Документ 100	Paper 100
Религия в опыте человека	Religion in Human Experience
100:0.1 (1094.1) Опыт динамичной религиозной жизни превращает заурядного индивидуума в личность, наделенную идеалистическим могуществом. Религия способствует прогрессу всех, благоприятствуя прогрессу каждого индивидуума, а прогресс каждого усиливается благодаря свершениям всех.	100:0.1 (1094.1) THE experience of dynamic religious living transforms the mediocre individual into a personality of idealistic power. Religion ministers to the progress of all through fostering the progress of each individual, and the progress of each is augmented through the achievement of all.
100:0.2 (1094.2) Духовный рост взаимно стимулируется тесным общением с другими религиозными людьми. Порождая объективное влечение вместо субъективного наслаждения, любовь является той почвой, на которой происходит религиозный рост; тем не менее, она приносит высшее субъективное удовлетворение. И религия облагораживает повседневное будничное существование.	100:0.2 (1094.2) Spiritual growth is mutually stimulated by intimate association with other religionists. Love supplies the soil for religious growth—an objective lure in the place of subjective gratification—yet it yields the supreme subjective satisfaction. And religion ennobles the commonplace drudgery of daily living.
1. Религиозный рост ^top	1. Religious Growth ^top
100:1.1 (1094.3) Хотя религия обеспечивает рост значений и повышение ценностей, возвышение чисто личных оценок до абсолютных уровней всегда приводит к злу. Ребенок оценивает свой опыт по наличию в нём удовольствия. Степень зрелости прямо пропорциональна замене личного удовольствия высшими значениями – преданностью высшим представлениям о разнообразных жизненных ситуациях и космических отношениях.	100:1.1 (1094.3) While religion produces growth of meanings and enhancement of values, evil always results when purely personal evaluations are elevated to the levels of absolutes. A child evaluates experience in accordance with the content of pleasure; maturity is proportional to the substitution of higher meanings for personal pleasure, even loyalties to the highest concepts of diversified life situations and cosmic relations.
100:1.2 (1094.4) Некоторые люди слишком заняты, чтобы расти, чем подвергают себя огромной опасности духовного застоя. Необходимо создавать условия для роста значений в разные века, в сменяющих друг друга культурах и преходящих стадиях эволюционирующей цивилизации. Основными помехами для роста являются предубеждение и невежество.	100:1.2 (1094.4) Some persons are too busy to grow and are therefore in grave danger of spiritual fixation. Provision must be made for growth of meanings at differing ages, in successive cultures, and in the passing stages of advancing civilization. The chief inhibitors of growth are prejudice and ignorance.
100:1.3 (1094.5) Дайте каждому ребенку возможность приобрести собственный религиозный опыт, не навязывайте ему готовый опыт взрослого человека. Помните, что ежегодный прогресс в существующей системе образования может еще не означать интеллектуального прогресса, тем более духовного роста. Расширение словаря не свидетельствует о развитии характера. Истинным показателем роста является не столько результат, сколько прогресс. Признаками действительного роста в образовании служат более высокие идеалы, расширенное осознание ценностей, новые значения ценностей и повышение преданности высшим ценностям.	100:1.3 (1094.5) Give every developing child a chance to grow his own religious experience; do not force a ready-made adult experience upon him. Remember, year-by-year progress through an established educational regime does not necessarily mean intellectual progress, much less spiritual growth. Enlargement of vocabulary does not signify development of character. Growth is not truly indicated by mere products but rather by progress. Real educational growth is indicated by enhancement of ideals, increased appreciation of values, new meanings of values, and augmented loyalty to supreme values.
100:1.4 (1094.6) Устойчивое воздействие на ребенка оказывает только преданность окружающих его взрослых; наставления или даже пример не обладают длительным воздействием. Преданные люди являются растущими людьми, а рост представляет собой волнующую и вдохновляющую реальность. Живите преданно сегодня – растите – и завтрашний день сам позаботится о себе. Скорейший путь для превращения головастика в лягушку – каждое мгновение быть верным себе в качестве головастика.	100:1.4 (1094.6) Children are permanently impressed only by the loyalties of their adult associates; precept or even example is not lastingly influential. Loyal persons are growing persons, and growth is an impressive and inspiring reality. Live loyally today—grow—and tomorrow will attend to itself. The quickest way for a tadpole to become a frog is to live loyally each moment as a tadpole.
100:1.5 (1094.7) Почва, необходимая для религиозного роста, предполагает жизнь, отмеченную последовательной самореализацией, согласованием естественных наклонностей, любознательностью и разумной отвагой, чувством удовлетворения, стимулирующим воздействием страха, пробуждающего внимательность и осторожность, тягой к необычному и естественным сознанием своей ограниченности – скромностью. Кроме того, основанием для роста является открытие своей индивидуальности, сопровождаемое самокритикой, – совестью, ибо совесть действительно является критикой самого себя с помощью собственной системы ценностей, личных идеалов.	100:1.5 (1094.7) The soil essential for religious growth presupposes a progressive life of self-realization, the co-ordination of natural propensities, the exercise of curiosity and the enjoyment of reasonable adventure, the experiencing of feelings of satisfaction, the functioning of the fear stimulus of attention and awareness, the wonder-lure, and a normal consciousness of smallness, humility. Growth is also predicated on the discovery of selfhood accompanied by self-criticism—conscience, for conscience is really the criticism of oneself by one’s own value-habits, personal ideals.
100:1.6 (1095.1) Существенное воздействие на религиозный опыт оказывает физическое здоровье, унаследованный темперамент и социальная среда. Однако эти преходящие условия не препятствуют внутреннему духовному прогрессу души, стремящейся выполнить волю небесного Отца. Во всех нормальных смертных присутствуют определенные врожденные стимулы роста и самореализации, если они особым образом не подавлены. Верным способом развития этого определяющего дара – способности к духовному росту – является сохранение отношения беззаветной преданности высшим ценностям.	100:1.6 (1095.1) Religious experience is markedly influenced by physical health, inherited temperament, and social environment. But these temporal conditions do not inhibit inner spiritual progress by a soul dedicated to the doing of the will of the Father in heaven. There are present in all normal mortals certain innate drives toward growth and self-realization which function if they are not specifically inhibited. The certain technique of fostering this constitutive endowment of the potential of spiritual growth is to maintain an attitude of wholehearted devotion to supreme values.
100:1.7 (1095.2) Религию невозможно посвятить, получить, одолжить, выучить или утратить. Она представляет собой личный опыт, который возрастает пропорционально растущему стремлению к конечным ценностям. Так космический рост сопровождает накопление значений и непрестанное возвышение ценностей. Однако рост самого величия всегда является неосознанным.	100:1.7 (1095.2) Religion cannot be bestowed, received, loaned, learned, or lost. It is a personal experience which grows proportionally to the growing quest for final values. Cosmic growth thus attends on the accumulation of meanings and the ever-expanding elevation of values. But nobility itself is always an unconscious growth.
100:1.8 (1095.3) Склонность к религиозному мышлению и поступкам помогает духовному росту. У человека может появиться религиозная предрасположенность к положительной реакции на духовные побуждения – нечто вроде условного духовного рефлекса. К свойствам, благоприятствующим религиозному росту, относятся утонченная чувствительность к божественным ценностям, признание религиозной жизни в других людях, вдумчивое размышление о космических значениях, религиозное решение проблем, посвящение в собственную духовную жизнь своих товарищей, уклонение от эгоизма, отказ рассчитывать на божественное милосердие, жизнь, проходящая как бы в присутствии Бога. Факторы религиозного роста могут быть осмысленными, но сам рост всегда происходит неосознанно.	100:1.8 (1095.3) Religious habits of thinking and acting are contributory to the economy of spiritual growth. One can develop religious predispositions toward favorable reaction to spiritual stimuli, a sort of conditioned spiritual reflex. Habits which favor religious growth embrace cultivated sensitivity to divine values, recognition of religious living in others, reflective meditation on cosmic meanings, worshipful problem solving, sharing one’s spiritual life with one’s fellows, avoidance of selfishness, refusal to presume on divine mercy, living as in the presence of God. The factors of religious growth may be intentional, but the growth itself is unvaryingly unconscious.
