely a matter of personal sin and knowing, deliberate rebellion against the will of the Father and the administration of his Sons.
186:5.8 (2003.2) Грех и восстание не имеют никакого отношения к основополагающей программе посвящений Райских Божьих Сынов, хотя нам действительно кажется, что программа спасения является предварительным элементом программы посвящений.	186:5.8 (2003.2) Sin and rebellion have nothing to do with the fundamental bestowal plan of the Paradise Sons of God, albeit it does appear to us that the salvage plan is a provisional feature of the bestowal plan.
186:5.9 (2003.3) Предлагаемое Богом спасение смертных Урантии было бы столь же действенным и непременным, если бы Иисус не был казнен жестокими и невежественными смертными. Если бы Учитель был благоприятно принят смертными земли и покинул Урантию в результате добровольного прекращения своей жизни во плоти, то это никак не повлияло бы на истину богосыновства – истину любви Бога и милосердия Сына. Вы, смертные, являетесь Божьими сынами, и для того чтобы эта истина стала фактом вашего личного опыта, нужно только одно: ваша рожденная в духе вера.	186:5.9 (2003.3) The salvation of God for the mortals of Urantia would have been just as effective and unerringly certain if Jesus had not been put to death by the cruel hands of ignorant mortals. If the Master had been favorably received by the mortals of earth and had departed from Urantia by the voluntary relinquishment of his life in the flesh, the fact of the love of God and the mercy of the Son—the fact of sonship with God—would have in no wise been affected. You mortals are the sons of God, and only one thing is required to make such a truth factual in your personal experience, and that is your spirit-born faith.