100:1.9 (1095.4) Тем не менее, бессознательность религиозного роста не означает, что сферой этой активности являются, предположительно, подсознательные уровни человеческого интеллекта. Скорее, она является признаком созидательной деятельности на сверхсознательных уровнях смертного разума. Опыт осознания реальности бессознательного религиозного роста является единственным положительным подтверждением функционального существования сверхсознания.	100:1.9 (1095.4) The unconscious nature of religious growth does not, however, signify that it is an activity functioning in the supposed subconscious realms of human intellect; rather does it signify creative activities in the superconscious levels of mortal mind. The experience of the realization of the reality of unconscious religious growth is the one positive proof of the functional existence of the superconsciousness.
2. Духовный рост ^top	2. Spiritual Growth ^top
100:2.1 (1095.5) Духовное развитие зависит, во-первых, от поддержания живой духовной связи с истинными духовными силами и, во-вторых, от постоянного приношения духовных плодов: служения своим товарищам, одарения их тем, что было получено от собственных духовных благотворителей. Духовный прогресс основан на интеллектуальном осмыслении духовной бедности в сочетании с осознанием в себе жажды совершенства, желанием познать Бога и стать таким, как он, беззаветным стремлением исполнять волю небесного Отца.	100:2.1 (1095.5) Spiritual development depends, first, on the maintenance of a living spiritual connection with true spiritual forces and, second, on the continuous bearing of spiritual fruit: yielding the ministry to one’s fellows of that which has been received from one’s spiritual benefactors. Spiritual progress is predicated on intellectual recognition of spiritual poverty coupled with the self-consciousness of perfection-hunger, the desire to know God and be like him, the wholehearted purpose to do the will of the Father in heaven.
100:2.2 (1095.6) Первым этапом духовного роста является понимание потребностей, вторым – распознавание значений, третьим – раскрытие ценностей. Свидетельство истинного духовного развития – появление такой человеческой личности, которая побуждается любовью, движима бескорыстной помощью и целиком посвящена чистосердечному поклонению совершенным идеалам божественности. И весь этот опыт является реальностью религии, в отличие от чисто теологических вероучений.	100:2.2 (1095.6) Spiritual growth is first an awakening to needs, next a discernment of meanings, and then a discovery of values. The evidence of true spiritual development consists in the exhibition of a human personality motivated by love, activated by unselfish ministry, and dominated by the wholehearted worship of the perfection ideals of divinity. And this entire experience constitutes the reality of religion as contrasted with mere theological beliefs.
100:2.3 (1095.7) Религия способна подняться до того уровня опыта, на котором она становится просвещенным и мудрым методом духовной реакции на вселенную. Такая возвышенная религия может функционировать на трех уровнях человеческой личности: интеллектуальном, моронтийном и духовном – применительно к разуму, в развивающейся душе и вместе с внутренним духом.	100:2.3 (1095.7) Religion can progress to that level of experience whereon it becomes an enlightened and wise technique of spiritual reaction to the universe. Such a glorified religion can function on three levels of human personality: the intellectual, the morontial, and the spiritual; upon the mind, in the evolving soul, and with the indwelling spirit.
100:2.4 (1096.1) Духовность становится одновременно показателем близости человека к Богу и мерой его полезности своим товарищам. Духовность повышает способность видеть красоту в вещах, узнавать истину в значениях и открывать благость в ценностях. Духовное развитие определяется способностью к нему и прямо пропорционально устранению эгоистических свойств любви.	100:2.4 (1096.1) Spirituality becomes at once the indicator of one’s nearness to God and the measure of one’s usefulness to fellow beings. Spirituality enhances the ability to discover beauty in things, recognize truth in meanings, and discover goodness in values. Spiritual development is determined by capacity therefor and is directly proportional to the elimination of the selfish qualities of love.
100:2.5 (1096.2) Действительный духовный статус является мерой достижения Божества, восприимчивости к Настройщику. Достижение предельной духовности эквивалентно достижению максимальной реальности – максимального Богоподобия. Вечная жизнь есть нескончаемый поиск бесконечных ценностей.	100:2.5 (1096.2) Actual spiritual status is the measure of Deity attainment, Adjuster attunement. The achievement of finality of spirituality is equivalent to the attainment of the maximum of reality, the maximum of Godlikeness. Eternal life is the endless quest for infinite values.
100:2.6 (1096.3) Цель самореализации человека должна быть духовной, а не материальной. Единственные реальности, достойные того, чтобы к ним стремиться, – божественные, духовные и вечные. Смертный человек вправе получать физические удовольствия и удовлетворение от человеческих чувств; он извлекает пользу из верности человеческим сообществам и преходящим институтам; однако всё это не есть тот вечный фундамент, на котором возводится бессмертная личность, призванная выйти за пределы пространства, преодолеть время и достичь вечной цели – божественного совершенства и служения в качестве завершителя.	100:2.6 (1096.3) The goal of human self-realization should be spiritual, not material. The only realities worth striving for are divine, spiritual, and eternal. Mortal man is entitled to the enjoyment of physical pleasures and to the satisfaction of human affections; he is benefited by loyalty to human associations and temporal institutions; but these are not the eternal foundations upon which to build the immortal personality which must transcend space, vanquish time, and achieve the eternal destiny of divine perfection and finaliter service.
100:2.7 (1096.4) Иисус описывал глубочайшую уверенность богопознавшего смертного, когда он говорил: «Даже если всё земное рухнет, какое дело до этого богопознавшему, верующему в царство человеку?» Временнáя надежность уязвима, но духовная уверенность непоколебима. Когда волны человеческих напастей, эгоизма, жестокости, ненависти, злобы и ревности бьются вокруг смертной души, вы можете быть совершенно уверены в том, что существует один абсолютно неприступный внутренний бастион – цитадель духа. По крайней мере, это справедливо для каждого человека, который вверил свою душу пребывающему в нём духу вечного Бога.	100:2.7 (1096.4) Jesus portrayed the profound surety of the God-knowing mortal when he said: “To a God-knowing kingdom believer, what does it matter if all things earthly crash?” Temporal securities are vulnerable, but spiritual sureties are impregnable. When the flood tides of human adversity, selfishness, cruelty, hate, malice, and jealousy beat about the mortal soul, you may rest in the assurance that there is one inner bastion, the citadel of the spirit, which is absolutely unassailable; at least this is true of every human being who has dedicated the keeping of his soul to the indwelling spirit of the eternal God.
100:2.8 (1096.5) После такого духовного обретения – является ли оно следствием постепенного роста или специфического кризиса – происходит новая ориентация личности и развитие нового стандарта ценностей. Мотивация таких рожденных в духе индивидуумов изменяется настолько, что они способны невозмутимо взирать на то, как гибнут их самые сокровенные мечты и глубочайшие надежды; они действительно знают, что такие катастрофы – это лишь наставляющие на иной путь катаклизмы, которые разрушают бренные творения человека, прежде чем воспитать более величественные и прочные реальности нового и более возвышенного уровня вселенских достижений.	100:2.8 (1096.5) After such spiritual attainment, whether secured by gradual growth or specific crisis, there occurs a new orientation of personality as well as the development of a new standard of values. Such spirit-born individuals are so remotivated in life that they can calmly stand by while their fondest ambitions perish and their keenest hopes crash; they positively know that such catastrophes are but the redirecting cataclysms which wreck one’s temporal creations preliminary to the rearing of the more noble and enduring realities of a new and more sublime level of universe attainment.
3. Концепции высшей ценности ^top	3. Concepts of Supreme Value ^top
100:3.1 (1096.6) Религия – не метод для достижения статичного покоя и умиротворения. Она является импульсом, организующим душу для динамичного служения. Она есть посвящение всего себя преданному служению – любви к Богу и служению человеку. Религия платит любую цену, необходимую для достижения высшей цели – награды вечности. Религиозной лояльности присуща освященная завершенность, которая отличается величественным благородством. Такие чувства преданности дают социальный эффект и развивают дух.	100:3.1 (1096.6) Religion is not a technique for attaining a static and blissful peace of mind; it is an impulse for organizing the soul for dynamic service. It is the enlistment of the totality of selfhood in the loyal service of loving God and serving man. Religion pays any price essential to the attainment of the supreme goal, the eternal prize. There is a consecrated completeness in religious loyalty which is superbly sublime. And these loyalties are socially effective and spiritually progressive.
100:3.2 (1096.7) Для религиозного человека слово «Бог» становится символом приближения к высшей реальности и осознания божественной ценности. Добро и зло не определяются человеческими симпатиями и антипатиями; моральные ценности не произрастают из исполнения желаний или чувства разочарования и безысходности.	100:3.2 (1096.7) To the religionist the word God becomes a symbol signifying the approach to supreme reality and the recognition of divine value. Human likes and dislikes do not determine good and evil; moral values do not grow out of wish fulfillment or emotional frustration.
100:3.3 (1096.8) Размышляя о ценностях, вы должны отличать то, что является ценностью, от того, что обладает ценностью. Вы должны видеть ту зависимость, которая существует между приятными видами деятельности и их осмысленной интеграцией и расширенной реализацией на всё более и более высоких уровнях человеческого опыта.	100:3.3 (1096.8) In the contemplation of values you must distinguish between that which is value and that which has value. You must recognize the relation between pleasurable activities and their meaningful integration and enhanced realization on ever progressively higher and higher levels of human experience.
100:3.4 (1097.1) Значение есть нечто, прибавляемое опытом к ценности; оно есть благодарное осознание ценностей. Изолированное и чисто эгоистическое удовольствие может означать практическую девальвацию значений, бессмысленное наслаждение, граничащее с относительным злом. Ценности являются эмпирическими тогда, когда реальности осмысленны и интеллектуально ассоциированны, – когда такие отношения осознаются и по достоинству оцениваются разумом.	100:3.4 (1097.1) Meaning is something which experience adds to value; it is the appreciative consciousness of values. An isolated and purely selfish pleasure may connote a virtual devaluation of meanings, a meaningless enjoyment bordering on relative evil. Values are experiential when realities are meaningful and mentally associated, when such relationships are recognized and appreciated by mind.
100:3.5 (1097.2) Ценности никогда не бывают статичными; реальность означает изменение, рост. Изменение без роста – без расширения значений и повышения ценностей – лишено ценности и является потенциальным злом. Чем больше способность к космической адаптации, тем больше значения содержится в любом опыте. Ценности не являются концептуальными иллюзиями; они реальны, но они всегда зависят от факта отношений. Ценности всегда являются и актуальными, и потенциальными – не то, что было, а то, что есть и что будет.	100:3.5 (1097.2) Values can never be static; reality signifies change, growth. Change without growth, expansion of meaning and exaltation of value, is valueless—is potential evil. The greater the quality of cosmic adaptation, the more of meaning any experience possesses. Values are not conceptual illusions; they are real, but always they depend on the fact of relationships. Values are always both actual and potential—not what was, but what is and is to be.
100:3.6 (1097.3) Объединение актуального и потенциального тождественно росту – эмпирической реализации ценностей. Однако рост – это не просто прогресс. Прогресс всегда имеет значение, но без роста он относительно лишен ценности. Высшая ценность человеческой жизни заключается в росте ценностей, развитии значений и реализации космической взаимосвязанности каждого из этих видов опыта. Такой опыт эквивалентен богосознанию. Такой смертный, не будучи сверхъестественным, поистине становится сверхчеловеком: в нём развивается бессмертная душа.	100:3.6 (1097.3) The association of actuals and potentials equals growth, the experiential realization of values. But growth is not mere progress. Progress is always meaningful, but it is relatively valueless without growth. The supreme value of human life consists in growth of values, progress in meanings, and realization of the cosmic interrelatedness of both of these experiences. And such an experience is the equivalent of God-consciousness. Such a mortal, while not supernatural, is truly becoming superhuman; an immortal soul is evolving.
100:3.7 (1097.4) Человек неспособен вызвать рост, но он способен создать для этого благоприятные условия. Рост всегда бессознателен – является ли он физическим, интеллектуальным или духовным. Так растет любовь: ее невозможно создать, изготовить или купить; она должна вырасти. Эволюция является космическим методом роста. Социальный рост невозможно обеспечить законами, а нравственный рост не достигается совершенствованием управления. Человек может создать машину, однако ее реальная ценность должна определяться человеческой культурой и личным пониманием. Единственным вкладом человека в рост является мобилизация всех возможностей своей личности – живой веры.	100:3.7 (1097.4) Man cannot cause growth, but he can supply favorable conditions. Growth is always unconscious, be it physical, intellectual, or spiritual. Love thus grows; it cannot be created, manufactured, or purchased; it must grow. Evolution is a cosmic technique of growth. Social growth cannot be secured by legislation, and moral growth is not had by improved administration. Man may manufacture a machine, but its real value must be derived from human culture and personal appreciation. Man’s sole contribution to growth is the mobilization of the total powers of his personality—living faith.
4. Проблемы роста ^top	4. Problems of Growth ^top
100:4.1 (1097.5) Религиозная жизнь – это жизнь посвященная, а посвященная жизнь представляет собой жизнь творческую – самобытную и спонтанную. Новые религиозные прозрения рождаются в столкновениях, вследствие которых человек начинает выбирать новые, лучшие привычки реагирования и оставляет прежние, худшие способы. Новые значения возникают только в конфликтных ситуациях, а конфликты сохраняются только из-за отказа поддерживать более высокие ценности, стоящие за высшими значениями.	100:4.1 (1097.5) Religious living is devoted living, and devoted living is creative living, original and spontaneous. New religious insights arise out of conflicts which initiate the choosing of new and better reaction habits in the place of older and inferior reaction patterns. New meanings only emerge amid conflict; and conflict persists only in the face of refusal to espouse the higher values connoted in superior meanings.
100:4.2 (1097.6) Религиозные дилеммы неизбежны; рост невозможен без психического конфликта и духовного волнения. Формирование философской нормы жизни влечет за собой серьезное потрясение в философских сферах разума. Преданность великому, благому, истинному и благородному не появляется без борьбы. Ясность духовного ви́дения и усиление космической проницательности требуют усилий. И человеческий интеллект протестует, когда его отучают жить за счет недуховных энергий бренного существования. Нерадивый животный разум восстает против усилий, необходимых для решения космических проблем.	100:4.2 (1097.6) Religious perplexities are inevitable; there can be no growth without psychic conflict and spiritual agitation. The organization of a philosophic standard of living entails considerable commotion in the philosophic realms of the mind. Loyalties are not exercised in behalf of the great, the good, the true, and the noble without a struggle. Effort is attendant upon clarification of spiritual vision and enhancement of cosmic insight. And the human intellect protests against being weaned from subsisting upon the nonspiritual energies of temporal existence. The slothful animal mind rebels at the effort required to wrestle with cosmic problem solving.
100:4.3 (1097.7) Однако великая проблема религиозного образа жизни заключается в задаче объединения душевных сил личности под началом ЛЮБВИ. Здоровье, умственная эффективность и счастье возникают вследствие объединения физических систем, систем разума и систем духа. Человек хорошо понимает, что такое здоровье и здравомыслие, но у него поистине нет практически никакого представления о том, что есть счастье. Высшее счастье неразрывно связано с духовным прогрессом. Духовный рост приносит устойчивую радость, покой, который превыше всякого понимания.	100:4.3 (1097.7) But the great problem of religious living consists in the task of unifying the soul powers of the personality by the dominance of love. Health, mental efficiency, and happiness arise from the unification of physical systems, mind systems, and spirit systems. Of health and sanity man understands much, but of happiness he has truly realized very little. The highest happiness is indissolubly linked with spiritual progress. Spiritual growth yields lasting joy, peace which passes all understanding.
100:4.4 (1098.1) В физической жизни органы чувств сообщают о присутствии вещей; разум открывает реальность значений; однако духовный опыт раскрывает индивидууму истинные ценности жизни. Эти высокие уровни человеческой жизни достигаются в высшей любви к Богу и бескорыстной любви к человеку. Если вы любите ваших собратьев, то вы наверняка открыли для себя их ценность. Иисус относился к людям с такой любовью потому, что столь высоко их ценил. Лучший способ открыть ценность ваших товарищей – это узнать их мотивы. Если кто-то раздражает вас, вызывает у вас неприязнь, вам следует попытаться благожелательно встать на его точку зрения, понять, что стало причиной столь предосудительного поведения. Если вы однажды поймете своего соседа, вы станете терпимым, и эта терпимость превратится в дружбу и перерастет в любовь.	100:4.4 (1098.1) In physical life the senses tell of the existence of things; mind discovers the reality of meanings; but the spiritual experience reveals to the individual the true values of life. These high levels of human living are attained in the supreme love of God and in the unselfish love of man. If you love your fellow men, you must have discovered their values. Jesus loved men so much because he placed such a high value upon them. You can best discover values in your associates by discovering their motivation. If someone irritates you, causes feelings of resentment, you should sympathetically seek to discern his viewpoint, his reasons for such objectionable conduct. If once you understand your neighbor, you will become tolerant, and this tolerance will grow into friendship and ripen into love.
100:4.5 (1098.2) В своем воображении представьте себе одного из ваших первобытных предков пещерного периода – низкорослого, уродливого, грязного, рычащего, неуклюжего человека, который, расставив ноги и подняв дубину, свирепо смотрит перед собой, дыша ненавистью и злобой. Такое зрелище едва ли демонстрирует божественное достоинство человека. Однако позвольте нам раздвинуть рамки. Перед этим возбужденным человеком – припавший к земле саблезубый тигр, позади него – женщина с двумя детьми. Вы сразу же понимаете, что подобная картина отражает зарождение многих прекрасных и благородных человеческих качеств, хотя в обоих случаях перед вами один и тот же человек. Единственное отличие заключается в том, что во втором случае вам позволили расширить перспективу. Поэтому вам понятна мотивация этого эволюционирующего смертного. Его отношение становится похвальным, потому что вы понимаете его. Если бы вы только могли вникнуть в мотивы своих товарищей, насколько лучше вы стали бы их понимать! Если бы вы только узнали своих собратьев, вы полюбили бы их.	100:4.5 (1098.2) In the mind’s eye conjure up a picture of one of your primitive ancestors of cave-dwelling times—a short, misshapen, filthy, snarling hulk of a man standing, legs spread, club upraised, breathing hate and animosity as he looks fiercely just ahead. Such a picture hardly depicts the divine dignity of man. But allow us to enlarge the picture. In front of this animated human crouches a saber-toothed tiger. Behind him, a woman and two children. Immediately you recognize that such a picture stands for the beginnings of much that is fine and noble in the human race, but the man is the same in both pictures. Only, in the second sketch you are favored with a widened horizon. You therein discern the motivation of this evolving mortal. His attitude becomes praiseworthy because you understand him. If you could only fathom the motives of your associates, how much better you would understand them. If you could only know your fellows, you would eventually fall in love with them.
100:4.6 (1098.3) Вы не можете истинно любить своих собратьев посредством одного волевого усилия. Любовь рождается только из глубокого понимания мотивов и чувств ближнего. Важно не столько любить всех людей сегодня, сколько каждый день учиться любить еще одного человека. Если каждый день или каждую неделю вы начинаете понимать еще одного своего собрата – и если таков предел ваших способностей, – то в этом случае происходит действительная социализация и истинное одухотворение вашей личности. Любовь заразительна, а когда человеческая преданность является разумной и мудрой, любовь становится привлекательней ненависти. Однако только истинная и бескорыстная любовь действительно передается другим. Если бы каждый смертный мог стать средоточием динамического чувства, милосердный вирус любви вскоре заполнил бы чувственный поток человеческих эмоций настолько, что вся цивилизация была бы охвачена любовью, – и это стало бы свершением братства людей.	100:4.6 (1098.3) You cannot truly love your fellows by a mere act of the will. Love is only born of thoroughgoing understanding of your neighbor’s motives and sentiments. It is not so important to love all men today as it is that each day you learn to love one more human being. If each day or each week you achieve an understanding of one more of your fellows, and if this is the limit of your ability, then you are certainly socializing and truly spiritualizing your personality. Love is infectious, and when human devotion is intelligent and wise, love is more catching than hate. But only genuine and unselfish love is truly contagious. If each mortal could only become a focus of dynamic affection, this benign virus of love would soon pervade the sentimental emotion-stream of humanity to such an extent that all civilization would be encompassed by love, and that would be the realization of the brotherhood of man.
5. Обращение и мистицизм ^top	5. Conversion and Mysticism ^top
100:5.1 (1098.4) Мир полон заблудившихся душ – не заблудших в теологическом смысле, а заблудившихся в смысле направления, смятенно блуждающих среди «измов» и культов эры философского разочарования. Мало кто научился заменять авторитет религии философией жизни. (Символы социализированной религии не следует отвергать в качестве путей для роста, хотя русло реки – это не сама река.)	100:5.1 (1098.4) The world is filled with lost souls, not lost in the theologic sense but lost in the directional meaning, wandering about in confusion among the isms and cults of a frustrated philosophic era. Too few have learned how to install a philosophy of living in the place of religious authority. (The symbols of socialized religion are not to be despised as channels of growth, albeit the river bed is not the river.)
100:5.2 (1098.5) Эволюция религиозного роста ведет от застоя – через противоречия – к координации, от неуверенности к неколебимой вере, от смятения космического сознания к объединению личности, от временной цели к вечной, от оков страха к свободе божественного сыновства.	100:5.2 (1098.5) The progression of religious growth leads from stagnation through conflict to co-ordination, from insecurity to undoubting faith, from confusion of cosmic consciousness to unification of personality, from the temporal objective to the eternal, from the bondage of fear to the liberty of divine sonship.
100:5.3 (1099.1) Следует сразу же сказать, что декларация преданности высшим идеалам – психическое, эмоциональное и духовное ощущение богосознания – может быть следствием естественного и постепенного роста. Кроме того, богосознание может переживаться при некоторых стечениях обстоятельств – например, в кризисных ситуациях. Апостол Павел претерпел именно такое внезапное и поразительное обращение в тот достопамятный день на дороге, ведущей в Дамаск. Через аналогичный опыт прошел Гаутама Сиддхартха в ту ночь, когда, сидя в одиночестве, он пытался проникнуть в тайну окончательной истины. Схожий опыт был и у многих других людей, но многие истинно верующие прогрессировали в духе без внезапных обращений.	100:5.3 (1099.1) It should be made clear that professions of loyalty to the supreme ideals—the psychic, emotional, and spiritual awareness of God-consciousness—may be a natural and gradual growth or may sometimes be experienced at certain junctures, as in a crisis. The Apostle Paul experienced just such a sudden and spectacular conversion that eventful day on the Damascus road. Gautama Siddhartha had a similar experience the night he sat alone and sought to penetrate the mystery of final truth. Many others have had like experiences, and many true believers have progressed in the spirit without sudden conversion.
100:5.4 (1099.2) Большинство впечатляющих феноменов, связанных с так называемыми религиозными обращениями, имеют исключительно психологический характер. Однако время от времени действительно происходят обращения, имеющие и духовное происхождение. Очень часто, при всеобъемлющей умственной мобилизации на любом уровне психического устремления вверх, к духовному обретению, при совершенстве человеческой мотивации – преданности божественной идее, – внутренний дух внезапно соединяется с низлежащим разумом для синхронизации с целеустремленной и посвященной волей, присущей сверхсознательному разуму верующего смертного. Именно в таком опыте – объединении интеллектуальных и духовных явлений – и заключается обращение, определяемое факторами, которые находятся за пределами и выше чисто психологического уровня.	100:5.4 (1099.2) Most of the spectacular phenomena associated with so-called religious conversions are entirely psychologic in nature, but now and then there do occur experiences which are also spiritual in origin. When the mental mobilization is absolutely total on any level of the psychic upreach toward spirit attainment, when there exists perfection of the human motivation of loyalties to the divine idea, then there very often occurs a sudden down-grasp of the indwelling spirit to synchronize with the concentrated and consecrated purpose of the superconscious mind of the believing mortal. And it is such experiences of unified intellectual and spiritual phenomena that constitute the conversion which consists in factors over and above purely psychologic involvement.
100:5.5 (1099.3) Вместе с тем одна только эмоция является ложным обращением: человек должен не только чувствовать, но и верить. Настолько, насколько психическая мобилизация является частичной, а мотивация человеческой преданности – неполной, настолько же опыт обращения будет оставаться сочетанием интеллектуальной, эмоциональной и духовной реальности.	100:5.5 (1099.3) But emotion alone is a false conversion; one must have faith as well as feeling. To the extent that such psychic mobilization is partial, and in so far as such human-loyalty motivation is incomplete, to that extent will the experience of conversion be a blended intellectual, emotional, and spiritual reality.
100:5.6 (1099.4) Если человек готов признать теоретический подсознательный разум как практическую рабочую гипотезу в рамках принципиально единой интеллектуальной жизни, то в таком случае, чтобы быть последовательным, он должен соответственно постулировать аналогичную область восходящей интеллектуальной активности в качестве сверхсознательного уровня – зоны непосредственного контакта с внутренней духовной сущностью, Настройщиком Мышления. Огромная опасность любых подобных умозрительных рассуждений о психике заключается в том, что видения и другие так называемые мистические переживания, наряду с необычными снами, могут пониматься как божественные сообщения человеческому разуму. В прошлом божественные существа открывали себя некоторым богопознавшим личностям не вследствие мистических трансов или болезненных видений таких людей, а вопреки любым подобным явлениям.	100:5.6 (1099.4) If one is disposed to recognize a theoretical subconscious mind as a practical working hypothesis in the otherwise unified intellectual life, then, to be consistent, one should postulate a similar and corresponding realm of ascending intellectual activity as the superconscious level, the zone of immediate contact with the indwelling spirit entity, the Thought Adjuster. The great danger in all these psychic speculations is that visions and other so-called mystic experiences, along with extraordinary dreams, may be regarded as divine communications to the human mind. In times past, divine beings have revealed themselves to certain God-knowing persons, not because of their mystic trances or morbid visions, but in spite of all these phenomena.
100:5.7 (1099.5) В противоположность стремлению к обращению, лучшим подходом к моронтийным зонам возможного контакта с Настройщиком Мышления является живая вера и искреннее поклонение, чистосердечная и бескорыстная молитва. Слишком часто поток воспоминаний, исходящий из бессознательных уровней человеческого разума, ошибочно принимался за божественные откровения и духовные наставления.	100:5.7 (1099.5) In contrast with conversion-seeking, the better approach to the morontia zones of possible contact with the Thought Adjuster would be through living faith and sincere worship, wholehearted and unselfish prayer. Altogether too much of the uprush of the memories of the unconscious levels of the human mind has been mistaken for divine revelations and spirit leadings.
100:5.8 (1099.6) Существует огромная опасность, связанная с укоренившейся практикой религиозного мечтательства. Мистицизм может стать способом бегства от реальности, хотя иногда он служит средством истинного духовного общения. Кратковременный уход от суеты жизни не может представлять серьезной опасности, однако продолжительная изоляция личности крайне нежелательна. Ни при каких обстоятельствах не следует развивать отрешенное призрачное сознание как вид религиозного опыта.	100:5.8 (1099.6) There is great danger associated with the habitual practice of religious daydreaming; mysticism may become a technique of reality avoidance, albeit it has sometimes been a means of genuine spiritual communion. Short seasons of retreat from the busy scenes of life may not be seriously dangerous, but prolonged isolation of personality is most undesirable. Under no circumstances should the trancelike state of visionary consciousness be cultivated as a religious experience.
100:5.9 (1099.7) Признаками мистического состояния являются рассеянное сознание с четкими островками сосредоточенного внимания при сравнительно пассивном интеллекте. Всё это приближает сознание скорее к бессознательной области, чем к зоне духовного контакта – сверхсознательному. Многие мистики доводили умственную диссоциацию до уровня аномальных умственных проявлений.	100:5.9 (1099.7) The characteristics of the mystical state are diffusion of consciousness with vivid islands of focal attention operating on a comparatively passive intellect. All of this gravitates consciousness toward the subconscious rather than in the direction of the zone of spiritual contact, the superconscious. Many mystics have carried their mental dissociation to the level of abnormal mental manifestations.
100:5.10 (1100.1) Более здоровым отношением к духовному созерцанию являются вдумчивое поклонение и благодарственная молитва. Непосредственное общение с Настройщиком Мышления – подобное тому, которое наблюдалось в последние годы жизни Иисуса во плоти, – не следует путать с этими так называемыми мистическими переживаниями. Факторы, которые приводят к началу мистического общения, свидетельствуют об опасности подобных психических состояний. Мистическому состоянию благоприятствуют такие вещи, как физическая усталость, постничество, психическая рассеянность, глубокие эстетические переживания, сильные сексуальные импульсы, страх, беспокойство, неистовство и исступленные танцы. Многое из того, что возникает в результате подобной предварительной подготовки, рождается в подсознательном разуме.	100:5.10 (1100.1) The more healthful attitude of spiritual meditation is to be found in reflective worship and in the prayer of thanksgiving. The direct communion with one’s Thought Adjuster, such as occurred in the later years of Jesus’ life in the flesh, should not be confused with these so-called mystical experiences. The factors which contribute to the initiation of mystic communion are indicative of the danger of such psychic states. The mystic status is favored by such things as: physical fatigue, fasting, psychic dissociation, profound aesthetic experiences, vivid sex impulses, fear, anxiety, rage, and wild dancing. Much of the material arising as a result of such preliminary preparation has its origin in the subconscious mind.
100:5.11 (1100.2) Сколь бы благоприятными ни были условия для мистических явлений, следует ясно понимать, что Иисус Назарянин никогда не прибегал к подобным методам для общения с Райским Отцом. У Иисуса не было подсознательных галлюцинаций или сверхсознательных видений.	100:5.11 (1100.2) However favorable may have been the conditions for mystic phenomena, it should be clearly understood that Jesus of Nazareth never resorted to such methods for communion with the Paradise Father. Jesus had no subconscious delusions or superconscious illusions.
6. Признаки религиозной жизни ^top	6. Marks of Religious Living ^top
100:6.1 (1100.3) Эволюционные религии и богооткровенные религии могут существенно отличаться методами, однако по своим мотивам они во многом похожи друг на друга. Религия не есть специфическая функция жизни; она является скорее образом жизни. Истинная религия – это беззаветная преданность некоторой реальности, которую религиозный человек считает высшей ценностью для себя и всего человечества. И выдающимися характеристиками всех религий являются безоговорочная приверженность и беззаветная преданность высшим ценностям. Такая религиозная преданность высшим ценностям проявляется в отношении предположительно неверующей матери к своему ребенку и в горячей приверженности нерелигиозных людей своему делу.	100:6.1 (1100.3) Evolutionary religions and revelatory religions may differ markedly in method, but in motive there is great similarity. Religion is not a specific function of life; rather is it a mode of living. True religion is a wholehearted devotion to some reality which the religionist deems to be of supreme value to himself and for all mankind. And the outstanding characteristics of all religions are: unquestioning loyalty and wholehearted devotion to supreme values. This religious devotion to supreme values is shown in the relation of the supposedly irreligious mother to her child and in the fervent loyalty of nonreligionists to an espoused cause.
100:6.2 (1100.4) Принятая религиозным человеком высшая ценность может быть недостойной или даже ложной, но она остается тем не менее религиозной. Религия является подлинной ровно настолько, насколько ценность, которая считается высшей, представляет собой истинную космическую реальность, исполненную подлинной духовной значимости.	100:6.2 (1100.4) The accepted supreme value of the religionist may be base or even false, but it is nevertheless religious. A religion is genuine to just the extent that the value which is held to be supreme is truly a cosmic reality of genuine spiritual worth.
100:6.3 (1100.5) Человеческое реагирование на религиозный импульс характеризуется благородством и величием. Искренний религиозный человек сознаёт свой статус гражданина вселенной и знает о том, что он вступает в контакт с источниками сверхчеловеческой силы. Он испытывает трепет и наполняется энергией от уверенности в причастности к высшему и благородному братству Божьих сынов. Сознание собственной ценности такого человека возросло благодаря стимулу, который придает стремление к выполнению высочайших вселенских задач, – стремление к высшим целям.	100:6.3 (1100.5) The marks of human response to the religious impulse embrace the qualities of nobility and grandeur. The sincere religionist is conscious of universe citizenship and is aware of making contact with sources of superhuman power. He is thrilled and energized with the assurance of belonging to a superior and ennobled fellowship of the sons of God. The consciousness of self-worth has become augmented by the stimulus of the quest for the highest universe objectives—supreme goals.
100:6.4 (1100.6) Внутреннее «я» уступило под напором всеохватной мотивации, укрепляющей самодисциплину, уменьшающей эмоциональный конфликт и делающей смертную жизнь действительно достойной. Болезненное признание человеческой ограниченности сменяется естественным осознанием недостатков смертного существа вместе с нравственной решимостью и духовным устремлением к высшим вселенским и сверхвселенским целям. И это упорное стремление к достижению сверхсмертных идеалов всегда характеризуется повышением спокойствия, сдержанности, стойкости и терпимости.	100:6.4 (1100.6) The self has surrendered to the intriguing drive of an all-encompassing motivation which imposes heightened self-discipline, lessens emotional conflict, and makes mortal life truly worth living. The morbid recognition of human limitations is changed to the natural consciousness of mortal shortcomings, associated with moral determination and spiritual aspiration to attain the highest universe and superuniverse goals. And this intense striving for the attainment of supermortal ideals is always characterized by increasing patience, forbearance, fortitude, and tolerance.
100:6.5 (1100.7) Однако истинная религия есть живая любовь, жизнь в служении. Отрешенность религиозного человека от многих чисто временны́х и незначительных вещей никогда не ведет его к социальной изоляции и не должна уничтожать чувство юмора. Ничего не исключая из человеческого опыта, истинная религия всему в жизни придает новые значения. Она вырабатывает новый тип увлеченности, рвения и мужества. Она может даже пробудить дух крестоносца, представляющий огромную опасность, когда он не контролируется духовной проницательностью и приверженностью повседневным социальным обязанностям, основанным на человеческой преданности.	100:6.5 (1100.7) But true religion is a living love, a life of service. The religionist’s detachment from much that is purely temporal and trivial never leads to social isolation, and it should not destroy the sense of humor. Genuine religion takes nothing away from human existence, but it does add new meanings to all of life; it generates new types of enthusiasm, zeal, and courage. It may even engender the spirit of the crusader, which is more than dangerous if not controlled by spiritual insight and loyal devotion to the commonplace social obligations of human loyalties.
100:6.6 (1101.1) Одной из самых поразительных особенностей религиозной жизни является динамический и возвышенный покой – тот покой, который выше всякого человеческого понимания, то космическое самообладание, которое говорит об отсутствии сомнения и смятения. Такие уровни духовной устойчивости не знают разочарования. Такие религиозные люди подобны апостолу Павлу, сказавшему: «Я убежден, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни духи высшие, ни силы, ничто в настоящем и ничто в будущем, ничто над нами и ничто под нами, и ничто другое не может отнять у нас любви Божьей».	100:6.6 (1101.1) One of the most amazing earmarks of religious living is that dynamic and sublime peace, that peace which passes all human understanding, that cosmic poise which betokens the absence of all doubt and turmoil. Such levels of spiritual stability are immune to disappointment. Such religionists are like the Apostle Paul, who said: “I am persuaded that neither death, nor life, nor angels, nor principalities, nor powers, nor things present, nor things to come, nor height, nor depth, nor anything else shall be able to separate us from the love of God.”
100:6.7 (1101.2) Чувство уверенности, связанное с сознанием торжествующего блаженства, не покидает религиозного человека, который постиг реальность Верховного и идет к своей цели – Предельному.	100:6.7 (1101.2) There is a sense of security, associated with the realization of triumphing glory, resident in the consciousness of the religionist who has grasped the reality of the Supreme, and who pursues the goal of the Ultimate.
100:6.8 (1101.3) В том, что касается преданности и величия, эволюционная религия также исполнена всеми этими качествами, ибо она является истинным опытом. Однако богооткровенная религия является столь же непревзойденной, сколь подлинной. Новая преданность, представляющая расширенное духовное ви́дение, создает новые уровни любви и приверженности, служения и товарищества; и вся эта улучшенная социальная перспектива расширяет сознание Отцовства Бога и братства людей.	100:6.8 (1101.3) Even evolutionary religion is all of this in loyalty and grandeur because it is a genuine experience. But revelatory religion is excellent as well as genuine. The new loyalties of enlarged spiritual vision create new levels of love and devotion, of service and fellowship; and all this enhanced social outlook produces an enlarged consciousness of the Fatherhood of God and the brotherhood of man.
100:6.9 (1101.4) Характерным отличием богооткровенной религии от эволюционной является новое качество божественной мудрости, которое прибавляется к чисто эмпирической человеческой мудрости. Однако именно опыт человеческой религии вырабатывает способность к дальнейшему восприятию расширяющихся посвящений божественной мудрости и космической проницательности.	100:6.9 (1101.4) The characteristic difference between evolved and revealed religion is a new quality of divine wisdom which is added to purely experiential human wisdom. But it is experience in and with the human religions that develops the capacity for subsequent reception of increased bestowals of divine wisdom and cosmic insight.
7. Вершина религиозной жизни ^top	7. The Acme of Religious Living ^top
100:7.1 (1101.5) Хотя обычный смертный Урантии не может надеяться на достижение того высшего совершенства характера, который обрел Иисус Назарянин в своей жизни во плоти, каждый верующий смертный вполне способен обрести сильную и цельную личность, подражая безупречной личности Иисуса. Уникальным свойством личности Учителя было не столько ее совершенство, сколько ее симметрия, ее совершенная и сбалансированная цельность. Самая удачная характеристика Иисуса заключается в словах того, кто, указывая на Учителя, стоящего перед своими обвинителями, сказал: «Вот человек!»	100:7.1 (1101.5) Although the average mortal of Urantia cannot hope to attain the high perfection of character which Jesus of Nazareth acquired while sojourning in the flesh, it is altogether possible for every mortal believer to develop a strong and unified personality along the perfected lines of the Jesus personality. The unique feature of the Master’s personality was not so much its perfection as its symmetry, its exquisite and balanced unification. The most effective presentation of Jesus consists in following the example of the one who said, as he gestured toward the Master standing before his accusers, “Behold the man!”
100:7.2 (1101.6) Неисчерпаемая доброта Иисуса трогала сердца людей, но несгибаемая сила характера поражала его последователей. Он был действительно искренним; в нём не было никакого лицемерия. Ему была чужда искусственность; он был неизменным воплощением живительной подлинности. Он никогда не опускался до притворства, никогда не прибегал к мистификациям. Он жил именно той истиной, которой он учил. Он был истиной. Он был вынужден провозгласить спасительную истину своему поколению, хотя такая прямота иногда причиняла боль. Он был безоговорочно предан всякой истине.	100:7.2 (1101.6) The unfailing kindness of Jesus touched the hearts of men, but his stalwart strength of character amazed his followers. He was truly sincere; there was nothing of the hypocrite in him. He was free from affectation; he was always so refreshingly genuine. He never stooped to pretense, and he never resorted to shamming. He lived the truth, even as he taught it. He was the truth. He was constrained to proclaim saving truth to his generation, even though such sincerity sometimes caused pain. He was unquestioningly loyal to all truth.
100:7.3 (1101.7) Но Учитель был таким благоразумным, таким доступным в общении. Всё его служение отличалось огромной практической направленностью, в то время как любой его план характеризовался столь освященным здравым смыслом. Он был совершенно лишен каких-либо причудливых, эксцентричных наклонностей или странностей. Он никогда не бывал капризным, прихотливым или истеричным. Во всех своих учениях и делах он неизменно отличался утонченной разборчивостью в сочетании с необыкновенным пониманием того, что уместно, а что – нет.	100:7.3 (1101.7) But the Master was so reasonable, so approachable. He was so practical in all his ministry, while all his plans were characterized by such sanctified common sense. He was so free from all freakish, erratic, and eccentric tendencies. He was never capricious, whimsical, or hysterical. In all his teaching and in everything he did there was always an exquisite discrimination associated with an extraordinary sense of propriety.
100:7.4 (1102.1) Сын Человеческий всегда отличался полной уравновешенностью. Даже враги относились к нему с неподдельным уважением; само его присутствие внушало им страх. Иисус был бесстрашным. Он был исполнен божественного воодушевления, однако никогда не становился фанатичным. Он был эмоционально активным, но никогда не становился ветреным. Он был одарен богатым воображением, однако всегда оставался практичным. Он искренне смотрел в глаза реальностям жизни, но никогда не бывал унылым или скучным. Он был отважным, однако никогда не становился безрассудным. Он был предусмотрительным, но никогда не бывал трусливым. Он был отзывчивым, но не сентиментальным, необыкновенным, но не эксцентричным. Он был благочестивым человеком, но не ханжой. И он отличался столь полной уравновешенностью благодаря совершенной цельности своей натуры.	100:7.4 (1102.1) The Son of Man was always a well-poised personality. Even his enemies maintained a wholesome respect for him; they even feared his presence. Jesus was unafraid. He was surcharged with divine enthusiasm, but he never became fanatical. He was emotionally active but never flighty. He was imaginative but always practical. He frankly faced the realities of life, but he was never dull or prosaic. He was courageous but never reckless; prudent but never cowardly. He was sympathetic but not sentimental; unique but not eccentric. He was pious but not sanctimonious. And he was so well-poised because he was so perfectly unified.
100:7.5 (1102.2) Самобытность Иисуса была ничем не ограниченной. Он не был связан обычаями или скован порабощающей, узкой традиционностью. Его речь отличалась непоколебимой уверенностью, его учения – абсолютной непререкаемостью. Однако его величественная самобытность не заслоняла от его взора крупицы истины в учениях его предшественников и современников. И наиболее самобытным в его учениях было выдвижение на первый план любви и милосердия вместо страха и жертвоприношений.	100:7.5 (1102.2) Jesus’ originality was unstifled. He was not bound by tradition or handicapped by enslavement to narrow conventionality. He spoke with undoubted confidence and taught with absolute authority. But his superb originality did not cause him to overlook the gems of truth in the teachings of his predecessors and contemporaries. And the most original of his teachings was the emphasis of love and mercy in the place of fear and sacrifice.
100:7.6 (1102.3) Иисус отличался чрезвычайной широтой взглядов. Он учил своих последователей проповедовать евангелие всем народам. Ему были чужды какие-либо предрассудки. Его отзывчивое сердце обнимало всё человечество – даже вселенную. Его неизменным приглашением было: «Кто бы ни пожелал, пусть приходит».	100:7.6 (1102.3) Jesus was very broad in his outlook. He exhorted his followers to preach the gospel to all peoples. He was free from all narrow-mindedness. His sympathetic heart embraced all mankind, even a universe. Always his invitation was, “Whosoever will, let him come.”
100:7.7 (1102.4) Об Иисусе было справедливо сказано: «Он доверился Богу». Как человек среди людей, он относился к небесному Отцу с необыкновенным, возвышенным доверием. Он доверял Отцу, как дитя доверяет своему земному родителю. Его вера была совершенной, но она никогда не была бесцеремонной. Какой бы жестокой ни виделась природа, сколь бы безразличным ни казалось ее отношение к благополучию человека на земле, вера Иисуса оставалась непоколебимой. Ему было незнакомо разочарование, он оставался невосприимчивым к преследованиям. Его не задевало очевидное поражение.	100:7.7 (1102.4) Of Jesus it was truly said, “He trusted God.” As a man among men he most sublimely trusted the Father in heaven. He trusted his Father as a little child trusts his earthly parent. His faith was perfect but never presumptuous. No matter how cruel nature might appear to be or how indifferent to man’s welfare on earth, Jesus never faltered in his faith. He was immune to disappointment and impervious to persecution. He was untouched by apparent failure.
100:7.8 (1102.5) Он любил людей как братьев, и в то же время видел, сколь различными они были по своим внутренним дарованиям и приобретенным свойствам. «Он ходил, творя добро».	100:7.8 (1102.5) He loved men as brothers, at the same time recognizing how they differed in innate endowments and acquired qualities. “He went about doing good.”
100:7.9 (1102.6) Иисус был необыкновенно жизнерадостным человеком, но не являлся слепым и безрассудным оптимистом. Его неизменным наставлением было: «Не падайте духом». Он был способен сохранять свое уверенное отношение благодаря непоколебимому доверию к Богу и твердой уверенности в человеке. Он был всегда трогательно участлив ко всем людям, потому что любил их и верил в них. Вместе с тем, он был неизменно верен своим убеждениям и величественно тверд в своей приверженности выполнению воли Отца.	100:7.9 (1102.6) Jesus was an unusually cheerful person, but he was not a blind and unreasoning optimist. His constant word of exhortation was, “Be of good cheer.” He could maintain this confident attitude because of his unswerving trust in God and his unshakable confidence in man. He was always touchingly considerate of all men because he loved them and believed in them. Still he was always true to his convictions and magnificently firm in his devotion to the doing of his Father’s will.
100:7.10 (1102.7) Учитель всегда был щедр. Он неустанно повторял: «Радостней давать, чем получать». Он сказал: «Даром получили, даром отдавайте». И вместе с тем, при всей его неограниченной щедрости, он никогда не отличался расточительностью или экстравагантностью. Он учил, что для обретения спасения необходимо верить. «Ибо всякий просящий получит».	100:7.10 (1102.7) The Master was always generous. He never grew weary of saying, “It is more blessed to give than to receive.” Said he, “Freely you have received, freely give.” And yet, with all of his unbounded generosity, he was never wasteful or extravagant. He taught that you must believe to receive salvation. “For every one who seeks shall receive.”
100:7.11 (1102.8) Он был прямым, но неизменно добрым. Он говорил: «Если бы это было не так, я сказал бы вам». Он был искренним, но всегда дружелюбным. Он был откровенен в своей любви к грешнику и своей ненависти к греху. Но во всей его поразительной искренности он был безупречно справедливым.	100:7.11 (1102.8) He was candid, but always kind. Said he, “If it were not so, I would have told you.” He was frank, but always friendly. He was outspoken in his love for the sinner and in his hatred for sin. But throughout all this amazing frankness he was unerringly fair.
100:7.12 (1102.9) Иисуса отличала жизнерадостность, хотя порой ему приходилось хлебнуть людского горя. Он бесстрашно встречал реальности бытия, и, тем не менее, он с огромным воодушевлением относился к евангелию царства. Однако он управлял своим воодушевлением; оно никогда не управляло им. Он был безраздельно предан «делу Отца». Это божественное воодушевление заставляло его недуховных собратьев думать, что он был не в себе, но взирающая со стороны вселенная оценила его как образец здравомыслия и высшей смертной преданности благородным требованиям духовной жизни. И его сдержанный энтузиазм заражал; его товарищи не могли не разделять этот божественный оптимизм.	100:7.12 (1102.9) Jesus was consistently cheerful, notwithstanding he sometimes drank deeply of the cup of human sorrow. He fearlessly faced the realities of existence, yet was he filled with enthusiasm for the gospel of the kingdom. But he controlled his enthusiasm; it never controlled him. He was unreservedly dedicated to “the Father’s business.” This divine enthusiasm led his unspiritual brethren to think he was beside himself, but the onlooking universe appraised him as the model of sanity and the pattern of supreme mortal devotion to the high standards of spiritual living. And his controlled enthusiasm was contagious; his associates were constrained to share his divine optimism.
100:7.13 (1103.1) Этот галилеянин не был печальным человеком; его душа умела радоваться. Он всегда повторял: «Радуйтесь и ликуйте». Однако, когда того требовал долг, он был готов мужественно идти через «темную долину смерти». Он был радостным и вместе с тем смиренным.	100:7.13 (1103.1) This man of Galilee was not a man of sorrows; he was a soul of gladness. Always was he saying, “Rejoice and be exceedingly glad.” But when duty required, he was willing to walk courageously through the “valley of the shadow of death.” He was gladsome but at the same time humble.
100:7.14 (1103.2) Его мужество могло сравниться только с его терпением. Когда его побуждали к совершению несвоевременного действия, он лишь отвечал: «Мое время еще не исполнилось». Он никогда не торопился; он сохранял величественное спокойствие. Однако его часто возмущало зло, он был нетерпим к греху. Нередко он чувствовал огромное внутреннее побуждение воспрепятствовать тому, что мешало благополучию его земных детей. Но его возмущение грехом никогда не проявлялось в гневном отношении к грешнику.	100:7.14 (1103.2) His courage was equaled only by his patience. When pressed to act prematurely, he would only reply, “My hour has not yet come.” He was never in a hurry; his composure was sublime. But he was often indignant at evil, intolerant of sin. He was often mightily moved to resist that which was inimical to the welfare of his children on earth. But his indignation against sin never led to anger at the sinner.
100:7.15 (1103.3) Его отвага восхищала, но ему было незнакомо безрассудство. Его девизом были слова: «Не бойтесь». Его храбрость была возвышенной, его бесстрашие нередко отличалось героизмом. Однако эта отвага сочеталась с осмотрительностью и подчинялась разуму. Это было мужество, рожденное верой, а не безрассудность слепой самонадеянности. Он был истинно отважным, но никогда не становился дерзким.	100:7.15 (1103.3) His courage was magnificent, but he was never foolhardy. His watchword was, “Fear not.” His bravery was lofty and his courage often heroic. But his courage was linked with discretion and controlled by reason. It was courage born of faith, not the recklessness of blind presumption. He was truly brave but never audacious.
100:7.16 (1103.4) Учитель являлся образцом благоговения. С юных лет его молитва начиналась словами: «Отец наш небесный, да святится имя твое». Он с уважением относился даже к ошибочному вероисповеданию своих товарищей. Однако это не помешало ему подвергать критике религиозные традиции или резко выступать против заблуждений человеческих верований. Он почитал истинную святость, и, тем не менее, он мог справедливо сказать, обращаясь к своим товарищам: «Кто из вас обвинит меня в грехе?»	100:7.16 (1103.4) The Master was a pattern of reverence. The prayer of even his youth began, “Our Father who is in heaven, hallowed be your name.” He was even respectful of the faulty worship of his fellows. But this did not deter him from making attacks on religious traditions or assaulting errors of human belief. He was reverential of true holiness, and yet he could justly appeal to his fellows, saying, “Who among you convicts me of sin?”
100:7.17 (1103.5) Иисус был великим, потому что он был благим, и вместе с тем он находил общий язык с маленькими детьми. Он был мягким и непритязательным в своей личной жизни, и вместе с тем он был самым совершенным человеком во вселенной. Его товарищи по собственной воле называли его Учителем.	100:7.17 (1103.5) Jesus was great because he was good, and yet he fraternized with the little children. He was gentle and unassuming in his personal life, and yet he was the perfected man of a universe. His associates called him Master unbidden.
100:7.18 (1103.6) Иисус являл собой абсолютно цельную человеческую личность. И сегодня, как некогда в Галилее, он продолжает объединять смертный опыт и координировать человеческие устремления. Он объединяет жизнь, облагораживает характер и делает более понятным опыт. Он входит в человеческий разум для того, чтобы возвысить, изменить и преобразить его. Буквальна истина: «Если кто-то во Христе, то он – новое творение. Старое умирает; глядите: всё становится новым».	100:7.18 (1103.6) Jesus was the perfectly unified human personality. And today, as in Galilee, he continues to unify mortal experience and to co-ordinate human endeavors. He unifies life, ennobles character, and simplifies experience. He enters the human mind to elevate, transform, and transfigure it. It is literally true: “If any man has Christ Jesus within him, he is a new creature; old things are passing away; behold, all things are becoming new.”
100:7.19 (1103.7) [Представлено Мелхиседеком Небадона.]	100:7.19 (1103.7) [Presented by a Melchizedek of Nebadon.]